Джим Дэвис - Теория притягательности
Тайным знаниям об истинном мироустройстве эти люди, жаждущие подняться по социальной лестнице успеха, придают больше значения, чем люди, уже поднявшиеся высоко. Более того, поклонниками теории заговора являются по преимуществу люди озлобленные, недоверчивые, враждебно настроенные по отношению к обществу и склонные думать, будто их жизнью управляют внешние силы, а не они сами.
Сторонники теории заговора также отличаются тем, что никакие свидетельства обратного не способны сбить их с пути. Наталкиваясь на свидетельства, казалось бы, опровергающие теорию, в которую они верят, эти люди воспринимают их лишь как доказательства того, что кто-то что-то пытается скрыть. Проявляя недюжинную изобретательность, они придумывают, как вплести эти свидетельства в канву теории, чтобы они не опровергали, а поддерживали ее. И вот ирония: чем человек умнее, тем ловчее это у него получается! Например, конспиролог верит в то, что пришельцы посещали Землю и что правительство США пытается скрыть этот факт. Если правительство рассекречивает информацию о том, что такие-то наблюдения НЛО на самом деле являлись наблюдениями испытаний секретного самолета, конспирологи считают это попыткой обмануть общественность и замести следы. В результате приверженцам конспирологии кажется, что эти заявления лишь подкрепляют теорию, а не опровергают ее. (Аналогичным образом верующие подкрепляют свою веру в бога, интерпретируя многие обыденные явления как божественное вмешательство.) Когда и свидетельства «за», и свидетельства «против» в глазах поклонника теории оборачиваются сплошь свидетельствами «за», они укрепляют его веру в то, во что он и так уже верит. В таких условиях спорить с конспирологом – это все равно что играть в пинг-понг в комнате с включенным вентилятором. Только один совет на этот счет: разговаривая с поклонником теории заговора, не пытайтесь оспаривать свидетельства, потому что у него найдется ответ на все ваши возражения. Спор лучше вести вокруг эпистемологии: попытайтесь показать ему, что его образ мышления в принципе не приемлет каких бы то ни было возражений, что он попал в порочный круг, из которого трудно выбраться.
По мере накопления свидетельств против теории заговора сама теория, реагируя на выдвинутые возражения, постепенно меняется и все более усложняется. Когда научную теорию приходится постоянно отягощать дополнениями, чтобы она учитывала любые мыслимые ситуации, это воспринимается как проблема. Становясь излишне громоздкой, теория постепенно уступает место другим, более простым теориям, способным объяснить наблюдаемые явления. Но вот с отягощаемой дополнениями теорией заговора ничего подобного не происходит.
Становясь все более сложной, теория заговора становится еще более притягательной. Эту притягательность чувствуют даже те, кто не верит в конспирологию. Для многих дичайшая, совершенно неправдоподобная теория о том, что ВИЧ был разработан по заказу правительства, чтобы уничтожить негров и гомосексуалистов, гораздо увлекательнее, чем реальная история. Чем более громоздкой и запутанной кажется теория заговора, тем больше значимости ей придают.
Недоверие к властям (то, что Майкл Шермер называет «еретической личностью») является характерной чертой конспиролога. Это недоверие такое глубокое, что многие готовы поверить в сущую чепуху, лишь бы это отличалось от того, что говорят людям власти. Интересное исследование, проведенное психологом Майклом Вудом, показало, что если человек верит в то, что принцесса Диана сымитировала свою смерть, то ему гораздо легче поверить и в то, что ее убили. Если люди готовы терпеть противоречия в своих теориях, есть ли у свидетельств, противоречащих их взглядам, хоть один шанс переубедить их?
Это один из аспектов, где верующие и конспирологи расходятся: верующие больше склонны доверять властям, чем неверующие. В эксперименте, проведенном психологом Дэниелом Виснески, верующие участники демонстрировали большую готовность верить в способность Верховного суда принимать правильные решения, тогда как участники неверующие, но с твердыми моральными принципами в большей мере проявляли недоверие к суду.
* * *Идеи, которые поначалу мы воспринимаем как абсурдные, в дальнейшем кажутся нам все более и более правдоподобными – если нам продолжают их внушать. Когда какую-то идею то и дело повторяют средства массовой информации, церковь или люди, с которыми мы регулярно общаемся, то со временем мы начинаем в нее верить. Этот эффект называют каскадом доступности. Почему так происходит? Подозреваю, что за этим скрываются два процесса. Первый – эффект повального увлечения: люди делают то и верят в то, что делают и во что верят другие люди. Причина же, имеющая отношение к данной главе, заключается, разумеется, в том, что повторение рождает паттерн, облегчает понимание, а значит, повышает вероятность благоприятной оценки. Идея начинает нравиться нам все больше и больше. Когда человек со всех сторон слышит некую идею, на него, по существу, оказывается как социальное давление, чтобы он эту идею принял (ведь окружающие не глупее его), так и когнитивное (идеи, которые кажутся общепринятыми, автоматически всплывают в сознании). То, что поначалу кажется странным и необычным, постепенно становится знакомым, и наше отношение к идее смягчается.
Каскад доступности может повлечь за собой как благоприятные, так и неблагоприятные последствия – в зависимости от качества идеи. Примером неблагоприятных последствий может служить тот страх, который испытывают родители в связи с имевшими место случаями сексуального домогательства по отношению к детям со стороны воспитателей детских садов. Основанием для этих страхов, особенно усилившихся в 1980-е и в начале 1990-х годов, было несколько такого рода случаев, которые получили широкую огласку, вследствие чего проблема начала казаться намного более серьезной и распространенной, чем это было на самом деле. Согласно данным исследований, у себя дома дети подвергаются значительно большей опасности, чем в детском саду. Но этот страх засел в людях так крепко, что в определенной степени сохранился и по сей день.
Согласно данным исследования, проведенного в Великобритании, мужчины составляют лишь 2 процента воспитателей, занимающихся с детьми младше пяти лет. Существующие страхи по поводу того, что воспитатели могут оказаться насильниками, приводят к тому, что мужчин на эту работу практически не берут. Плохо ли это? Вполне возможно. Есть такой гормон – окситоцин, который отвечает за возникновение чувства привязанности между людьми. Когда мама нянчится со своим ребенком, оба они испытывают мощный прилив окситоцина. Мужчины же, в отличие от женщин, прилив окситоцина испытывают в ходе подвижных игр. Существует предположение, что сама эволюция позаботилась о том, чтобы отцы давали своим чадам то, чего не может дать им мать. Если в детском саду работают только женщины, общество неизбежно подводится к мысли, что для воспитания детей вне дома мужчины не нужны. Пришло время задаться вопросом, действительно ли это так.
По мере того как теория заговора и истории с похищением людей инопланетянами набирают популярность, эти идеи все легче прокладывают себе путь в человеческие умы. И когда люди слышат новые истории или получают новые свидетельства на ту же тему, новая информация удобно ложится на уже подготовленную почву.
Давайте проанализируем распространенную точку зрения насчет абдукции. Идея о том, что пришельцы посещают наш мир и похищают людей, поднимается в нашей культурной среде снова и снова. Когда вы в очередной раз слышите об инопланетянах, похищающих людей, часть вашего мозга начинает думать, что в этом что-то есть. В СМИ, как и в слухах, существует цикл самоподтверждения. По мере роста числа людей, утверждающих, будто они были похищены инопланетянами, возникает целая субкультура, где каскад доступности становится все более интенсивным, поскольку круговорот этой идеи ускоряется, а сопротивляемость ей снижается.
* * *Очевидную роль каскад доступности играет и в религии. Когда человек воспитывается в обществе, где никто не ставит под сомнение факт бытия богов и духов, ему, как правило, тоже не приходит в голову усомниться в их существовании. Это относится не только к религиозным догматам, но и к интерпретации вполне обыденных мирских событий (беременности, смерти, приступов головной боли) как событий, имеющих религиозное значение.
Однажды утром, проснувшись и еще лежа в постели, я краем глаза заметил движение какой-то крошечной тени около окна. Повернув туда голову, я ничего не увидел. Я не верю в существование духов, способных являться в наш мир. Но я верю в то, что периферические зоны глаз чувствительны к любому движению и что восприятие порой подвергается случайным флуктуациям, следствием чего могут быть ошибки восприятия. Именно так я интерпретировал ту ситуацию. Когда мне почудилось какое-то движение, это был сбой в моей системе зрения, а никакой не дух.
