Джим Дэвис - Теория притягательности
В обычных условиях механизм обнаружения паттернов привязан к реалиям жизни. Иными словами, мы обычно обнаруживаем закономерности, которые реально существуют, какой бы смысл мы ни придавали понятию «реально существуют». Но в тех обстоятельствах, когда связи с реальностью нарушаются (например, когда человек пьяный или накачан наркотиками, переживает сильный стресс или сенсорную депривацию), система начинает давать сбои и воспринимать случайные события как закономерные и взаимосвязанные. Стоит нарушить работу каналов, по которым поступает информация для детектора паттернов, как он начинает пытаться придавать смысл случайной или неполной информации. Представьте, например, человека, который смотрит на экран телевизора, где сплошная рябь, и пытается воссоздать изображение, которое должно там быть, или человека в темноте, который, образно говоря, делает из мухи слона, неверно интерпретируя случайные отблески, попадающие на сетчатку глаз.
Число нейронов в гиппокампе у каждого человека индивидуальное, и оно может быть связано с нашей способностью замечать паттерны. Наша способность обнаруживать паттерны и уровень нашей религиозности зависят от уровня дофамина и размера гиппокампа.
Из этого я делаю вывод, что у верующих людей выше вероятность развития шизофрении, одной из характерных черт которой является избыток дофамина, а скептикам в большей мере угрожает болезнь Паркинсона, для которой характерен недостаток дофамина.
Шизофрения имеет генетический компонент. Относительно слабое проявление этих генов может привести к развитию шизотипии, для которого характерны социальная отрешенность, странности в поведении и мышлении, магическое мышление и эпизодические квазипсихотические приступы, сопровождаемые галлюцинациями и бредовыми идеями. Галлюцинации достаточно умеренные; они больше похожи на необычные перцептуальные переживания, например видения духов на лугу.
Почему эти гены не исчезли в процессе эволюции? Репликация генов, отвечающих за расстройства шизофренического спектра, возможно, обусловлена тем фактом, что во многих традиционных обществах люди, страдающие шизотипией или эпилепсией, являются колдунами и шаманами или воспринимаются окружающими как блаженные; иными словами, они задают религиозный градус в обществе. Шизотипия больше распространена у приверженцев различных религиозных культов, нежели среди населения в целом, хотя стоит отметить результаты некоторых исследований, указывающих на то, что психотики в целом менее религиозны по сравнению с другими людьми (шизофрения представляет собой разновидность психоза). Исследование психологов Рейчел Печи и Питера Халлигена показывает, что люди, страдающие бредовыми расстройствами, больше склонны верить в паранормальные явления. Антрополог Альфред Крёбер пишет: «Шаман демонстрирует свою одержимость духами, публично разыгрывая свои внутренние переживания – переживания человека, страдающего определенным психическим расстройством. Его проекции, галлюцинации, его путь через пространство и время становятся драматическим ритуалом и служат прототипом всех будущих концепций религиозного пути к совершенству». Людям, страдающим шизотипией, как правило, свойственны вполне конкретные религиозные верования. Большинство шаманов не придерживаются целибата, и это способствует распространению их генов. Это может означать не только то, что сохранению религиозной веры в мире способствуют расстройства шизофренического спектра, но и то, что предтечами многих нынешних религиозных верований могут быть люди, страдавшие шизотипией. Родственники шизофреников – люди, как правило, творческие и религиозные, поскольку несут соответствующие гены, но симптомов полноценной шизофрении не проявляют.
Шизотипическими расстройствами страдает около 3 процентов населения, но проблема восприятия несуществующих паттернов распространена настолько широко, что является объектом исследования разных научных дисциплин. В статистике обнаружение несуществующих паттернов называют ошибкой первого рода. В литературе, посвященной психологическим отклонениям, обнаружение ложных закономерностей в цепочках случайных событий, таких как броски баскетбольного мяча или монеты, называют иллюзией кластеризации или иллюзорной корреляцией. Схожий эффект имеет ошибка субъективного подтверждения, склонность видеть связь между двумя событиями только на том основании, что эта связь представляется важной. Из того, что специалисты разного профиля используют разную терминологию, вовсе не следует, что речь идет о разных эффектах. Вполне возможно, что все эти явления вызываются одним и тем же психическим механизмом. Если это действительно так, то весьма вероятными кандидатами на роль такого механизма являются уровень дофамина и размер гиппокампа (какими бы факторами их величина ни обусловливалась).
Могут ли вера в паранормальные явления и различные религиозные верования быть связаны с чувствительностью обнаружения паттернов? Весьма вероятно. Это доказывают не только приведенные выше сведения насчет людей, страдающих шизотипическими расстройствами, но и открытия, сделанные психологом Полом Роджерсом, который установил, что люди, верящие в сверхъестественное, в большей мере подвержены ошибкам конъюнкции (когда человек ошибочно полагает, что совместное появление двух событий более вероятно, чем появление этих событий по отдельности, например он считает более вероятным, что видит перед собой банкира-республиканца, чем просто банкира), слабы в теории вероятности и ошибочно истолковывают понятие случайности. Иными словами, люди, которые верят в подобные вещи, имеют проблемы с восприятием и логической интерпретацией других, более приземленных аспектов мироздания.
Скептики с большей вероятностью упускают из виду существующие паттерны, тогда как верующие видят паттерны даже там, где их нет.
Проблемы с чрезмерной активностью детектора паттернов могут воздействовать на религиозные убеждения человека, но паттерны сами по себе играют большую и совершенно очевидную роль в сохранении религии как таковой – через повторение ритуалов, доводящих до верующих фундаментальные религиозные постулаты. Во многих религиях предусмотрено еженедельное, а то и ежедневное чтение священных писаний или присутствие на проповедях. Верующие снова и снова слышат постулаты их религии. Повторения облегчают понимание и запоминание, что способствует укреплению веры.
Люди ищут объяснений необычным или неожиданным событиям, особенно несчастьям. Как отмечалось выше, религии всего мира объясняют несчастья карой или местью со стороны богов или колдунов. Такие объяснения кажутся еще более вероятными, если несколько бед приходит одновременно. Поскольку случайных событий мы не признаем и ищем закономерности там, где их нет, наш разум жаждет объяснений.
* * *Есть все основания думать, что психологические факторы влияют на то, в какой мере мы верим (или не верим) в конспирологию. Благодаря исследованию, проведенному Виреном Свами, выяснилось, что люди, увлекающиеся теорией заговора, доверчивы. Из этого следует, что в вас должна быть какая-то черта, из-за которой вас так притягивает (или отталкивает) конспирология.
Люди с пониженным социальным статусом склонны больше доверять теории заговора, и тому есть две причины. Во-первых, они слабее разбираются в том, как в реальности организована власть в мире. Эту прореху в знаниях разум отчаянно пытается заполнить, но из-за нее создается впечатление хаотичности мироустройства, что поощряет суеверия. Не будем забывать о том, что люди, которым кажется, будто внешние обстоятельства им неподвластны, больше склонны видеть паттерны в случайном наборе фактов.
Тайным знаниям об истинном мироустройстве эти люди, жаждущие подняться по социальной лестнице успеха, придают больше значения, чем люди, уже поднявшиеся высоко. Более того, поклонниками теории заговора являются по преимуществу люди озлобленные, недоверчивые, враждебно настроенные по отношению к обществу и склонные думать, будто их жизнью управляют внешние силы, а не они сами.
Сторонники теории заговора также отличаются тем, что никакие свидетельства обратного не способны сбить их с пути. Наталкиваясь на свидетельства, казалось бы, опровергающие теорию, в которую они верят, эти люди воспринимают их лишь как доказательства того, что кто-то что-то пытается скрыть. Проявляя недюжинную изобретательность, они придумывают, как вплести эти свидетельства в канву теории, чтобы они не опровергали, а поддерживали ее. И вот ирония: чем человек умнее, тем ловчее это у него получается! Например, конспиролог верит в то, что пришельцы посещали Землю и что правительство США пытается скрыть этот факт. Если правительство рассекречивает информацию о том, что такие-то наблюдения НЛО на самом деле являлись наблюдениями испытаний секретного самолета, конспирологи считают это попыткой обмануть общественность и замести следы. В результате приверженцам конспирологии кажется, что эти заявления лишь подкрепляют теорию, а не опровергают ее. (Аналогичным образом верующие подкрепляют свою веру в бога, интерпретируя многие обыденные явления как божественное вмешательство.) Когда и свидетельства «за», и свидетельства «против» в глазах поклонника теории оборачиваются сплошь свидетельствами «за», они укрепляют его веру в то, во что он и так уже верит. В таких условиях спорить с конспирологом – это все равно что играть в пинг-понг в комнате с включенным вентилятором. Только один совет на этот счет: разговаривая с поклонником теории заговора, не пытайтесь оспаривать свидетельства, потому что у него найдется ответ на все ваши возражения. Спор лучше вести вокруг эпистемологии: попытайтесь показать ему, что его образ мышления в принципе не приемлет каких бы то ни было возражений, что он попал в порочный круг, из которого трудно выбраться.
