Дмитрий Соколов - Любовные реки, семейные берега (Архетипические сюжеты семьи и рода)
К факту развода Род может относиться точно так же – его прежде всего будет интересовать судьба детей, а не личные чувства бывших партнеров. И детей любой нормальный Род постарается поддерживать абсолютно безотносительно правоты или законности расставания партнеров. Вместе с детьми бывает вполне логично поддерживать того родителя, который об этих детях преимущественно заботится. Но это отдельная тема на потом.
Человеческие семейные законы поэтому и были и остаются так жестоки, что семью удержать трудно, и культура прикладывает давление извне ради этой благороднейшей цели. В традиционных культурах, например, по всему миру свадебные ритуалы довольно сложны и – главное – крайне дороги. Это простой способ помешать людям жениться много раз (к чему подталкивает их. ну, мы не знаем, кто их там подталкивает – а хоть бы и сам дьявол – но наличие естественной тенденции неоспоримо). Культура никакие ритуалы не делает «просто так», ради «посидеть за столом». Все эти милые штучки с доказательствами девственности; разные виды приданных, выкупов, калымов; общие фамилии и общая собственность – все эти и многие прочие законы, порядки и ритуалы направлены на одну и ту же проблему – сохранить «маленькую семью». Туда же направлены и жестокие (как религиозные, так и светские) законы о разводах (поразительно мягкие в нашей стране с первых времен Советской власти (что логично), но гораздо более суровые в большинстве прочих).
Супружеские долги
Мне трудно писать эту главу, в уме рябит от бесконечного количества историй. Похоже, что между супругами может происходить что угодно – там бывает любовь, коварство, равнодушие, покровительство, ревность, взаимопомощь, предательство, благородство, истерика, и так без конца. Это область, которой стоит посвятить не главу, а книгу. Это область сумасшедших страстей, самых несбалансированных, противоречивых и бесконечных. Очень трудно выводить уравнения в таком поле, которое почти одновременно разливается медом и взрывается гранатой. Трудно – но мы попробуем.
В общем виде, супружеские войны начинаются с претензий, а те, в свою очередь, основываются на представлениях о том, что они, супруги, друг другу ДОЛЖНЫ. Вот это понятие долга в нашей книге встречается впервые, пока как-то удавалось обходиться без него. Но тут не получится: без долга может отлично происходить дружба или любовный роман, но семья как-то не представляется. И вот я ставлю вопрос: что же супруги должны друг другу? – и замираю в ожидании ответа. А он не падает сразу, он не очевиден.
Между тем, если отвлечься от всяких частностей, что-то же там должно быть, на месте этого вполне архетипического долга. Вписываю сексуальную верность – кажется, она смотрится там отлично и на месте.
Сейчас я попробую расписать понятные мне «семейные порядки» в отношении взаимных долгов супругов.
Супружеские долги: сексуальная верность (+)
Да, супруги друг другу должны «супружескую верность» – не вступать в сексуальные взаимодействия с другими людьми. Можно сказать, что супруги должны друг другу эксклюзивное право использования своих половых органов, и родовой смысл этого очевиден – чтобы не зарождались дети вне брака, чтобы не делились семейные ресурсы. Эта сексуальная верность часто обговаривается, часто считается само собой разумеющейся, и кроме того, вписана во многие моральные и юридические законы разных стран (например, в Библию), среди которых есть очень серьезные (в том смысле, что за их нарушение полагается смертная казнь). Попытки обойти этот долг предпринимались и предпринимаются гигантским количеством народа (человек – полигамное существо, что вы хотите), но примеры успешного тайного нарушения я знаю, а удачные примеры нарушения явного мне неведомы – при самых благоприятных отношениях самых благородных людей. Я не говорю, что их нет, но их явно так не много, что в общем уравнении ими можно пренебречь.
Поскольку рассуждать про это скучно, позвольте рассказать сказочку.
Зимняя сказка
(Особенности национального свинга)
Здравствуй, секс, здравствуй, брак. Вам, пожалуйста, налево, а вам направо. Рассаживайтесь поудобнее. Посмотрите внимательно друг на друга: вы теперь долго не увидитесь.
При встрече вы можете друг друга съесть, вот в чем беда.
Давайте я расскажу вам сказочку.
Жили когда-то две семейные пары. Ненавижу вводить новые персонажи и лица, поэтому давно уже почти не смотрю кино: их и так бесконечно много. Старыми тоже обойтись довольно трудно. Хотя, с другой стороны, проблемы-то общечеловеческие, так что брать можно кого угодно. Так что предположим, жили-были в соседних имениях Евгений Онегин со своей женой Татьяной и Евгений Ленский со своей женой Ольгой. Давно уже отгорели между ними всякие дурацкие юношеские разборки, и крепкая дружба заняла место ссор и ревности. Они поженились леть пять-семь назад, уже подростали дети, и была их жизнь проста и счастлива.
Ну, разве что супруги друг с другом не спали.
Не хотелось.
Никакой психологии! Мы не знаем, почему так было. Просто как-то так вот было. Прекрасные были семьи, но секса в них не было. Остановимся перед завесой тайны и не будем залезать в их постели, чтобы посмотреть, что там и как.
Не будем. Но мы можем послушать разговор друзей-мужчин на выезде. Ну, там, на охоте, на пьянке, или на выезде в центральный губернский публичный дом.
"Что, брат Ленский, опять жена достала?"
"Да, брат Онегин, и не говори. Мне дом родной не мил. И в спальне крокодил".
"Ах, Ленский, а ведь жена твоя – милашка! Я б с удовольствием за нею приударил!"
"Так и приударяй, а я – слуга покорный! Так ревностью достала – мочи нет! Ведь я же верный муж, Онегин, посмотри! А что служанки нравятся порой, или цыганки там какие – ну, ерунда ведь, дорогой! Я говорю: да хрен с тобой, давай мы сами поиграем – ну, будто ты служанка или кто… "Ах, грязный ты мужлан!" – она мне восклицает. "А я чиста, и вот супружеское ложе – я в чистоте его храню!" Храни, храни, и вправду так оно уж чисто – забыл, когда мы трахались на нем!"
"Быть может, ты ей поводы даешь для ревности большие?"
"Не зли меня, Онегин, бог с тобой. Меня ты знаешь – я горяч порою, так ты таков же. Вся разница меж нами – что я пытаюсь быть с ней честным, с Ольгой. Ведь хочется, чтоб вправду – друг сердечный! Мой милый, милый друг сердечный! – как в песенке поется. Ты ж своей спокойно и безбожно врешь. Я удивляюсь, как Татьяны чуткой сердце ей правду не нашепчет – боже мой!"
"Да брось, мой друг, какую правду? Что ездим мы с тобою к проституткам? Иль правду о кредитах в банке? Она ведь знать не хочет ни того, ни этого. Сидит себе спокойно у окошка, на речку смотрит…"
"Да, большой романтик – твоя Татьяна. Только так грустна… Бывает, посмотрю в ее глаза – и сердце замирает".
"Да, кто б ее расшевелил, Татьяну эту… А ведь когда бываешь ты у нас, она счастливее становится на вечер. Уж это точно. Твои истории потом припоминает, или шутки… Я тебя прошу: ты заезжай почаще к нам домой. Хоть с Ольгой и с детьми, хоть сам собой. Со мной она лишь злится, а с тобой – с тобой она оттаивает сердцем. Татьяна, милая, гордячка, злюка!…"
Ах, долгие российские просторы, любая дорога – дальняя, времени вволю! Едут двое мужчин, оба сильные и страстные, как эти северные стихии – Лена! Онега! А с женами своими совладать не могут.
Прошло много-мало времени. Все по-прежнему, то в сердцах холод, то в телах. Люди любят друг друга, а делают друг другу больно. Все реже Онегин и Ленский живут в своих домах, все чаще куда-то скачут. Сестры плачутся друг дружке, крестьяне носят оброк, дети растут, погода – а, и погода дрянь! Вот погода уж точно могла бы быть получше!
Долго ли коротко, да только настала у Ленского с Ольгой совсем плохая пора. Попробовали они съездить в путешествие, но через месяц вернулись, злые и растревоженные. Ольга Владимира заела, он уехал от нее, где-то растратил или проиграл деньги, она его еще пуще заела уже по этому поводу – и так по нарастающей. Был Владимир поэтом, может, и сильный духом, да телом слаб -слег в горячке. Вот уж когда слег, настал в их доме мир. Это который худой лучше доброй ссоры.
Уже третий день лежал Ленский в горячке, когда в дом их пожаловал изрядно выпивший Онегин.
«О! А почему ко мне гонцов не слали? Привез бы вам отличные средствА! И от горячки, и от глупых мыслей! Ах, Ленский, как ты похудел! Глаза ввалились! Друг мой, так нельзя! На свете этом есть еще прелЕсти! Приятные для глаза и ума! да даже и для рук! Вот Оленька, прелестная собою! Хозяйка милая, я к вам, со мной вино! Прошу со мною разделить сей вечер!»
«Горячке это разве не помеха?» – спросила Ольга.
«Помеха! Я, мое вино, и этот вечер распрекрасный – помеха и конец дурной горячке!»
И так далее, Онегин был весел, словохоотлив, и хозяева расслабились вместе с ним. Выпили изрядно, но не до помутнения. У Онегина, кажется, было что-то на уме, к чему он шел как будто танцевальными фигурами. Он подчеркнуто красиво и приятно ухаживал за Ольгой, и ей это нравилось. В сторону мужа она и смотреть не хотела. В жарко натопленном доме Онегин расстегнул рубашку и разглагольствовал о том, что самое лучшее, когда человек здоров, силен и счастлив, а лучше и богат, и что именно такой завет дал человеку Господь Бог, и когда человек пытается уклоняться от этого, он не просто страдает, а вот именно глупо и непослушно страдает, и ничто его к страданиям не принуждает, кроме собственной воли.
