Михаил Бейлькин - Медицинские и социальные проблемы однополого влечения
– Я – педераст! На работе об этом уже догадываются, а скоро о моём позоре узнает весь город. Конец семье, карьере, конец всему!
Выяснилось, что около месяца назад А. был на банкете, устроенном в честь одного заведующего кафедрой. Жена его осталась дома. За столиком он оказался по соседству с молодым московским учёным, приехавшим на чествование юбиляра. Беседуя, они так понравились друг другу, что покинули банкет и ушли в гостиничный номер гостя. Ни малейшей тревоги во время близости у А. не было, но затем пришли запоздалое раскаяние и мысли о возможном заражении. Ведь презервативом они не воспользовались, и А. не принял профилактическую дозу антибиотика! На всякий случай он решил воздерживаться от половых контактов с женой.
Испортили его настроение и те сослуживцы, кто был на банкете. Ехидно, как ему показалось, они спросили его, куда это они с молодым человеком отправились на ночь глядя? Ответ А. был неудачным, и теперь он замечает презрительные взгляды и перешёптывания за своей спиной. Заподозрила неладное и жена.
Наконец, вчера стряслась и вовсе страшная беда: А. нащупал у себя в области прямой кишки твёрдый шанкр. Предательское расположение сифиломы его погубит!
Наличие у А. тяжёлого психогенного расстройства сомнений не вызывало. Обследование выявило, что “сифилома” была мнимой – в области ануса обнаружился геморроидальный узел. Отрицательный ответ реакции на сифилис, полученный вскоре, и вовсе должен был успокоить А., если бы речь шла только о сифилофобии. (Невротический страх заболевания сифилисом – не редкость у пациентов сексологического кабинета). Между тем, оставаясь печальным, он поведал грустную тайну своей жизни.
С подросткового возраста А. панически боится разоблачения своей девиации и с трудом избегает гомосексуальных соблазнов. Тогда он дружил со сверстником, с которым они вместе онанировали. Позднее им пришла мысль о половой близости; пару раз они её осуществили. И тут друг неожиданно с презрением обругал и их гомосексуальные акты, и “педерастические наклонности” своего приятеля. Порвав дружеские отношения с А., он тут же завёл себе подружку.
Из всех чувств, пережитых пациентом, ему запомнился панический ужас, с которым он ждал, что о его гомосексуальности станет известно подружке приятеля, а та раструбит о ней всему свету. С тех пор А. избегает однополых контактов, как чёрт ладана, лишь изредка уступая соблазнам. Между тем, несмотря на все его ухищрения, предательская гомосексуальность бросается людям в глаза. Неспроста же он ловит обращённые к нему пристальные взгляды прохожих!
Из женщин он был близок лишь с женой; они счастливы в браке и любят двух своих детей. Радуют А. и перспективы его служебного роста. Но всё отравляется ожиданием катастрофы: либо он не удержится от очередного соблазна, а это приведёт к скандалу и разоблачению; либо о его “извращённости” проболтается кто-то из бывших партнёров; наконец, его порок может стать неуправляемым и А. покатится по наклонной плоскости. Всё это висит над его головой дамокловым мечом в течение всей жизни.
Я успокоил коллегу. Для психотерапевтического экспромта была использована шкала Кинси. По ней мы вместе с пациентом установили истинное соотношение его гомо- и гетеросексуальной активности. Оказалось, что ни о его “извращённости”, ни о грядущей “педерастической деградации” и речи быть не может. Что же касается предательской гомосексуальной внешности, то она – плод его тревожного воображения; враждебно-презрительное отношение со стороны окружающих – явная ошибка в интерпретации подлинного положения дел. Словом, пациента удалось успокоить, но, его гомосексуальная паника может вспыхнуть в любой момент с новой силой.
Гомосексуальная паника – удачный термин, закреплённый в психиатрии США за психическим расстройством, развивающимся у мужчин. По Гарольду Каплану и Бенджамину Сэдоку (1994), речь идёт о пациенте, убеждённом, что о его гомосексуальности стало всем известно. Отчаяние его так велико и настолько сопряжено с бредом, что в США его лечащим врачом назначают только психиатра-женщину. Врача-мужчину больной может вплести в свой бред, истолковав самый невинный его поступок или жест как попытку к изнасилованию. Дело может закончиться нападением на врача.
Сексолог чаще имеет дело с пациентами, у которых страх перед собственной гомосексуальностью или её разоблачением не сопровождается бредом или галлюцинациями. Обычно речь идёт о сравнительно мягком варианте заболевания, о гомосексуальной тревоге. Её-то и не заметил психиатр, заочно консультировавший Сергея. Между тем, хотя в клинической картине невроза юноши преобладают депрессивные переживания, они вызваны именно его гомосексуальной тревогой.
Паника по типу развёрнутого реактивного параноида развивается редко, зато гомосексуальная тревога наблюдается у многих геев, часто определяя клиническую картину их невротического развития. В качестве иллюстрации приведём анализ одного письма.
Клинический анализ одного анонимного письма
Это письмо было получено после публикации книги “Об интимном вслух” (Бейлькин М. М., 1988):
“Уважаемый автор!
Если во время чтения моей исповеди у Вас появится ироническая улыбка, я не увижу её. Именно это придаёт мне смелости, чтобы писать совершено откровенно.
Я прочитал о гомосексуализме всё, что можно заказать в библиотеках, и, когда вышла в свет Ваша книга, я был неприятно поражён тем, что Вы обошли эту тему стороной, отделавшись лишь общими местами в главе о девиациях. Подобно мне, многие ждут от врачей честной информации, а Вы либо боитесь её дать, способствуя тем самым гомофобным кривотолкам, либо Вам нечего сказать людям.
В таком случае, позвольте мне самому рассказать о наших болях и обидах.
Я хорошо помню себя зелёным юнцом. Помню первую поллюцию: яркий образ обнажённой женщины, а потом провал и острый страх смерти. Это повторялось многократно. А чуть позже меня поразила красота, сила и выразительность мужского тела. И вот новый образ пришёл в мои сны: я в объятиях сильного и обязательно усатого мужчины.
С этого времени страх ушёл из моих сновидений, но не исчез совсем, а перешёл в мою жизнь наяву. Я начал бояться разоблачения: стыдился появляться в бане и на пляже; казалось, все видят мою эрекцию и блеск в глазах. Самое ужасное, что с годами страх не проходил. Мечта же о мужчине превратилась в неистовое желание.
В 20 лет я вступил в половую близость с женщиной. Контакты мне удавались, если я представлял её в объятиях другого мужчины. Чувствуя неестественность того, что происходило, я порвал эти отношения. Что же дальше? Снова одиночество?
Но меня ждал подарок судьбы, – я встретил мужчину, который понял меня, как никто раньше. Я не буду описывать подробности этой встречи. Скажу лишь, что это был взрыв, полёт души и тела! Я не могу передать те краски, в которых передо мной предстал мир! Я как бы родился заново. Это было не простое романтическое приключение или увлечение, называйте, как хотите, – я наконец-то стал личностью. Но главное, я попал в мир людей с совершенно новой для меня психологией, но так похожих на меня. Людей, чья жизнь наполнена поэзией; тонко чувствующих, легко ранимых, часто одиноких, не понятых другими, но всегда нестандартных.
В этом мире не оказалось того цинизма и грубости, которые нам приписывают окружающие. В отношении к нам сложились нелепые стереотипы: если гомосексуал, то обязательно неполноценный человек, отребье. Вспомните фильмы и телепередачи, где показывают явных “шизоидов”, которые говорят ненатуральными голосами, прогуливаются по улицам в женском платье и вытворяют Бог знает что! И всех их, претендуя на объективность, авторы выдают за “гомосексуалов”! Обидно и за нас, и за людей, которые этому верят.
Может быть, я слишком резок. Просто наболело. В атмосфере травли и окарикатуривания трудно сохранить чувство собственного достоинства. Кое-кто спивается, у других необратимо изменяется психика. Страшно бывает порой узнавать о самоубийствах подростков, оказавшихся вдруг “извращенцами”, отринутых своими друзьями.
Мало того, на нас нацепили ещё ярлык разносчиков СПИДа! Поймите, мы тоже люди, мы способны на альтруизм и избирательность. Когда-нибудь к нам станут относиться по-человечески. Я верю, что в гуманном обществе найдётся толика человечности и для нас. У нас ведь есть творческий потенциал и, чтобы проявить его, нам нужно немного – право быть собой и право быть счастливым. А это, согласитесь, права каждого человека.
Без подписи…”
Полученное послание вызвало не улыбку, которой так боялся анонимный корреспондент, а желание понять мотивацию его поступка. Письмо потребовало немалого труда и больших затрат времени. Его содержание не было вымыслом: придумать такую логичную последовательность переживаний и событий невозможно. Но каковы мотивы этих усилий?
