Борис Поломошнов - Лидерство: проклятье или панацея
Воюющими друг с другом за монопольное право диктовать всем свои условия, пиша (или – пися?) законы.
Под себя.
И – для себя.
Как говорится, «пусть проигравший плачет».
Условия игры, как впрочем, и ее результат, всем играющим здесь диктует выигравший предыдущую игру.
Как в футболе: имеющий высший рейтинг, имеет преимущество в любой жеребьевке.
С одной лишь разницей: в играх кланов играют мячами, изготовленными не из современных синтетических материалов, а из шкуры, содранной с не/принадлежащих к какому бы то ни было «элитному» клану.
«Да благословит господь наше ремесло», – сказал Живодер Законодателю. И пояснил: «Я сдираю шкуры с дохлых псов, а ты – с живых людей» (из письма Мартина Лютера Георгу Спалатину от 11 октября 1520-го года).
Так было.
Когда-то – везде.
Тогда говорили: «Beāti possidentes», – «Счастливы владеющие».
Правом.
Делать себя владеющими всем.
Посредством «делания» законов.
Как сказал в своей «Исповеди паломника» основатель и первый генерал Ордена иезуитов Игнатий Лойола – тот, кто провозгласил ставшее впоследствии сакраментальным для всех лидеров-подлецов: «Цель оправдывает средства», – единственная достойная цель для лидера – это: «Быть всем для всех, чтобы иметь все!».
Судя по тому, как провозглашенная цель достигалась высокочтимым – в низкопробных кругах – иезуитским авторитетом и всеми его приспешниками и последователями, там, где у него написано: «Все», все-таки имелось в виду: «Всех».
Тех, кто не удостоился «чести» заблаговременно, предусмотрительно и рачительно обзавестись третьей и – самой главной по иезуитским меркам – Рукой.
Загребущей (см. репродукцию ниже).
Иными словами, перфразируя провозглашенное Главным – на все времена и для всех народов Иезуитом, формулируем не успевшее стать сформулируемое именно им его кредо: «Да не отсохнет Загребущая рука Загребущего! Вовеки веков! Аминь!»
Как оказалось – не «аминь».
Да, так было.
Да, когда-то – везде.
Борис Валеджо. «Символ абсолютной власти» (1992 г.)Но: так не будет.
Нигде.
И – в не так уж отдаленном будущем.
Принимая юридические законы для «своих» и «под своих», недальновидный лидер и его клан закладывают мину замедленного действия.
Себе под хвост – рудимент, имеющийся у каждого тупого и подлого лидера, и выдающий его генетическое родство и с ослом, и с козлом.
Легко было «загребать» Рукой Загребущего «абсолютной» монархической братии и всей ее прихлебательской своре в эпоху господства абсолютизма: их глупости, дурости и подлости часто оставались кантовской «вещью в себе», не становясь достоянием «широких кругов общественности», не вызывая ответной реакции Ее Величества Людской Молвы (в терминах современной терминологии – общественного мнения).
Сегодняшние «элиты», как они сами себя называют, позорят себя привселюдно: перед микрофонами масс-медийных агентств и объективами фото-кино-видео-телекамер, вполне заслуженно становясь героями издевательских комментариев в миллионнотиражных СМИ и глобальном интернет-пространстве.
Если же они не хотят быть субъектом позорища и объектом насмешек или издевок, то придется им – волей-неволей – изменять принятые «для своих» и под «своих» законы.
Юридические.
То есть, по определению – не/объективные.
Приводя их в состояние, соответствующее критериям объективности.
Как – в данном случае – не/зависимости.
От интересов Руки Загребущего.
Добровольно этого никто из власть имущих никогда не делал, не делает и делать не собирается.
Но – приходилось, приходится и – придется.
Так придется, как еще не приходилось.
Почему?
Если «народ безмолвствует», то узурпаторы называющие себя «элитами», бесчинствуют.
Молчание – «униженных и оскорбленных» – золото. Унижающих и оскорбляющих.
От золота же добровольно не отказываются.
Только – под давлением.
Ощутимым.
Каждая поправка к закону, так или иначе ограничивающая права «сильных» – тех, кто называют себя «элитами», принимается не иначе, как под прессом «слабых» – не принадлежащих ни к каким к «элитным» группировкам.
Без давления «слабых» на «сильных» нет прозрения «сильных», ослепленных манией собственного величия и иллюзией собственного всесилия, вседозволенности и безнаказанности.
Это – Закон.
Непреложный.
Действующий.
Во всех социальных структурах.
Объективный.
Он есть то, что не зависит ни от воли, ни от желания, ни от симпатий, ни от антипатий, ни от предубеждений, ни от «глубоких убеждений» никого из людей и никакого из людских сообществ.
Объективные законы людьми не придумываются и не изобретаются.
Они – открываются.
Открытие любого объективного закона есть проникновение.
Через оболочку видимого к сокрытому под его покровом сущему.
Через наслоение случайного к очищенному от него необходимому.
Через ощутимые следствия к неосязаемым причинам.
Провозвестник открытия всех объективных законов Платон в своем трактате «Государство» предложил нам для рассмотрения свою модель Мира, в котором мы живем.
Представьте себе, – говорит Платон, – что мы все родились в пещере.
И так сложились обстоятельства, что всю свою жизнь мы вынуждены проводить лицом к стене, расположенной напротив входа в пещеру.
Там, за нашими спинами, снаружи пещеры, напротив входа в нее, происходят какие-то события, перемещаются какие-то предметы и существа, мы же видим только их тени на стене пещеры, принимая мельтешащий перед нами мир теней за действительный Мир.
Существуют ли действительные основания для того, чтобы представленную Платоном модель нашего мировосприятия считать действующей?
Безусловно.
На самом деле мы с Вами, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница, как и все другие люди, живем в мире теней.
Мы видим лишь отблески, отсветы сущностей, презентующих себя в явлениях.
Мы чувственно воспринимаем формы, не ощущая сокрытого в них содержания.
Мы сталкиваемся со следствиями, не обнаруживая затаившихся в них причин.
Однако само по себе наше не видение, не чувствование, не обнаружение еще отнюдь не означают не/существования: ни нe/видимого; ни не/чувствуемого; ни не/ обнаруженного.
Увидеть такое позволяет «чудесное око» Разума.
Только оно.
И ничто другое.
Кто проявляет заботу о состоянии «чудесного ока» Разума, тот в состоянии увидеть сокрытое.
В не видимом поверхностному взгляду.
Не только сущность в явлении.
Не только содержание в форме.
Не только причину в следствии.
Но и – повторяемость.
В, казалось бы, неповторяемом.
И – общее – в особенном.
И – универсальное – в частном.
И – необходимое – в случайном.
И – закономерное – в хаотичном.
Только с помощью «чудесного ока» Разума становится возможным осуществить призыв Марка Аврелия ко всем мыслящим и желающим мыслить: «Не довольствуйтесь поверхностным взглядом!».
Только внимая этому призыву, внимательно вглядываясь сквозь поверхностное в глубинное, удастся увидеть сокрытое в, казалось бы, распахнутом на всеобщее обозрение очевидном.
«Для чего?», – спросите Вы, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница, и, как всегда, будете правы.
Есть такой вопрос.
И ответ на него тоже есть.
Для того чтобы не быть рабами обстоятельств.
Чтобы, попадая в те или иные ситуации, не разводить беспомощно руками, не пожимать недоуменно плечами, и не моргать непонимающе вусмерть перепуганными глазами, невнятно бормоча: «Это же надо было такому случиться… И кто бы мог подумать…».
Действительно.
Тот, кто не думает, подумать не может.
По определению.
Все остальные же могут.
Если захотят.
И – постараются.
Напрячь свой орган мышления до точки кипения в нем.
Чтобы из «бульона» бессвязных, мутных и смутных ощущений, из обрывков восприятий выкристаллизовался сияющий и сверкающий всеми своими гранями бриллиант под ярким и звучным названием: МЫСЛЬ.
Как подлинная связь в сознании фрагментарного в Единое.
Улавливающая действительно существующую связь разрозненного в Целостное.
В этом МИРЕ, где кажущееся ХАОСОМ, на самом деле оказывается КОСМОСОМ, то есть, упорядоченным ЕДИНСТВОМ.
По большому счету каждый объективный ЗАКОН как раз и есть выражение и проявление действительно существующей СВЯЗИ.
Необходимой.
Существенной.
Повторяющейся.
Между предметами, явлениями и процессами.
По сути дела весь путь становления и взросления Человека Разумного – и как вида, и как индивида – есть Путь Прозрения (на санскрите – Даршан, на древнекитайском – Дао) – интеллектуального, нравственного, эстетического.
