Урсула Франке - Когда я закрываю глаза, я вижу тебя
Если же на вопрос: «Как вы чувствуете себя с матерью?», клиент спокойно и ясно отвечает: «Хорошо, прекрасно», мы можем рассматривать это как указание на то, что по нашей проблеме тут спрашивать больше не о чем. Однако, если ответ последовал слишком быстро, опять же стоит проверить, соответствуют ли эти слова действительности.
Особенности собственной или семейной истории
Нередко клиенты только в беседе с терапевтом узнают, что в рамках нашего мышления важно или значимо для расстановки и возможного решения. Чтобы предоставить место остальной информации, которая не подходит под ранее названные категории, и чтобы лучше распознать внутренние движения и тенденции внутри семьи, мы спрашиваем клиента об особых событиях в его жизни и в жизни его семьи. Страдал ли он опасными для жизни заболеваниями, происходили ли с ним тяжелые несчастные случаи, постигала ли его череда ударов судьбы, что заставляет сделать вывод о бессознательном уходе? Как это можно понять и объяснить в его семейном контексте?
Имели ли место события, которые можно расценивать как пусковой стимул или причину для «прерванного движения навстречу» («движения любви»): был ли клиент в детстве разлучен с родителями, например, по причине госпитализации (его самого или кого-то из родителей), в связи с рождением следующего ребенка, из-за того, что детей отправили в санаторий, поскольку отец был в плену, вследствие ранней смерти отца или матери? Если во время его рассказа обращать внимание на собственный внутренний резонанс, можно почувствовать легкое, бессознательное возбуждение, которое указывает нам путь.
Если продвинуться дальше не получается и нигде нет ни малейшего проблеска: есть ли в семье какая-нибудь тайна? Иногда на это указывает определенная атмосфера или энергетика. Готов ли клиент об этом говорить? Или из его семейной системы исходит посыл, запрещающий об этом говорить, расспрашивать и желать знать больше?
Ресурсы клиента и системы
Чтобы найти то, что в биографии и семье клиента придает ему сил или может его укрепить, полезно во время анамнестической беседы спросить его и себя, какие события, какие люди и способности послужили своего рода «несущей опорой», так чтобы, несмотря на все трагические события и страдания, жизнь благополучно продолжалась дальше. Что хорошего произошло в семье? Какие отношения и встречи, несмотря на все тяжелое, его обогатили? Как устроен «фундамент» клиента, который своей жизнью и трудом создавала его семья, его предки? До какого поколения ему нужно дойти, чтобы встретить того предка, который к нему дружелюбен?
Если клиент не находит подкрепления в своей семейной системе, мы ищем ресурсы, которыми он располагает за ее пределами. Возможно, у него хорошие отношения с сестрами, братьями, мужем или женой, с детьми, друзьями или с кем-нибудь другим, духовным учителем, наставником? В своем внутреннем образе клиент может использовать этих людей в качестве подкрепления до тех пор, пока не будет в состоянии разобраться с тяжелым в своей семейной системе.
Чтобы перейти от анамнестической беседы к расстановке, то есть от слов к делу, вы можете ввести клиента в первый образ расстановки, попросив его представить себе некий персонаж: «Что сказал бы на это ваш муж или ваш отец, если бы мог вас здесь видеть и если бы он слышал, что вы говорите?»
РАССТАНОВКА
Методика проведения расстановки с листами бумаги или фигурами соответствует методике проведения расстановки в группе, только вместо того чтобы работать с заместителями, мы используем объекты. Таким образом мы можем одновременно и наглядно устанавливать отношения между несколькими элементами. Первый образ, который демонстрирует клиент, представляет собой его видение проблемы. Терапевт меняет позиции персонажей в направлении разрешающего образа. Процесс расстановки и предпринимаемые изменения в своей основе направлены на движение отдельных элементов друг к другу. Если вы только учитесь этому методу, то на первых порах имеет смысл расставлять одни отношения с одним человеком. С опытом вы сможете постепенно расширять системы и заниматься комплексными динамиками.
Что касается расстановки в воображении, то здесь в любом случае целесообразно начинать с одного человека и одних отношений, чтобы иметь возможность внимательно исследовать отношения между двумя людьми и выяснять влияние каждого следующего персонажа на тех, кто уже расставлен. В отличие от расстановок в помещении, в воображении клиент и его визави сразу ставятся друг напротив друга. Таким образом, этот первый образ уже является предложением по решению. Поэтому желательно, чтобы мы на основании анамнеза хорошо знали динамики и ресурсы, сформулировали первую гипотезу и, может быть, в общих чертах разработали проект решения. Напротив клиента мы ставим либо центральный персонаж, если считаем, что клиент способен выдержать эту встречу, либо мы сначала ставим того, кто, по нашему предположению, придаст ему сил.
Расстановка с листами бумаги
В нашей культуре описанный Бертом Хеллингером базовый порядок внутри семейной системы обычно соответствует господствующим культурным условиям. Иными словами, он берет начало в привычных и, следовательно, стабильных моделях поля. В разрешающем образе ему соответствует так называемая «идеальная расстановка», когда участники стоят как бы по кругу: с одной стороны отец и мать, а напротив них первый, второй, третий и т. д. ребенок. Двигаясь от первого образа, т. е. проблемного образа клиента, к образу решения, мы можем с самого начала ориентировать изменения позиций на эту структуру. Отклонения от нее дают информацию об особых динамиках в семейной системе клиента.
Проводя расстановку в индивидуальном сеттинге, мы не можем опереться на комплексные высказывания и взаимодействие заместителей, поэтому имеет смысл выстраивать семейную систему постепенно, шаг за шагом добавляя тех, кто необходим для хорошего решения.
Примеры
Г-жа Закс решила сделать расстановку, чтобы выяснить, что же так осложняет ее отношения с младшим братом. Они вместе унаследовали дом со сдаваемыми внаем квартирами и поэтому были вынуждены сотрудничать. У брата постоянно возникали финансовые затруднения. По отношению к ней он (без видимых оснований) вел себя агрессивно, и г-жа Закс волновалась за него, поскольку чувствовала, что у него серьезные внутренние проблемы, но ни их причин, ни что она может для него сделать, она не знала. Сама она при нападках с его стороны чувствовала себя «беспомощной как маленький ребенок», что в других ситуациях было ей несвойственно. Гипотезы: Если брат безо всяких на то причин агрессивен по отношению к сестре, это может означать, что на самом деле он имеет в виду не ее. Агрессию можно понимать как вторичное чувство, то есть она нужна ему для преодоления некоего трудно переносимого первичного чувства. Если у брата постоянно возникают финансовые проблемы, это может означать, что он направляет свою энергию не на строительство собственной жизни, а использует ее для чего-то или кого-то другого, так что ему уже не хватает сил и внимания для реализации собственных интересов. Если считать высказывание г-жи Закс, что она чувствует себя «беспомощной как маленький ребенок», не просто словами, то его можно расценить как указание именно на тот период, когда сложилась эта форма отношений. Из анамнеза выяснились следующие, возможно, значимые факты: до брата в семье был еще один мальчик, который родился мертвым на восьмом месяце беременности. До брака с матерью отец уже был однажды женат, из-за кражи он сидел в концлагере, а после войны повесился. Мать во время войны работала на военном заводе и выжила при бомбардировке, в которой погибли многие ее коллеги.
Мы считаем эту информацию важной, так как она описывает травмирующие ситуации, в которых, предположительно, произошел внутренний отрыв от окружающих и замыкание в себе. Мертвый брат означает, что у живых братьев и сестер есть опыт близости смерти, предыдущий брак означает оборванную связь с первым партнером. Пережитое в концлагере, как и то, что человек остается в живых после бомбежки, соединяет всех, на чью долю выпала одна и та же судьба. Суицид ложится тяжким бременем на всю семейную систему, но особенно на близких, то есть детей, супругов, родителей. Мы начали с самых близких к клиентке лиц в ряду братьев и сестер: с живого, а потом и умершего брата. Сначала г-жа Закс положила на пол по листу бумаги для себя и для брата и встала на свой лист. У нее потекли слезы, она дрожала, а, посмотрев на него, она почувствовала глубокое отчаяние — уже знакомое ей, но необъяснимое чувство. Я попросила ее встать на место брата. Он стоял сбоку, несколько отвернувшись, и в этой роли г-жа Закс была не в состоянии оторвать взгляд от пола. Она покачнулась и чуть было не упала назад. Она была очень взволнована, но в то же время физическое переживание жизни брата о многом ей рассказало. Взгляд в пол указывал на то, что там кого-то не хватало. Я положила на это место лист бумаги, олицетворявший умершего брата. У клиентки подкосились ноги, лицо исказилось от боли. Я предложила ей поддаться импульсу и встать перед братом на колени. Стоя рядом с ним на коленях, она поняла, насколько глубокой была связь ее живого брата с умершим. Она горько заплакала по обоим братьям. Потом она выпрямилась и снова встала на свое место. Я пододвинула к ней оба других листка, так чтобы она и братья стояли вместе. Теперь она смогла спокойно посмотреть на них обоих.
