Александр Цейтлин - Труд писателя
Для того чтобы годы учения писателя были возможно более успешными, ему следует учиться на маленьких вещах. Об этом неустанно напоминал Горький: «Начинать работу большими романами — это очень дурная манера, именно ей мы обязаны тем, что у нас издается множество словесного хлама. Учиться писать нужно на маленьких рассказах...» «Сначала, — указывал Горький, — надо писать очерки, затем расширять их до степени рассказа, надо учиться писать на малом». Вс. Иванову он дает «хороший практический совет: не пишите года два-три больших вещей, вышкольте себя на маленьких рассказах, влагая в них сложные и крупные темы».
На той же точке зрения стоит и Федин, справедливо указывающий, что «размах большой эпической формы, ее обилие героев и обилие слов, ее простор, ее бесчисленные разновидные традиции, которые перекрещиваются и создают впечатление, будто автор волен делать, что вздумается, — все это недостаточно строго воспитывает в молодом писателе требовательность к работе над формой произведения... Практику мастерства лучше всего начинать с рассказа. Тут все наглядно — соразмерность частей, органичное родство характеров и сюжета, назначение каждого эпизода для службы общему замыслу, каждой детали — целому. И тут действительно строгое воспитание чувства слова: в рассказе не разболтаешься, слова в нем надо отбирать и отбирать».
Первое выступление в печати
За первыми литературными опытами писателя следует его выступление в печати. Обычно оно отделено от первоначальных опытов более или менее значительным сроком, зависящим от степени уверенности дебютанта в своих силах. Значение дебютного произведения для молодого писателя громадно: здесь он впервые выходит за границы ученических экспериментов. Первое печатное произведение писателя свидетельствует о выборе им определенной стилевой манеры. Дебют, если он не случаен, означает фиксирование молодым писателем своей темы, системы образов, языковых средств, жанров.
Дебютному произведению юный писатель обычно отдает много сил, поскольку оно определяет его дальнейшую дорогу. Как встретят это первое произведение читатели, как отнесется к нему придирчивая критика? Как бы ни были поэтому многочисленны ранние опыты молодого писателя, они должны быть твердой рукою отодвинуты в сторону. «Да обрекутся они неизвестности, покамест что-нибудь увесистое, великое, художническое не изыдет из меня!» Эти слова Гоголя относятся к его первому прозаическому сборнику «Вечера на хуторе близ Диканьки». Еще решительнее был настроен Бальзак, заявлявший: «Я должен начать шедевром или свернуть себе шею!»
Исходя из соображений наибольшей художественной выразительности дебюта, Рылеев печатает под инициалами свои шарады, акростихи, романсы, эпиграммы, подписи к портретам, любовные элегии, дружеские послания и пр. Все эти опыты в духе батюшковской «легкой поэзии» представляют собою поэтическую «мелочь» и «смесь», Рылеев же стремится к полновесному и значительному в идейно-художественном отношении творчеству. Только под одним стихотворением 1820 года решается он поставить свою полную подпись. Это произведение — «К временщику». Подпись поэта под антиаракчеевской сатирой звучит как вызов: это подлинный литературный дебют Рылеева, заставляющий предчувствовать будущие инвективы «Войнаровского» и «Гражданина».
Совсем в других политических и литературных условиях дебютирует Гончаров, но и он заботливо выбирает произведение, которое стоило бы первым предать гласности. Последовательно откладываются в ящик письменного стола четыре романтических стихотворения, шутливая повесть «Лихая болесть», светская повесть «Счастливая ошибка», юмористическая «физиология» «Иван Савич Поджабрин». Все эти произведения (за исключением, впрочем, явно эпигонских стихотворений) не лишены некоторых достоинств, но они не годятся для дебюта. И Гончаров дебютирует только через тринадцать лет после своих первых опытов — романом «Обыкновенная история», сразу поставившим его в первый ряд русских прозаиков.
С еще большей требовательностью отнесся к своему литературному дебюту Лермонтов. (Его кавказская поэма «Хаджи Абрек» была доставлена в редакцию «Библиотеки для чтения» тайком от автора одним из его товарищей.) Проработав девять лет, Лермонтов наконец стал широко известен стихотворением «Смерть поэта». Свои ранние произведения он на девять десятых забраковал, и они при его жизни вообще не появлялись в печати.
Ночами работал Достоевский в Инженерном училище над «Бедными людьми». «Моим романом, — писал он брату, — я серьезно доволен. Это вещь строгая и стройная. Есть, впрочем, ужасные недостатки». Не доверяясь достоинствам своего «романа», Достоевский вновь и вновь переделывает его, замечая: «Участь первых произведений всегда такова: их переправляешь до бесконечности». Лев Толстой с его «Детством» и Мопассан с его «Пышкой» могли бы на своем опыте подтвердить справедливость этого замечания. Дебют Достоевского, едва ли не самый блистательный во всей русской литературе, по времени во многом «случаен»: не устрой ему Григорович и Некрасов свидания с Белинским, Достоевский, вероятно, еще и еще правил бы свой роман, добиваясь все большей «строгости» и «стройности» поэтического текста (вспомним о значительных переделках для второго издания «Бедных людей»).
Дебюты Рылеева, Гончарова и Достоевского — «законные» и уверенные дебюты. Отбрасывая в сторону все малозначительное, писатель нащупывает здесь тему, которая затем пройдет лейтмотивом через все его творчество. У Рылеева это гражданская тема борьбы с «тиранами», у Гончарова — осмеяние дворянской романтики, у Достоевского — страдания маленьких, «униженных и оскорбленных», людей. Молодой писатель выступает здесь с вполне выношенным замыслом. Таким же законченным был и дебют Льва Толстого. Принимаясь за почти никем до него не разрабатывавшуюся тему, юный писатель еще сомневается в успехе своего дебюта. В письме к Некрасову Лев Толстой осторожно обещает, что появление в свет следующих частей «будет зависеть от успеха первой». Однако его опасения не оправдались: «Детство» было встречено читателями с восторгом, критика дала ему исключительно высокую оценку, русские писатели пришли к единодушному выводу, что среди них появился новый, вполне зрелый и глубоко своеобразный, талант.
Не всем писателям удавалось дебютировать так блестяще. Послание «К другу-стихотворцу», с которым впервые выступил в печати Пушкин, ничем особенно не выделялось из ряда его лицейских произведений. Щедрин начал литературный путь с писания лирических стихотворений, о которых впоследствии не мог вспомнить без отвращения. Чехов в юношескую пору жизни отдал богатую дань поденщине юмористических журналов, и его дебютное произведение не очень сильно возвышалось над средним уровнем продукции «Стрекозы» и «Осколков». В полном смысле слова неудачными были дебюты Гоголя и Некрасова. Первый выпустил в свет поэму «Ганц Кюхельгартен», но, обескураженный суровой критикой, сам скупал по книжным магазинам экземпляры поэмы и истреблял их. Таким же истреблением своего первого сборника по тем же причинам вынужден был заняться и Некрасов. Всем этим писателям пришлось потратить несколько лет для того, чтобы найти собственную литературную дорогу. Их дебютные произведения были лишь началом трудного пути творческих исканий.
Успех дебюта определяется прежде всего тем, сумеет ли молодой писатель обнаружить перед читателями всю меру своего дарования, есть ли ему что сказать аудитории. Немалую роль играет здесь и созвучность его произведения идейно-художественным запросам современников. «Мечты и звуки» Некрасова не могли иметь успеха уже потому, что были выдержаны в той эпигонской романтической манере, которая окончательно скомпрометировала себя в 40-е годы.
Маяковский верно заметил, что «первая работа» поэта всегда «свежее» позднейших, «так как в нее вошли заготовки всей предыдущей жизни». Взволнованный бурным успехом «Бедных людей», Достоевский, может быть, с излишней поспешностью написал «Двойника». Ни «Хозяйка», ни «Господин Прохарчин», ни «Белые ночи» не стояли на высоте дебютного произведения — у Достоевского не хватило на это ни времени, ни выдержки. «Вот уже третий год литературного моего поприща я как в чаду. Не вижу жизни, некогда опомниться», — с горечью признавался Достоевский брату. Конец этому «чаду» положили десять лет каторги и ссылки.
С глубоким волнением переживали писатели прошлого свое первое выступление в художественной литературе. Их радостное возбуждение, однако, вскоре уступало место беспокойству. Молодому писателю предстояло закрепить первоначальный успех в труднейших условиях «головокружения», в «чаду», когда некогда было опомниться и работать.
