Михаил Бейлькин - Медицинские и социальные проблемы однополого влечения
Термином “психологическая защита” Фрейд назвал бессознательные психологические механизмы, которые служат для оправдания каких-то неприемлемых для человека собственных желаний и поступков. Ссылки юноши на болезнь матери относятся к защите по типу рационализации. Чтобы оправдаться в своих глазах, он выбирает внешне разумную (рациональную), но, на самом деле, ложную линию поведения. Ведь ему вовсе не обязательно было соглашаться на такую плату. Другой на его месте нашёл бы более разумный способ успокоить мать, например, позвонив ей.
И если уж говорить о том, насколько “обычна” депрессивная реакция Сергея (именно такой её считает, противореча себе же, психиатр, комментирующий письмо), то ведь она типична для девочек. Между тем, их невротическая реакция объясняется не столько фактом дефлорации, сколько ложным чувством вины: они ошибочно связывают всё случившееся со своими тайными желаниями и сексуальными фантазиями.
Депрессивная реакция Сергея вызвана тем, что в свете всего с ним случившегося, он впервые обнаружил собственную гомосексуальность. Этим-то объясняется и замеченное с острой тревогой исчезновение у него эрекции, и возникшая холодность к противоположному полу (“смотреть на девчонок не могу”) и его самонаказание символическим домашним арестом (“редко гуляю”). Проговаривается он о чувстве собственной вины, именуя свой анус “грешной дырой”.
Тревога связана не столько со страхом разоблачения (хотя, конечно, есть и он, иначе Сергей пошёл бы к врачу, а не написал письмо в надежде, что ему помогут разобраться в самом себе заочно). Молодой человек боится, что гомосексуальность гибельна для его психики; что его влечение будет прогрессировать, и впредь он сам станет искать встреч с однополыми партнёрами, уже не дожидаясь случайного “насильника”; что он потерял право называться “нормальным” парнем. Эти опасения и скрываются за фразой: “Что-то происходит с моей психикой” . И печаль, и самообвинения, и угасание полового влечения, и отсутствие эрекции, и тревога по поводу того, насколько он, оказывается, далёк от сексуальной “нормы” – всё это и есть проявления невроза. C учётом сказанного очевидно и то, что невротическая реакция сама по себе со временем не пройдет.
Читателям, не получившим медицинского образования, поясню, что недуг Сергея носит психогенный характер, то есть, его возникновение объясняется психологическими причинами. Невроз – заболевание, вызванное действием психотравмы или наличием психологического конфликта, неразрешимого для больного и потому требующего для своего преодоления помощи врача. Конфликт Сергея носит внутриличностный характер: юноша осуждает те свои желания и эмоции, которые связаны с его же собственной гомосексуальностью. Уточним, что Сергей нуждается не в помощи психиатра или психотерапевта. У них свой круг заболеваний; собственно сексуальные расстройства они, как правило, не лечат. Адрес обращения юноши за помощью очевиден: это кабинет сексолога.
Описанные проявления невроза и механизмы его развития, способы психологической защиты – всё это, конечно же, свойственно не только гомосексуалам, но всем представителям человеческого рода. Теоретически неврозом способен заболеть любой: всё зависит от тяжести психотравмы и её значимости для данного человека. От личности индивида зависит, насколько болезнетворной окажется для него та или иная психотравмирующая ситуация. То, что ввергает в невроз одного, другому приносит полное удовлетворение, предохраняя от заболевания. Форма развившегося невроза и особенности его клинической картины также зависят от личности заболевшего.
Скажем, Сергею тягостны воспоминания о позе, какую он принял во время полового акта. Он с отвращением называет себя “шлюхой”. Психологический механизм самообвинения понятен: юноша осуждает то, что, вопреки его же установкам, принесло ему удовольствие. Его травмируют любые проявления его подсознательных гомосексуальных желаний. Не случайно же до происшествия в отделении милиции они были вытеснены из его сознания.
В точно такой же ситуации другой человек способен, ничуть не мучаясь угрызениями совести, любоваться собой. В качестве примера приведу отчёт Эдуарда Лимонова (1991) о чувствах, испытанных им во время первого в его жизни гомосексуального акта. “Мне захотелось его (негра Криса , которого случайно повстречал на ночном пустыре Эдичка. – М. Б.) . Среди нашей беседы, я совсем распустился, я чёрт знает, что стал творить. Я стащил с себя брюки, стащил сапоги. Трусы я приказал ему разорвать на мне, мне хотелось, чтобы он именно разорвал, и он послушно разорвал на мне мои красные трусики. Я отшвырнул их далеко в сторону.
В этот момент я действительно был женщиной, капризной, требовательной и, наверное, соблазнительной, потому что я помню себя игриво вихляющим своей попкой, упёршись руками в песок. Моя оттопыренная попка, – оттопыренности которой завидовала даже Елена, она делала что-то помимо меня – она сладостно изгибалась, и помню, что её голость, белость и беззащитность доставляли мне величайшее наслаждение”.
Похоже, что пассажи Еникеевой о “пассивных гомосексуалистах , как-то по особенному виляющих поясницей” навеяны Лимоновым. Но и сам он заимствовал “вихляющую попку” из романа, приписываемого маркизу де Саду. Этот любопытный факт раскопал, как истинный археолог, Клейн (2000). Так словесная жвачка о “вихляющих задах” переходит из уст в уста, из одной книги в другую.
Эдичке присущи совсем иные, чем у Сергея, личностные особенности. Между тем, у обоих есть и нечто общее. И тот и другой – не совсем обычные, эмоционально уравновешенные люди. Их принято называть личностями с акцентуацией характера или акцентуантами. Термин происходит от слова “акцент” – своеобразие, выделение чего-нибудь. Немецкий психиатр Карл Леонгард (1981) предложил называть акцентуированными те личности, у которых дисгармоничность характера не достигает степени явного уродства, как у психопатов, но и не укладывается в рамки нормы.
Лимонов – личность демонстративная (истерическая). У таких людей есть одна “пламенная страсть” : они постоянно должны быть в центре внимания. Невозможность удовлетворить эту потребность ввергла Эдичку в состояние депрессии. Не оценив его драгоценных качеств, от него ушла жена Елена (завидовавшая, по мнению автора, оттопыренности его попки). Чужим и никому ненужным он почувствовал себя в США. В ситуации отверженности и пребывания в тени гомосексуальные похождения оказали на Лимонова целебное воздействие: таким способом он привлёк к себе внимание Криса. Продемонстрировав ему и самому себе свою неординарность, Эдичка вышел из кризиса.
Напомним, что у Сергея дело обстояло прямо противоположным образом. Обнаруженная им собственная гомосексуальность, вызвала у него чувство вины и тревоги. Особенностью же Сергея является его способность легко переходить к крайним полюсам настроения (циклоидный тип акцентуации характера). В начале своего приключения он был настолько весел и расторможен, что даже попал в милицейскую машину. Возвратившись домой, он впал в депрессию, определившую клинику его невроза.
История Сергея высвечивает невротический механизм, уже промелькнувший в письме Романа. Руленко рассказал не только об интернализованной гомофобии, преодолённой им, но и о своей мучительной гомосексуальной тревоге. Иногда она принимает особо острые формы, переходя в панику.
Гомосексуальная паника и её клинические варианты
“Гомосексуальная паника” – невротическая реакция, развивающаяся у лиц, впервые обнаруживших у себя гомосексуальность (до того вытесненную из их сознания) и боящихся разоблачения, либо реализовавших девиантное влечение вопреки своим же антигомосексуальным установкам.
Клинический пример . Врач А. известен в медицинских кругах своими профессиональными успехами. Однажды он позвонил с просьбой о срочной консультации. На приёме А. мечется так, что его едва удаётся удержать на месте. В крайней тревоге, страхе и печали он причитает:
– Я – педераст! На работе об этом уже догадываются, а скоро о моём позоре узнает весь город. Конец семье, карьере, конец всему!
Выяснилось, что около месяца назад А. был на банкете, устроенном в честь одного заведующего кафедрой. Жена его осталась дома. За столиком он оказался по соседству с молодым московским учёным, приехавшим на чествование юбиляра. Беседуя, они так понравились друг другу, что покинули банкет и ушли в гостиничный номер гостя. Ни малейшей тревоги во время близости у А. не было, но затем пришли запоздалое раскаяние и мысли о возможном заражении. Ведь презервативом они не воспользовались, и А. не принял профилактическую дозу антибиотика! На всякий случай он решил воздерживаться от половых контактов с женой.
