Маршал Салинз - Экономика каменного века
отношении принуждение к производству и обмену даже превосходит динамику конкурентного рынка.
Другими словами, при каждой перестановке предложения относительно спроса — выше или ниже спроса по определенной цене — объем обмена, предполагаемого партнерской торговлей, даже больше, чем аналогичный рыночный эквилибриум. Предположим, доступное количество свиней на данный момент меньше, чем требуемое по цене одна свинья за пять горшков; tantpis*, цена за свинью поднимается: следует поставлять больше горшков по той же цене до тех пор, пока не закончатся все горшки. На открытом рынке общее количество проданных горшков было бы ниже. и шли бы они на условиях, благоприятных для торговли свиньями.
Очевидно, что если будет сохраняться несоразмерность текущих цен и имеющихся товаров, партнерство должно обнаружить предел своих возможностей как выравнивающего механизма, всегда делающего предложение доступным спросу и всегда на обычных условиях. Тогда торговля, если рассматривать ее на уровне общества в целом, становится нерациональной: одна группа вступает на путь экономического развития за счет присвоения труда другой группы. Нельзя также ожидать, что «эксплуатируемая» группа партнеров будет способна неопределенно долго нести издержки дисбаланса, — равно как И нельзя ожидать, что общество, допускающее такую процедуру, сможет продолжать в том же духе до бесконечности. На индивидуальном уровне нерациональность, вероятнее всего, будет осознана как бесполезность накопления, нечто более конкретное, чем некомпенсируемые трудовые затраты при производстве. Должен наступить момент, когда у мужчины окажется пять луков, или, может быть, десять, или даже двадцать, и тогда он начнет задумываться, стоит ли коллекционировать все те вещи, от которых его партнер вознамерился избавится. Что случится после того, как люди больше не пожелают или не смогут выполнять свои партнерские обязанности? Если бы мы это узнали, раскрылась бы последняя из загадок, поставленных практикой меланезийской торговли: наблюдающаяся тенденция меновых стоимостей в течение длительных периодов приспосабливаться к изменениям спроса/предложения. Ведь очевидное решение — переоценка курсов. Но как?
Путем перемещения торговли в пространстве, путем пересмотра партнерского состава. С одной стороны, мы знаем, что происходит, если партнер уклоняется от рецип- *
Меновая стоимость и дипломатия примитивной торговли рокации. Санкция повсеместно одна и та же — разрыв партнерства. Какое-то время человек может потянуть с выплатой «долга», но если он откладывает слишком долго ИЛИ же в конце концов оказывается неспособным отплатить адекватно, обменные отношения нарушаются. Более того, в этом случае объем обмена уменьшается, а стимулирова" ние торговли увеличивается. С другой стороны, мы также знаем (или предполагаем), что процесс, определяющий меновую стоимость, — прежде всего, т. е. при помощи взаимных переплат (тактики большей меры) — инкорпорирует текущие усредненные условия спроса/предложения. Таким образом, разрешением постоянного несогласия между меновыми стоимостями и спросом/предложением мог бы быть общественный процесс, в ходе которого старые партнерские связи прекращались бы. а новые налаживались, Вероятно даже, рамки торговли должны были бы модифицироваться географически и этнически. Но в любом случае свежая струя, вливающаяся с новыми партнерами в традиционное тактическое маневрирование взаимными переплатами, восстанавливает соответствие между меновой стоимостью и спросом/предложением.
Эта модель, хотя и является гипотетической, согласуется с некоторыми фактами, такими как социально организованная дефляция, пережитая меланезийскими торговыми системами в постконтактный период. Туземная торговля какое-то время продолжалась, не испытывая на себе благотворного воздействия конкуренции, подобной той, что характерна для современного бизнеса. Но те же европейцы, которые принесли с собой И1-быточное количество топоров, раковинных денег или свиней, те же европейцы, так уж случилось, принесли с собой и мир. В эру колониализма зона безопасности в меланезийском ареале расширилась, расширились и социальные горизонты племенных сообществ. Стали возможными перегруппировки и рост торговых контактов. Так же, как и переоценка торговых курсов, как, например, в торговле между внутренними и береговыми группами района Хуон Галф, в целом более поздно начавшейся и, очевидно, значительно более чувствительной к спросу/предложению, чем традиционная торговля островитян-мореплавателей (НодЫп, 1951, р.86; ср. НагсИпд. 1967).
А это ведет к последнему предположению: в торговых системах,
организованных по-разному, обменные курсы, будучи зависимыми от социальных характеристик торговых отношений, вероятно, в разной степени чувствительны к изменениям спроса/предложения. Приобретает значение конкретный характер партнерства: оно может быть в большей или в меньшей степени дружественным, например, допускающим более длительные или менее длительные задержки реципрокации. Так, торговое родство, по-видимому, допускает более длительные задержки, чем торговая дружба. Преобладающая форма партнерских отношений имеет свой коэффициент экономической прочности, и, соответственно, вся система — определенную степень реактивности на вариации спроса/предложения. Такое простое депо, как традиционная публичность или конфиденциальность трансакций, может также иметь далеко идущие последствия; вероятно, в тайне (ведь всякий это знает) проще договориться о новых условиях со старыми партнерами. А степень свободы при подборе новых партнеров, допускаемая системой? Помимо таких сдерживающих факторов, как трудности прокладывания новых
торговых путей в деревни и этнические группы, прежде не входившие в систему, набор торговых т
Экономики каменного века контактов может быть строго ограничен традицией наследования партнерства. Или, напротив, создание новых торговых отношений может быть облегчено, и тогда меновые стоимости будут легче поддаваться ревизии. Короче говоря, экономическая гибкость системы зависит от социальной структуры торговых отношений.
Если процесс, подобный обрисованному здесь вчерне, и вправду описывает изменения меновых стоимостей на протяжении длительных временных отрезков, тогда на высоком уровне абстракции его можно уподобить предпринимательской конкуренции (с большой долей несовершенства). Конечно, различия глубоки. В примитивной торговле путь к экономическому равновесию пролегает не через игру автономных индивидов или фирм, фиксирующих цену через посредство параллельных состязаний покупателей и продавцов. Напротив, скорее он начался с запрета на конкуренцию в пределах каждой общины, пересек структуру институализированных договорных отношений, которые соединяли партнеров связями различной степени прочности — партнеров, взаимно обязанных быть щедрыми, — постепенно пришел к разлучению тех, кто несклонен к таким обязанностям, и, наконец, к выработке аналогов «цены». Сходство с рынком проступает тогда, когда абстрагируешься от всего этого, как и от защищенного от влияния спроса/предложения пространственно-временного диапазона. Возможно, в действительности не одна декада лет требуется, чтобы пройти путь от торговли с одной этнической группой до партнерства с другой. И тогда примитивная система, рассматриваемая 1 глобальном масштабе, вводит именно таких людей, какие нужны, в отношения торговли, ведущейся именно на тех условиях, которые достаточно адекватно отражают доступность и полезность товаров.
Но каков теоретический статус того общего, что остается, если абстрагироваться от конкретного? Впервые это общее было правильно понято при изучении его конкретной буржуазной формы. Делает ли это его аналитической частной собственностью классической Экономики? С легким сердцем можно сказать «нет», так как в своей буржуазной форме экономический процесс не является общим, в то время, как в общей форме он не является буржуазным. Заключение к анализу этой стороны меланезийской торговли может также послужить и общим заключением: примитивная теория меновой стоимости тоже необходима, и, вероятно, возможна, чтобы не сказать, что она уже существует.
H(
EHE^HnrPAOH^
AUton.G.
1936-37. "The Aboriginal Narcotic Pitcheri," Oceania 7: 372-77. mm, William 1949. Studies in African Land Usage in Northern Rhodesia. Rhodes- Livi'ngstone Papers. No. 15.
1965. The African Husbandman. Edinburgh: Oliver and Boyd.
Mthumr, Louis
1966. Pour Marx. Paris: Maspero.
MXhuwr, Louis, Jacques Ranciere, et ai 1966. Lire Ie Capitol. 2 vols. Paris: Maspero.
Anonymous
n. d. Apercu d'histoire et d'economie: Vol. I, Formations precapitaliestes. Moscow: Editions du Progrfrs.
Awad, Mohamed
1962. "Nomadism in the Arab Lands of the Middle East," in The Problems of the Arid Zone, Proceedings of the Paris Symposium, UNESCO.
Barmtt, H. G.
1938. "The Nature of the Potlatch," American Anthropologist 40: 349-58. lorth, Fredrik
1961. Nomads of South Persia. London: Alien and Unwin, for Oslo University Press. Barton, F. R.
1910. "Motu-Koita Papuan Gulf Expedition (Hiri),"in C. G. Seligman (ed.). The MelanesiaA of British New Guinea. Cambridge: At the University Press.
