Лисса Рэнкин - Исцеление от страха
Долгие годы я ощущала внутренний дискомфорт и не знала, как его объяснить. Почему я не была счастлива? У меня было все, что, как считалось в обществе, нужно было иметь для хорошей жизни. Я пыталась сосредоточиться на благодарности за то многое, чем обладала, и могла бы найти силы для 30 лет напряженной работы. Вышла бы на пенсию в 65 и наслаждалась бы жизнью.
Но чувство благодарности не действовало, нередко я просыпалась по ночам в слезах. Пыталась игнорировать свои мысли, усердно занимаясь медициной, проявляя интерес к искусству, а по вечерам пила вино, чтобы избавиться от дискомфорта. Но все мои попытки отвлечься не срабатывали. Тело предавало меня, накапливая с годами все больше хронических заболеваний. К 35 годам я принимала семь видов таблеток, но течение болезней от такого лечения лишь усугублялось. Я могла бы заметить, что Вселенная наказывает меня за блеф, но в духовном смысле дремала – до тех пор, пока наконец не прозвучал разбудивший меня тревожный звонок.
Когда я была на шестом месяце беременности, позвонила мама и сказала, что отец начал заговариваться. Она сказала мне, что ему придется съездить в один «интересный центр». Я поняла, что дело плохо, и, полагая, что у него случился инсульт, настояла, чтобы мама отвезла его на срочный осмотр. КТ-сканирование показало огромную опухоль мозга, а в ходе дальнейшего обследования выявились иные опухоли во всем организме. Биопсия опухоли печени подтвердила диагноз: «меланома с метастазами». Моему любимому отцу, которому исполнилось только 59, было отпущено 3 месяца жизни.
Через три месяца я родила Сиену. Пока я приходила в себя после кесарева сечения, мои отец и мать прилетели в Сан-Диего, чтобы посмотреть на внучку. Курс облучения не привел к уменьшению опухолей у отца, и врачи предсказывали, что конец близок. Родители сняли на побережье дом, где хоспис оборудовал больничную койку. Пока я кормила дочку, отец готовился к смерти.
Мой брат Крис и сестра Кели живут за городом, но они приехали, чтобы побыть с отцом в его последние дни. Крис по прибытии попал в реанимацию – у него отказала печень вследствие редкого побочного эффекта, вызванного приемом антибиотика. На той же неделе в возрасте 16 лет умерла моя любимая собака Ариэль. Ровно через две недели после рождения моей дочери мы потеряли папу. Эти две недели были самыми трагичными в моей жизни, и они изменили все. Я вдруг поняла, что определенность – это просто иллюзия. Пробудившись, я обнаружила, что с ужасом вглядываюсь в огромное загадочное пространство неопределенности. Я не знала, смогу ли это выдержать.
Серия несчастий, подобная той, что я пережила в полосу шторма, обычно влияет на людей двояко. Бывает, что человек замыкается в себе и требует еще большей определенности, еще сильнее оберегает себя от неизвестного, укрепляя свой разум и переводя его в состояние тревоги. А иногда абсурдность жизни ударяет так сильно, что вы падаете на землю. Кажущаяся бессмысленность существования разрывает вас, и вы чувствуете себя более одиноко, чем когда-либо. В отчаянии вы оказываетесь на грани безумия. Затем, когда вы теряете веру в разум, что-то большее подхватывает вас, заполняет пустоту. Тогда вы удивляетесь своей силе, и она позволяет вам сделать то, в возможность чего вы не верили, – принять неприемлемое. На самом деле вы просто позволяете страху исцелить вас.
Способность принять неприемлемое может наблюдаться лишь несколько минут, но когда она появляется, то оставляет на вашей раковине трещину, в которую проникает свет, помогающий вам увидеть свое настоящее «я», часто впервые с детских лет. Если трещина образовалась, если вы хоть на мгновение узрели свое настоящее «я», то вам уже не удастся об этом забыть. Вы можете отвернуться от этого зрелища, можете отрицать его, но уже не будете прежним человеком, поскольку испытали иное состояние сознания, гораздо более широкое, чем то ограниченное видение вашего «я», которое так долго царило в вашей личности.
Тяга малого «я» к определенности
Если мы позволим, то неопределенность поставит нас лицом к лицу с сущностью малого «я». Одна из причин, по которой мы цепляемся за иллюзию определенности, заключается в том, что эта иллюзия дает малому «я» ложное чувство контроля. Поскольку малое «я» – та часть вас, которая поддерживает ваше самоощущение и мировоззрение, оно, это малое «я», любит быть определенным. Оно рассказывает вам, кем вы являетесь, а кем нет, в чем вы хороши, а в чем нет, на что вы способны, а на что нет, во что вы верите, а во что нет. Малое «я» также располагает установившимися идеями относительно того, что в нашей жизни правильно, что ложно, что реально, а что нет, что возможно, что невозможно, что находится в пределах нормы, а что безумно. Малое «я» не любит вопросов, на которые нет определенных ответов, и готово пожертвовать загадкой, чудом, трепетом, открытыми возможностями ради того, чтобы разложить все по полочкам.
В книге «Проникаясь милостью» («Falling into Grace») духовный наставник Адьяшанти повествует, что мы зарождаемся как обширное внутреннее пространство спокойного сознания. Затем нам дается имя, мы усваиваем гендерные роли и серию правил жизни (что правильно, а что ложно), идеи относительно нашего места в мире. По мере накопления опыта мы систематизируем эти идеи, тем самым укрепляется наше самоощущение и мировоззрение. У одних из нас самовосприятие негативное вследствие болезненных мыслей относительно того, что мы недостаточно хороши, а у других позитивное. Но чувствуете ли вы себя на коне или «под конем», более ценным или менее ценным, чем кто-то, более умным или глупым по сравнению с кем-то, все сводится к одному. Эти идеи – всего лишь иллюзия, но вы настолько проникаетесь ею, что забываете, что вы на самом деле – чистое сознание, свободное от ограничений, налагаемых мыслями.
Все в современном обществе подпитывает малое «я». Мы укрепляем его, рассказываем о нем, выбираем его обличия, окутываем ложной аурой совершенства. Если что-то или кто-то бросает вызов этому образу нашего «я» или пониманию устройства мира, нам становится неуютно. Мы надеваем маски, боясь нарушить этот образ, который пытаемся навязать миру, но в конце концов чувствуем себя обманщиками, поскольку не реализуем себя в полной мере. Наш поиск определенности сопровождается страданиями, поскольку мы опасаемся, что она будет поставлена под угрозу. Но в глубине души знаем, что еще более трагичный исход – умереть, не спев свою собственную, уникальную песню.
Моя пациентка Хейди однажды пришла взволнованная: она занималась любовью с новым бойфрендом, но не сообщила этому парню, который ей очень нравился, что у нее герпес. Она попросила меня о помощи. Как ей было исправить положение и защитить партнера от болезни, не потеряв лицо?
Хейди заявила: «Доктор Рэнкин, вы не понимаете. Я честная и не допускаю подобных вещей». И опустила голову.
Я сказала: «А может, тебе не быть такой уж уверенной в том, что ты честная? Возможно, то, что ты о себе думаешь, иногда верно, а порой нет. Ты готова освободиться от своего мнения о себе?»
Я пошла на риск, сказав все это девушке, потому что знала, как она относится к личностному и духовному росту. Я предполагала, что она примет мой вызов с пониманием. В итоге так она и поступила. Она отправилась домой и поговорила со своим парнем. Он начал профилактическое лечение, чтобы уменьшить вероятность проявления герпеса. Они вместе уже два года.
Малое «я» стремится объединить противоречивые взгляды на то, кем мы являемся. Мы раздуваем собственную значимость, рассказывая себе о собственном благородстве, о том, какие мы умные и честные. Затем, после того как не удается взять завышенную планку, мы заставляем страдать себя и других, начинаем изводить себя рассказами о том, какие мы никчемные. Малое «я» всегда сравнивает нас с кем-то, оценивает нас так, что мы оказываемся либо ниже тех, кем восхищаемся, либо выше тех, кого считаем неудачниками. Истина же о нас обычно находится где-то посередине. Она проявляется, когда мы способны посмотреть на себя с кротостью и пытливостью, не считаем себя лучше или хуже кого-то, просто являемся такими, какие есть, ведь все мы идем собственным путем к духовному росту. Если мы готовы просто быть пытливыми, то наша подлинная сущность начинает понемногу проявляться. Да, подчас это очень неуютно – ставить все знания, которыми вы вроде бы обладаете, под сомнение, но если вы будете дотошными, то жизнь готова стать вашим наставником. В этом и заключается подлинное волшебство.
Жизнь как наставница
В телепередаче «Лекарство для души», которую мы ведем вместе с Рэйчел Наоми Римен, моя напарница объясняет, что жизнь может быть наставницей лишь в том случае, если мы ей это позволим. Будучи детьми, в начальной школе мы воображаем, что учителя знают все, а мы, ученики, – ничего. Мы восхищаемся преподавателями и мечтаем быть похожими на них. Ясное дело, как правило, лучше что-то знать, чем не знать. Незнание делает нас ограниченными и слабыми, а знание – большими и могучими. Мы приходим к выводу о том, что чем больше мы знаем, тем лучше становится наша жизнь, в итоге становимся нетерпимыми к тому, чего не знаем. Мы гонимся за определенностью любой ценой и верим в то, что лучше быть знатоком, чем учащимся.
