Ирина Медведева - Новое время — новые дети
Наверно, излишне напоминать, что все выходцы из России, независимо от национальности, считаются за границей русскими. Так же как и доказывать, что отношение к русским на сегодняшний день, мягко говоря, не самое благоприятное. Нет, оно непохоже на ярую ненависть, которой нас любит пугать патриотическая пресса. Скорее, это снисхождение цивилизаторов к варварам. И чем варвар больше жаждет цивилизоваться, тем большей теплотой окрашено такое снисхождение.
А наилучшее отношение возникает тогда, когда цивилизационный процесс завершен. После того, как варвар меняет свои глубинные этические установки, перестает не только говорить, но и думать как индеец, негр или поляк (в Америке), к его выхолощенной культуре можно даже проявить определенный интерес. Так, в Мексике сейчас очень интересуются цивилизацией ацтеков. Правда, самих ацтеков давно уже нет, и никто толком не представляет себе, о чем они думали, что чувствовали и даже сколько у них было богов (ну, хотя бы приблизительно. Число их колеблется в разных ученых трудах от двух до… нескольких десятков!) Зато флейт, фигурок из обсидиана, орнаментов, плюмажей — пруд пруди. И на пирамидах по вечерам устраиваются красочные «ацтекские» шоу.
В общем, если вспомнить наше старое сравнение насчет внутренних органов (т.е., глубинных основ культуры) и кожи (более внешних, формальных признаков), то ацтекской «кожи» сейчас в Мексике предостаточно. Как и разговоров о ее неповторимых, уникальных свойствах.
Вы скажете: «Ацтеки — мертвая цивилизация, а такие цивилизации всегда вызывают у человечества повышенный интерес». Хорошо. Возьмем американских и африканских негров. У первых от негритянской культуры и в переносном, и в самом что ни на есть прямом смысле слова осталась только кожа. Но посмотрите, какую огромную роль она играет в искусстве и моде США. В то же время дух негритянской культуры был вытеснен западной цивилизацией, и теперь если и существует, то разве что в виде кича.
Если кто заинтересуется этим вопросом подробней, отсылаем его, в частности, к знаменитой книге «Малькольм Икс», автобиографии очень известного, как теперь принято говорить в США, «афро–американца».
Казалось бы, в такой ситуации сам Бог велел обратиться к цивилизации Африки, которая не только жива, но и вполне пассионарна. Ряд футурологов предрекает черной расе даже главенство на земном шаре! Безусловно, отдельные люди–профессионалы и любители — этим интересуются. Но разве такой интерес формируется в массовом сознании Запада? — Ни в коей мере. Скорее наоборот. Глубинные основы культуры, энергетически заряженное культурное ядро, которое активно сопротивляется белым цивилизаторам, всячески демонизируется в общественном сознании. (В этой связи любопытно сравнить отображение культа воду в американской книго–и кинопродукции и в произведениях Ж.Амаду, где водуизм — неотъемлемая часть своей культуры.)
Вы спросите, причем тут какой–нибудь Федя, которого богатые родители послали в элитарный заграничный интернат? Он что, ацтек? Или, упаси Боже, негр? — Нет, Федя, конечно, не ацтек, но у Феди тоже есть своя гордость. И, между прочим, побольше, чем у среднего ребенка! Дети «новых русских», по нашим наблюдениям, как правило, намного более амбициозны и конкурентны, чем все остальные.
Учась в аристократическом заведении, Федя видит, что западные дети гордятся своими культурно–историческими корнями. Образно говоря, тирольскими шортами предков. А он что предъявит?
Надеемся, из предыдущих глав уже достаточно ясно, насколько чужд весь образ жизни «новых русских» традиционной русской культуре. И как дискомфортно чувствует себя ребенок при столкновении одного с другим. Когда человеку больно, он инстинктивно принимает позы, позволяющие избежать боли или хотя бы ее притупть. Неслучайно дети «новых русских», если сравнивать их со сверстниками из средних культурных семей, читают гораздо меньше (особенно русскую классику), предпочитая импортный конструктор, видео и компьютер. Так зачем же, уехав за тридевять земель, они будут вспоминать то, от чего им делается неуютно?
Что же касается атрибутов, которые мы назвали «культурной кожей», то у русской элиты собственной национальной атрибутики просто нет. И нет уже очень давно, с незапамятных времен. Европейскими тут были не только мода, мебель, архитектура, танцы, манеры, но и язык, на котором говорили аристократы. Конечно, есть богатая народная культура, но опять же, начиная с петровских времен, возникло — сперва насильственное, а потом уже и органичное — отторжение от нее, порой доходившее почти до отвращения.
Не будем сейчас останавливаться на влиянии Арины Родионовны, на теме славянофилов и западников, а также на позднем советском периоде, когда старая элита (из крестьян) млела от пения Л.Зыкиной, а элитарные дети и особенно внуки брезгливо морщили носы. Скажем только, что теперь и в этом, как и во многом другом, происходит усугубление тенденции. (Мы думаем, именно под данным углом зрения интересно посмотреть на замусоривание современного языка англо–американскими словами и выражениями. Налицо жалкая попытка создать особый элитарный язык. Жалкая потому, что в условиях демократии этим языком может воспользоваться кто угодно, любое «быдло»).
Так вот, сто пятьдесят лет назад маленький Федя в ответ на старинную тирольскую песенку спел бы французскую. Сейчас он тоже не будет петь «Во саду ли в огороде» или играть на балалайке «Барыню», а исполнит что–нибудь американское. Как отреагируют на это в Европе, думаем, ясно. Помнится, в Германии, когда мы показывали в самых разных аудиториях видеозапись наших занятий с детьми, зрители, как по команде, начинали иронически закатывать глаза, посмеиваться и переглядываться при виде куклы Барби. «Ох, уж эта Барби!» — сокрушенно вздыхали они и недвусмысленно давали нам понять, что в приличных немецких семьях американская игрушка — персона нон–грата. У французов и англичан неприятие американской массовой культуры выражено еще более ярко.
В Штатах реакция, разумеется, будет иной, но и она тоже вряд ли обрадует нашего мальчика. Он ведь претендует не на снисходительное одобрение, а на лидерство, главенство. Если наши российские рокфеллеры пока еще и уступают американским, то уж во всяком случае не в сфере личного потребления. А наш герой именно этот показатель берет за основу соотнесения себя с другими. Воспитанный на том, что в его среде домик за 1 миллион долларов называется скромным (см., например, журнал «Домовой»), он вряд ли захочет мириться со своей второсортностью.
Только отсюда, из России, кажется, что сам факт попадания за границу уже как бы гарантирует сертификат качества. Там, на месте, выясняется, что ничуть не менее важно, кто ты, откуда, чей. (Юный Клинтон, безусловно, принадлежавший к американской элите, получил сильный удар по самолюбию, приехав на учебу в Англию. Аристократы, учившиеся в Оксфорде, не желали признавать его равным. Сегодня, по свидетельству очевидцев, ситуация мало изменилась.)
Ну, а что если Федя все же будет как–то обозначать свою принадлежность к русской культуре: играть на балалайке, петь русские песни, говорить о Пушкине как о лучшем в мире поэте, а о Москве как о третьем Риме? — В качестве одноразовой акции это, скорее всего, воспримут благожелательно. Но если в Федином поведении начнет проглядываться установка на приоритет родной культуры, то у окружающих постепенно возникнет раздражение. Раз тебе так хорошо в твоей России, с какой стати ты торчишь у нас? Это вполне естественная реакция общества, которое считает себя более цивилизованным. Дикарь не должен упорствовать в своем дикарстве.
Нельзя не учитывать и еще одно обстоятельство. Патриотизм «русского медведя» и раньше–то вызывал у западного обывателя легкую оторопь, а в последние годы производит откровенно шокирующее впечатление, поскольку стараниями политиков и прессы оказался жестко сцепленным с ортодоксальным мышлением, коммунизмом, а следовательно, с тиранией и даже фашизмом (не надо забывать про клише «краснокоричневые»). Эта идея широко транслировалась в массы множеством западных книг и кинофильмов. Существует уже некий стереотип: в современной России идет ожесточеннейшая борьба страшных, ужасных, дремучих патриотических сил, готовых разнести весь мир в щепки во имя достижения мирового господства, и прогрессивной части общества, усвоившей «новое мышление» и готовой принять деятельное участие в строительстве «общего дома».
Вряд ли поднимет Федин рейтинг и его принадлежность к православной вере (нечасто, но иногда детей в семьях «новых русских» на это ориентируют). Представьте себе, что он будет соблюдать посты, отмечать религиозные праздники по православному календарю и т.п. Напомним, что само слово «православие» звучит на европейских языках как «ортодоксия». А где ортодокс, там и фундаменталист. Такая сцепка сегодня тоже принята. Ну, а фундаменталист — это агрессор, и опять все кончается мировым господством… В общем, как ни кинь — всюду клин. Без национальных корней юному представителю элиты быть не полагается, а проявления живой национальной культуры пугают. Пугают, потому что она чужая, неведомая и главное, пассионарно заряженная (правда, пока неизвестно, до какой степени). И в такой реакции Запада нет ничего странного или возмутительного. Кого может радовать появление активного конкурента, от которого к тому же неизвестно чего ожидать? Странно другое: то, что после стольких лет директивного патриотизма, когда он, казалось бы, стал мертвой, ороговевшей оболочкой, в глубине сохранилось подлинное патриотическое чувство. Но это тема отдельного разговора, а мы продолжаем о Феде.
![Ирина Лукьянец - Академия Межмирья - Стать Ведьмой [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)