Натали Роджерс - Творческая связь. Исцеляющая сила экспрессивных искусств
Целительные аспекты визуального искусства
Цвет, линия и форма говорят с нами. Искусство – это непосредственный интуитивный опыт, который не должен проходить через мельницу слов. Цвет, линия и форма способны раскрыть наши энергетические уровни, состояния наших чувств и наши я-концепции. Цвет может быть мягким или интенсивным, сверкающим или приглушенным, нежным или преисполненным мощи и как таковой может «говорить» нечто нам. Линия бывает зубчатой или прямой, непрерывной или прерывистой, простой или сложной. Все они несут нам кинестетические послания.
Образы приходят из бессознательного, чтобы помочь нам понять свой внутренний мир. Визуальные искусства в качестве другого языка тела берут начало в наших ощущениях и восприятии. Мы можем использовать средства искусства как своего рода мосты между нашей внутренней и внешней реальностями. По словам художницы Конни Смит-Сигел, «искусство сродни медитации и терапии в том, что это сенсорный и перцептивный язык – язык чувств»{14}.
Рассуждая о человекоцентрированных экспрессивных визуальных искусствах, мы не говорим о том, как научиться видеть (как в книгах Бетти Эдвардс), чтобы рисовать с еще большим мастерством. Мы обсуждаем процесс переживания чувства, либо осознанного, либо неосознанного, и его выражения вовне через творческий процесс безотносительно к результату.
В экспрессивных искусствах акцент делается на процессе самовыражения. Именно процесс (а не результат) исцеляет, дает знание и пролагает путь пониманию и развитию. Визуальные искусства позволяют нам выразить себя радикально, остро, красочно и таким образом получить озарение относительно того, кто мы есть. Мы можем освободить свои чувства, выражая их невербально, и через восприятие искусства добиться понимания своих глубинных я.
Сосредотачивая пристальное внимание на акте творчества, мы действительно трансформируем подавленные чувства в конструктивную энергию. Мы также исцеляем себя, интегрируя наши внутренние полярности или противоположности, и приходим к более полному равновесию и внутреннему согласию. Визуальные искусства можно использовать также для исследования этих конфликтующих элементов, обнаруживая пути к собственной целостности. Примеры и обсуждения, представленные в этой главе, иллюстрируют все эти понятия.
Интеллектуальное понимание любых возникающих символических образов тоже способствует психологическому росту. Признание целительных качеств творческого процесса и символических образов открывает дверь к признанию таинственных и трансцендентных качеств экспрессивного искусства.
Самопознание посредством визуального искусства
До тех пор пока продолжают существовать созданные нами образы, визуальные искусства оказываются особенно полезными для путешествий внутрь себя. Снова и снова мы можем вглядываться в нашу работу, размышлять над ней, позволять ей говорить с нами. По словам Френсис Фачс, специализирующейся на арт– и гипнотерапии, «искусство обладает способностью быть и акушеркой, и ребенком наших внутренних я»{15}. Обостренное осознавание внутреннего я помогает объединить нашу внутреннюю реальность и внешний мир, приближая нас к природе и другим людям. Оно также способствует возникновению у человека глобальной перспективы.
Подобно тому как это происходит с любым средством самоисследования, самовыражение посредством искусства может ввести нас в соприкосновение с собственным гневом, жадностью, завистью, ревностью или любой другой эмоцией, которую мы предпочли бы скрывать. Очень важно признавать эту темную сторону самих себя, а затем находить конструктивные пути преобразования ее энергии. Использование средств искусства представляет собой динамичный способ безопасного путешествия сквозь темный тоннель, ради того чтобы стать целостными, интегрированными, конструктивными индивидами.
Ниже приводятся три примера самоисследования с помощью экспрессивных искусств, взятые из письменных работ участников тренинговой программы Института человекоцентрированной экспрессивной терапии. Они иллюстрируют силу и эффективность самовыражения посредством воображения и цвета. Мощный образ и сильное чувство (даже если оно не осознается) – это два портала, через которые люди входят в экспрессивный художественный процесс. Образы и чувства – своего рода мотивирующее топливо для личностного роста.
Искусство на основе образа: «Дух-медведь»
В первом эпизоде опыта Кэрол Гриффин видно, как возникает образ, рождающийся из бессознательного, и как, воплощаясь в визуальной форме, он высвобождает негативную энергию. Данный процесс преобразует такую энергию в жизненную, позитивную мотивацию.
Бен Хеджес, кофасилитатор нашей группы и руководитель программы по экспрессивной арт-терапии в университете имени Джона Кеннеди, преподавал нам направленную медитацию. Он попросил нас ощутить контакт с землей, почувствовать корни, тянущиеся от нас в ее глубь. Я вновь почувствовала себя среди золотых холмов и ощутила замечательные отростки корней, растущих из меня. Я ощущала свою связь с природными элементами. Он предложил нам найти духовную потребность. Моя потребность… состояла в том, чтобы разблокировать поток моих занятий искусством.
Пока я лежала, погружаясь в медитацию, я почувствовала некое снизошедшее на меня присутствие большого мощного духа. Как будто из глубокой пещеры вышел мой дух-медведь, очнувшийся после долгой спячки внутри меня. И после того как он проснулся, его сила выросла, его мех сиял голубым магнетическим светом, его глаза стали очень яркими. Когда участники группы начали двигаться и воплощать своих духов, я медленно поднялась, и из моей глотки вырвался низкий гортанный рык; я огляделась по сторонам. Потом я сосредоточилась на внутренней потребности, чувствуя землю-опору. Этот медведь был сильный, неожиданный союзник для моей потребности продемонстрировать свое искусство. Моя решимость и сила росли. Я общалась с другими духами. Многие из них напоминали птиц, были воздухоплавающими; их причастность к воздушной стихии была совершенно противоположна моей приземленности. Дух-медведь поднялся на задние лапы и с мощным земным рыком выпустил когти, энергия била из него. Это была сила искусства, текущая из моих рук, из моего духа-медведя, из самой земли.
Мы перешли к художественным материалам, и я приготовилась использовать акриловые краски… Медведь с синей шерстью. Было радостно и напряженно создавать моего духа-медведя и выразить в рисунке весь его магнетизм и всю его силу{16}.
Кэрол открывает для себя значимость внутренней силы и сильную потребность творить. Ее медведь передал ей и само это послание, и смелость ему следовать. Позже она поделилась своим рисунком в малой группе. Она объяснила, что слишком долго в своей жизни должна была быть «милой» и что теперь дремлющий внутри нее медведь пробудился:
полный силы, гневной силы, которой я всегда боялась. Эта сила теперь могла быть моим союзником. Просто, будучи медведем, я сама могла быть авторитетом для себя. Мой зверь, закогтивший энергию искусства, дал мне цель. Мой внутренний мужчина, анимус, приученный подавлять меня, подобно тому как я сама позволяла делать это мужчинам в моей жизни, теперь был исцелен. Его сила могла быть со мной, для меня, поддерживая меня.
На следующий день, подойдя к материалам для творческой работы, Кэрол отрезала большой лист бумаги и написала несколько слов, означавших для нее гнев. Она писала, пользуясь красными и черными чернилами, и в процессе этого
глубоко прочувствовала свою боль, энергию гнева. Вновь почувствовала радостное волнение от занятия искусством, ощущавшегося как освобождение эмоций. Я всем телом погрузилась в это. Мои последующие движения приняли форму сердца – сердца как вместилища гнева, как одновременно и его жертвы и целителя (курсив мой. – Н. Р.).
Кэрол начала этот особенный процесс скорее с чувства, чем с образа. Образ медведя привнес в ее гнев и страх, и силу. Так она совершила путешествие в «запретный» гнев, зная, что находится в безопасном окружении, позволившем ей исследовать свой гнев.
Позже, в свободное время после полудня, я решила самостоятельно ввести себя в состояние направленной медитации. Мне представлялось, что этот способ позволяет добраться до моей креативности. До этого я увидела лебедей на пруду и была поражена их красотой; мне захотелось их нарисовать. Я снова позволила отросткам корней прорастать через меня в землю. Но медведь не собирался впускать лебедей. Внезапно я опять стала медведем, мощным и таким нужным мне, с желтыми пронзительными глазами и большими когтистыми лапами, испускающими энергию. Я нарисовала медведя с мощными лапами, сильное послание, в котором искусство выражает гнев.
