Маршал Салинз - Экономика каменного века
В.6. Пилага — Щедрость не стартовый механизм, а механизм поддержания ранга.
5. В таблицах Генри (Henry, 1961, pp. 194, 197, 214) именно вождь дает больше ценностей (и большему числу людей), чем кто-либо еще. По этому поводу Генри комментирует: «Можно... заметить,
]]]
лИТО ни в коом случа» вклад любой Другой семьи в благосостояние каждой семьи не равен "И не превышает вклада его (т. с. вождя) семьи. Практически, № 28 (вождь) один обеспечи-' Чет 36°/о всех поступлений, т. е. пищи, получаемой каждой семьей. Таким образом, роль ' вождя и его семьи в обществе пилага состоит в поддержке остальных. Вождь и его семья становятся объединяющим фактором в деревне. Именно в этом значении используются ни-менования „отец" для вождя и „дети" для жителей деревни... Положение вождя накладывает тяжелое бремя, невзирая на присущий этому положению „престиж". Все люди — его дети (кокотепи) , за которых он ответствен. Отсюда и другое определение, применяемое К вождю, — салиараник, что значит „тот, кому очень тяжело"» (рр. 214-216).
Приложение С
чания о реципрокности и богатстве
Реципрокность и богатство — Следующие замечания главным образом касаются обществ, уже рассматривавшихся в других контекстах. Цитаты иллюстрируют, в частности, соотношение между степенью обеспеченности и щедростью (генерализованная реципрокность). Здесь важно то, что особенно часто предметом дележа служит пища. Примеры, когда пищей делятся с теми, кто нуждается, но не является при этом «социально близ-ь. ким», т. е. с теми людьми, которые в обычных обстоятельствах должны были бы быть 1л партнерами по сбалансированному обмену, — такие примеры хорошо подкрепляют основные положения настоящего раздела книги. '
Охотники и собиратели
Андаманцы — «Выше было указано, что вся пища является личной собственностью, принадлежащей тому мужчине или той женщине, которые добыли ее. От любого человека, имеющего пищу, ожидается, однако, что он даст ее тому, у кого ее нет... В результате такого обычая вся добытая пища распределяется поровну по всему лагерю...»(Raddiffe-Bmwn, 1948, р. 43).
бушмены — «Пища, будь то растительная или животная, и вода также являются личной собственностью и принадлежат человеку, который их добыл. От любого человека, имеющего пищу, однако, ожидается, что он даст ее тем, у кого ее нет... В результате почти вся добытая пища распределяется поровну по всему лагерю» ^^арега, 1930, р. 148). Сравните две последние цитаты! Это крайне редкий случай в антропологии, — и он наполняет любого смиренным благоговением,— открыть великий естественный закон. И в самом деле, опущенные части в этих цитатах указывают на некоторое различие в манере распределения. Старший женатый мужчина у андаманцев поделится пищей после того, как оставит достаточное ее количество для своей семьи; более молодой предоставляет старшему право разделить мясо убитых свиней (см. также Raddiffe-Bгown, 1948, рр. 37-38, 41;
Man, n. d„ pp. 129,143 прим. б). Тот, кто убивает на охоте животное, должен у бушменов,
согласно Шапера, раздать его.
Ленивым или беспомощным у андаманцев все равно дают пищу, невзирая на вероятность того, или даже уверенность в том, что ничего не будет получено взамен (Radcliffe-Brown, 1948, р. 60; Man, п. d., p. 26). Ленивый охотник у бушменов питается плохо; калеку же оставляют все, кроме ближайших родственников (Thomas, 1959, pp. 157, 246; см. также Marshall, 1961, относительно раздела у бушменов).
233
Экономик! KiMtHHoro гка
C.1. 3 C.1. 4 C.1. 5Эскимосы — Аляскинский охотник на тюленя часто вынужден просить мяса у других, оси бенно в голодные зимние месяцы, и ему редко отказывают (Spencer, 1959, pp. 59,148-149). «В периоды нехватки пищи именно удачливый охотник порой оставался голодным, так как в своей щедрости раздавал все, что попадало в его руки» (р. 164). Примечательны обязанности удачливого человека по отношению к тем на стоянке, кто не был родней: «Щедрость была первейшей добродетелью, и ни один человек не мог пренебрегать этим, не рискуя снискать репутацию скупца. Таким образом, любой член сообщества, будь он жителем внутренних районов или побережья, мог обратиться за помощью к богатому человеку и никогда не получал отказа. Случалось так, что богатые люди были вынуждены поддерживать всю группу в тяжелые времена. Обязанность помогать здесь также распро странялась и на неродных» (р. 153; предположительно, эти неродственники в иные времена могли быть партнерами по
сбалансированному обмену, как на «аукционе» — см. А.1.7). Ленивые люди пользуются добротой охотника и не выполняют необходимых реципрокаций, даже если у них есть собственные накопления» (pp. 164-165; см. также pp. 345-351, 156-157 по поводу ни к чему не обязывающих подарков, когда бедный остается в материальном выигрыше).
Обычно у эскимосов крупная добыча является «общей собственностью», хотя добыча поменьше таковой не является; но в любом случае охотник, возможно, пригласит соседей по стоянке на трапезу (Rink, 1875, р. 28 и след.; Birket-Smith, 1959, р. 146; см. также Boas, 1884-85,pp.562,574,582; Weyer, 1932, pp. 184-186).
В контексте экономического поведения во время общего дефицита интересно замечание Спенсера о реакции эскимосов Аляски на Великую депрессию 1930-х годов. «В большей степени, чем в благополучные времена, похоже, у сообщества развивается чувство внутригрупповой солидарности. Те, кто преуспевал на охоте, были, согласно обычаю, обязаны делиться добытым — тюленями, моржами, оленями-карибу и др. — с менее удачливыми членами сообщества. Но это дележ между неродственниками. Однако экономические обстоятельства тяжелого периода способствовали и укреплению аборигенной семьи как института взаимопомощи. Семьи трудились совместно и наращивали усилия на благо общества. Возврат к традиционным местным эталонам взаимопомощи и кооперации в период экономического кризиса, похоже, придал эскимосской семье силу, которую она до сих пор не утратила. А вот взаимопомощь между неродственниками, как можно было убедиться, имеет тенденцию приходить в упадок при притоке в сообщество новых материальных средств» (Spencer, 1959, pp. 361-
362).
Австралийские аборигены — Одна локальная группа валбири или какого-то дружественного племени, оказавшись в бедственном положении, могла неожиданно нагрянуть к другой соседней группе валбири. Их тепло встречали, даже если собственные запасы были ограничены, но экономические отношения были в некоторой степени уравновешены. Просьбы голодных групп «часто принимали форму взывания к действительным родственным связям, и поскольку они были облечены в такие слова, отказать было трудно. Просители, сразу же или спустя какое-то время, дарили оружие, головные повязки, красную охру и тому подобное, чтобы выразить свою благодарность и, что столь же важно, избавиться от чувства стыда или неловкости» (Meggitt, 1962, р. 52). В голодные времена года у арунта всякий человек делился тем, что добывал; на возрастные, половые или родственно-статусные факторы обычно не обращалось внимания (Spencer and Gillen, 1927, v. I, pp. 38-39,490).
Негритосы Лусона[85] — Делились большим количеством пищи; где бы ни находили пищу, приглашали соседей на угощение, пока все не съедали (Vanoverbergh, 1925, р. 409).
апи* — То же самое (напр., Leacock, 1964, р. 33).
Чви Конго — Охотник не может отказаться — в силу давления общественного мнения — „•литься добычей с другими людьми на стоянке (Putnam, 1953, р. 333). По крайней ме-ьмясо крупных животных обычно делили в широком кругу нескольких семейных групп;
рительная пища обычно не распределялась так широко — если только у какой- нибудь ||ЬИ ее не оказывалось вовсе, тогда другие «приходили ей на помощь» (Schebesta, 1933, -(8,125,244).
Г
цдные шошоны — В основном, на стоянке такой же обусловленный традицией дележ ,Пной добычи, а при необходимости и жертвование менее внушительных семейных за-СОВ нуждающимся (Steward, 1938, pp. 60, 74, 231, 253; ср. также pp. 27-28 о помощи мьям, на чьих традиционных угодьях перестали плодоносить сосны).
'tSepHbie тунгусы (охотники-асадники) — Охотничьи трофеи, по обычаю нимадиф, шли «»угну — «иными словами, охотничья добыча принадлежит не охотнику, а клану» ^(Shirokogoroff, 1929, р. 195). Нуждающемуся члену клана с готовностью шли на помощь | (р.200). В условиях эпидемии эпизоотии** часть оленей отдавалась теми, у кого они 6ы-|»ЛИ, тем, кто их потерял. В результате нельзя было встретить семью, у которой было бы ' больше шестидесяти оленей (р. 296). ,,i
Северные чипевайян и индейцы р. Купер — Самьюэл Херн наблюдал вспышку «бескорыстной дружбы» среди членов своей команды, когда они готовились к нападению на какую-то группу эскимосов: «Никогда еще, наверное, общность интересов не проявлялась так бурно и среди стольких людей, как в то время в моей команде. Никто ни на миг не испытывал нужды ни в чем таком, что имелось у другого; и если когда-либо дух бескорыстной дружбы в самом буквальном смысле переполнял сердце северного индейца, так это было как раз тогда. Всякое имущество, которому можно было найти общее применение, перестало теперь быть личной собственностью, и каждый, у кого имелось что- то подобное, казалось, гордился возможностью отдать или одолжить его тому, у кого этого не было — одному или многим» (Неагпе, 1958, р. 98).
