Урсула Франке - Когда я закрываю глаза, я вижу тебя
Иногда образ бывает нечетким или фрагментарным. Например, клиент видит только тело матери, а ее лицо расплывается. Или, несмотря на то, что место матери ясно, сама она похожа на туман или облако. Тут тоже возникает вопрос: кого не хватает? Где связана энергия матери? Кто необходим для того, чтобы помочь матери обрести в этом образе форму и презентность? Если до этого мы собрали точный анамнез, то в нашем распоряжении имеется один, два или даже несколько человек, которых матери мучительно не хватает. Один из них будет самым важным, но мы можем по очереди включить в образ и других, так как они служат ей ресурсом и опорой. Возможно, старшая сестра обнимет младшую сестру, т. е. мать клиентки. Мать смеется. Теперь ее хорошо видно. Клиентка может установить с ней зрительный контакт, подойти к ней и при помощи фраз и ритуалов найти хорошее завершение.
Иногда в образе клиента отец или мать остаются обращенными к тому человеку, к которому привязано их сердце. Клиент стоит напротив этой картины и не может привлечь их взгляд и обратить внимание на себя. Похоже на то, что отцу или матери нужно сначала прояснить свою роль в этих отношениях из прошлого, прежде чем он или она сможет повернуться к настоящему.
Пример
Отец г-жи Михахель трагическим образом потерял свою любимую сестру. В образе клиентки он так и остался обращенным к ней. Желание клиентки, чтобы отец больше интересовался ею, осталось неисполненным. Клиенткой овладели два чувства. Она была разочарована, но в то же время в ней потихоньку росло что-то мирное. «Он впервые смотрит счастливыми глазами», — сказала клиентка наполовину печально, наполовину с облегчением. «Теперь я лучше его понимаю». Чтобы усилить этот импульс, я спросила: «А как это для вас, видеть своего отца таким?» — «Вообще-то так легче, я всегда хотела, чтобы он был таким».
В конце каждой части можно указывать на произошедшие изменения. Если клиентка стала лучше дышать, можно спросить ее об этом, чтобы она сама заметила это в данной ситуации. «Как вы сейчас дышите?» — «Хорошо».
Неизвестные члены семьи
Если клиент не знает кого-то из членов своей семейной системы, поскольку они рано умерли, рано исчезли из его жизни или жили за несколько поколений до него, то порой ему сложно себе их представить. Иногда даже сама эта идея представляется клиенту абсурдной. То, что они жили, это факт. Но если в душе они ему совсем чужие, он не может найти или вызвать в себе их образ. Если клиент ищет образ своего отца или матери, то в качестве маленького упражнения он может посмотреть на свое отражение в зеркале. «Что вы видите в себе от матери и что от отца?» Или, если он вообще ничего не знает об отце: «Посмотритесь в зеркало. Какая-то часть вас знает его очень хорошо. Половина вас —от отца».
Возможно, клиент никогда не видел фотографий своих близких, возможно, фотографий членов его семьи из предыдущих поколений вообще не существует. Мы можем дать возможность незнакомым членам семьи стать зримыми и обрести более четкие очертания во внутреннем образе, создав вокруг них поле, в котором они встречаются и находятся в отношениях с другими людьми. Так как эти люди или, по крайней мере, некоторые из них знакомы клиенту или он хотя бы может их себе представить, знакомый образ дополняется незнакомым человеком. Иногда это длительный процесс, но он позволяет клиенту вступить в контакт с важными для него людьми.
Пример
Г-н Калидрис пришел на терапию взвинченный, беспокойный, с депрессивной симптоматикой. На протяжении многих лет он страдал нарушениями сна, которые вызывали усталость и проблемы с концентрацией внимания. В конце концов домашний врач направил его на терапию. О своей жизни он рассказал, что по роду деятельности он постоянно в разъездах, что все отношения с женщинами распадались из-за его раздражительности, что он чувствует себя одиноким и брошенным и это отнимает у него больше всего сил. В профессиональном плане в свои почти пятьдесят он достиг практически всего, но в душе чувствовал себя никем. Он хотел прийти в себя, обрести больший душевный покой и, может быть, суметь, наконец, создать прочные партнерские отношения.
Из семейного анамнеза стало известно, что его отец был военнопленным. Его использовали на полевых работах в хозяйстве бабушки и дедушки по материнской линии. Клиент отца не знал, в семье о нем не говорили. Вся отцовская сторона тоже была ему неизвестна. О матери он говорил тепло и с любовью, так что я могла использовать ее как ресурс. Моя гипотеза, которой я следовала в этой расстановке, заключалась в том, что отсутствие поддержки со стороны отца и всей отцовской семьи сообщало ему то ощущение жизни, от которого он так страдал. По моему представлению, его нужно было вернуть «в лоно семьи».
Я попросила его закрыть глаза и выдохнуть. Он был очень напряжен и взволнован. Чтобы дать ему возможность лучше ощущать себя самого, мы проделали с ним в воображении небольшое путешествие по телу (см. стр. 162). Его дыхание стало более ровным. «Когда вы выдыхаете, каждый раз понемножку уступайте». И: «Когда вы выдыхаете, делайтесь чуточку тяжелей». Физическое напряжение заметно спало. Я предполагала, что для него окажется невозможным из ничего визуализировать своего отца. Поэтому я спросила: «Что произойдет, если вы поставите за собой свою мать?» Ему было легче представить себе, что он физически чувствует кого-то за своей спиной, чем увидеть кого-то в своем внутреннем образе. «Приятно». — «Что, если вы немножко на нее обопретесь?» Он сделал глубокий выдох. «Очень Приятно». — «Что произойдет, если рядом с матерью вы поставите своего отца?» — «Но я его совсем не знаю». Он взглянул на меня. «Ваша мама знает». Он закрыл глаза и вздохнул. Поскольку он медлил, я предложила ему: «Вы можете просто поставить рядом с вашей мамой мужчину и понаблюдать, что тогда изменится». Он сделал маленькие спонтанные движения. «Как ваша мама смотрит на вашего отца?» — «Тогда мне нужно обернуться». — «Да, обернитесь». Благодаря взгляду матери отец стал конкретнее: «Она смотрит на него вопросительно и с большой любовью». Тогда я попыталась проверить, представлен ли уже в его внутреннем образе отец: «А как ваш отец смотрит на вашу мать?» — «У него нет пока конкретных очертаний, он очень беспокоен». Я могла бы подхватить здесь тему схожести симптоматики, но я не хотела перебивать образ его встречи с родителями. Его восприятие говорило о том, что поле отца должно еще немного достроиться, прежде чем он сможет полностью появиться в воображении клиента. «Что произойдет, если вы поставите за ним его отца, то есть вашего деда?» — «Он откидывается назад и смотрит очень печально». Отец обрел очертания. «Что, если рядом с ним вы поставите еще несколько его родственников?» — «Ах, хорошо. Теперь он по-настоящему тут». «Как ваш отец смотрит на вашу мать?» — «Ах, очень задумчиво и растроганно». — «И как это для вас, когда вы. это видите?» — «Ах!». Он громко выдохнул. «Что будет, если ваша мама скажет ему: «Смотри, это твой сын?"» Г-н Калидрис разрыдался. «Что, если вы подойдете к отцу чуть поближе?» У него по щекам текли слезы. «Что будет, если вы легонько положите голову ему на грудь?» Он немного наклонил голову и глубоко дышал. «Что, если отец вас обнимет?» Он глубоко и спокойно дышал и тихо плакал. «Что произойдет, если вы ему скажите: "Наконец-то, папа!"» Когда он громко произнес эти слова, его снова сотрясли рыдания, но он быстро успокоился. Теперь он сидел на диване абсолютно спокойно и расслабленно. «Как вы себя сейчас чувствуете?» — «Это прекрасно». — «Когда вы смотрите на своего отца, как это теперь?» — «Я вижу только его теплые глаза». — «И как это?» — «Хорошо!»
Теперь во внутреннем образе отец мог бы представить его отдельным членам своей семьи, из которой происходит и к которой относится клиент. Но г-н Калидрис был расслаблен и доволен. В конце он сказал: «Но вообще-то у меня нет даже фотографии моего отца». Я спросила его: «Вы похожи на свою мать?» Он ответил: «Нет». А потом засмеялся: «Я знаю, что вы имеете в виду».
Мы поддерживаем развитие тех образов, в которых клиент чувствует себя лучше. Тяжелые для него интервенции мы смягчаем тем, что либо их отменяем и возвращаем клиента в предыдущий, хороший образ, либо просим его отойти в своем образе на такое расстояние, «чтобы быть в хорошем контакте с собой». Наконец, мы можем в любой момент прервать процесс, спросив клиента о его дыхании, или прекратить его совсем, попросив клиента открыть глаза и выйти из образа.
Иногда становится ясно, что не хватает кого-то еще, но у нас нет никакой конкретной информации или мы не можем получить ее в данных временных рамках. Тогда мы можем либо включить в образ один или несколько персонажей, которые будут репрезентировать тех, «кого недостает», либо поставить в образ «нечто», олицетворяющее процесс, человека или даже тайну.
