Маруся Светлова - Деньги: изобильное мышление
Даже когда денег становилось больше – правило оставалось прежним. Их надо тратить на нужное, оставшиеся деньги лучше отложить на всякий случай. Без остального можно обойтись. Но это «остальное» и есть покупки для удовольствия, для радости.
И многие люди до сих пор живут в этих убеждениях. Живут, правильно вкладывая деньги в самое необходимое, уговаривая себя обойтись, не создавая деньги для радости.
И у нас нет осознанной задачи – создавать много, чтобы хватило на все. Нет задачи создавать изобилие, излишки, которые можно использовать по любому назначению.
Но если нет такой задачи – как эти излишки, деньги могут появиться?!
Береги деньги!
Именно в семье мы получали первый опыт того, как надо расставаться с деньгами. Мы делали выводы, как относиться к ним, основываясь на том, с какой легкостью или как трудно родители отпускали деньги.
Мы могли наблюдать обсуждения родителей – что покупать, как накопить, где взять денег. Мы могли слышать, как обсуждают будущую покупку, возвращаются к этим разговорам снова и снова. Мы видели, что к покупке чего-либо относятся как к важному действу. Из этого мы делали вывод, что деньги – это что-то очень серьезное, важное, что их надо хранить, беречь, не выпускать из рук или выпускать только в случае полного взвешивания ценности покупок.
Понятно, почему наши родители так думали – они жили в мире, полном ограничений, в котором было очень мало возможностей создавать большие деньги и еще меньше возможностей приобретать на них товары. Поэтому к приобретению каждого товара относились так обдуманно.
В их времена покупать надо было качественное, ноское, чтобы хватило надолго, чтобы как можно дольше вещь служила, потому что на другую такую вещь денег не было.
В их времена только так и можно было прожить в рамках зарплаты – экономя, делая рациональные покупки.
От наших родителей мы узнали, что деньги надо тратить осторожно, что их надо экономить и покупать функциональные, нужные вещи. Это от них мы получили эти мощные убеждения об ограничениях своих желаний, о рациональном расходовании денег.
– Мама забирала у меня зарплату до двадцати четырех лет, – рассказывала одна участница тренинга. – Она говорила: «У меня деньги целее будут, а то ты потратишь их на ерунду…»
Нас учили беречь деньги, экономить и испытывать чувство вины, если мы это не делаем.
Я хорошо помню случай, когда мы с подругой, будучи студентками, приехали на каникулы к моим родителям. Нас устроили на работу, по-взрослому объяснив, что мы два месяца поработаем, нам не в тягость, зато вернемся с деньгами. Деньги у нас забирала бабушка – она говорила: «У меня целее будут. А то вы, молодежь, ненадежные!»
Да, мы были ненадежными. Мы хотели зарабатывать, но мы хотели и тратить. Однажды в выходной день мы с подругой решили пойти погулять. Мы взяли у бабушки десять рублей, чтобы сходить в парк, поесть мороженое. Это было время, когда мороженое стоило пятнадцать-двадцать копеек, катание на карусели десять копеек. Десять рублей – это были просто большие деньги! Но мы были молоды, легки, веселы, и мы истратили деньги полностью.
Бабушка была в ужасе: «Как можно было истратить целых десять рублей на мороженое и карусели! Как можно так относиться к деньгам?!» Она была огорчена. Мы почувствовали себя виноватыми. И я долгие годы носила в себе это чувство вины, испытывала его каждый раз, когда тратила деньги – ведь деньги надо беречь!
И мы до сих пор знаем, что деньги надо беречь.
Но так ли хорошо мы знаем, что надо много зарабатывать, чтобы хватило на все?
Так ли хорошо мы знаем, что надо обязательно радовать себя покупками, надо доставлять себе удовольствие?
Так ли хорошо мы знаем, что надо легко и спокойно отпускать деньги – именно тогда они легче всего возвращаются?!
Копи!
Мы жили в семьях, в стране, в которой долгие годы ничего не выбрасывалось: голод, лишения приучили людей бережно относиться не только к деньгам, но и к вещам, продуктам.
Это стало нормой, привычкой для людей старшего поколения – запасаться мукой и спичками, сушить сухари, собирать обмылки.
– Я помогала убирать в квартире после смерти пожилого человека, – рассказывала одна женщина. – Вся квартира была заставлена, завалена вещами – видно, что человек копил эти вещи всю жизнь. Мы втроем освобождали эту однокомнатную квартиру три дня. И когда мы выносили эти старые ненужные вещи на помойку – приходили пожилые люди, сетовали: «Какие хорошие вещи выбрасывают!» И брали эти вещи и несли к себе домой, со словами: «На всякий случай. Пригодится».
– У моей бабушки лежат вещи, приготовленные для похорон, – рассказывала другая женщина. – И там среди одежды, в которой ее надо класть в гроб, лежат две пары нижнего белья. Я ее спрашиваю: «Зачем тебе две пары белья?» Отвечает: «Пусть будет, на всякий случай». Какой может быть случай на том свете? Но и на том свете надо, чтобы было накоплено…
Наши бабушки, дедушки – дети войны, голода и лишений – должны были так делать: все копить. Дети, воспитанные ими, – наши родители – тоже научены так делать. Да в те времена только так – копя, откладывая – и можно было создать какой-то запас, ощущение стабильности и защищенности.
В каждой семье было принято откладывать деньги, иметь сберкнижки, делать запасы самых необходимых продуктов.
До сих пор в домах многих пожилых людей хранятся пачки соли, коробки хозяйственного мыла. Я сама обнаружила в доме моих родственников накопленные запасы продуктов, и масштабы их меня поразили.
Пятилитровые банки с крупами более десяти лет хранились на балконе. Они уже потеряли и цвет, и запах, они уже множество раз были опалены солнцем и выморожены. Они давно стали просто мертвыми продуктами. И когда по моему настоянию банки эти перекочевали к мусорным контейнерам – долго они там не простояли. Уже спустя час их и в помине не было. Кто-то прибрал к рукам – продукты все-таки, как можно их выбрасывать!
Так жило поколение – накапливая и откладывая. И нас, детей, тоже учили этому – откладывать и накапливать.
Почти в каждой семье собирали десятикопеечные монеты в бутылку из-под шампанского. Или заводили копилки, чтобы понемногу, по чуть-чуть откладывать деньги. Так, мол, незаметно, но несколько десятков рублей и наберется.
И это откладывание «по чуть-чуть» было не от широты мышления, а от узости. Не от достаточности. А от представлений о недостаточности всего.
Нам дали единственный путь сотворения большой суммы – накопить из малого, этим путем мы и продолжаем идти.
Но можно ли из малого накопить действительно большое?!
И нужно ли копить из малого, когда можно просто сразу создавать, творить большие суммы денег?
Но это – совсем другие задачи, которые мы перед собой не ставим!
Бери все, что плохо лежит
Ограниченные рамками зарплаты, лишенные возможностей получить что-то сверх лимитированных, усредненных рамок, люди вынуждены были использовать любые возможности для улучшения материального положения, для приобретения товаров, вещей. Этому способствовало укоренившееся в сознании советского человека убеждение – «все вокруг колхозное, все вокруг мое».
И это позволяло многим людям жить под девизом – бери все, что плохо лежит.
Мы выросли в этом убеждении. Это стало нормой жизни – взять то, что можно взять «на халяву», бесплатно. Что-то урвать. Что-то, говоря термином того времени, – «спионерить».
Я наблюдала однажды в детстве, как соседи-мужчины обсуждали, что творится в стране. Это было то советское время, когда действительно воровали все, каждый воровал, что мог.
Мужчины гневно обсуждали правительство, которое погрязло в воровстве. Они так рьяно и возмущенно обсуждали этих зажравшихся бюрократов, которые страну разворовывают…
Я была еще совсем ребенком, поэтому наивно и по-детски подумала: «Как же так? Папа вчера с завода принес целую связку арматуры, у этого дяди на огороде все шланги ворованные с того же завода, у соседей на участке бочки для воды, сделанные на заводе из заводского металла, у каждого в нашем поселке дома ножи, сделанные из нержавеющей стали. Их не покупали в магазине, их делали на заводе и приносили домой.
Моя мама работала начальником хозяйственного отдела этого завода, и я слышала ее рассказы о том, как один начальник пришел и «взял» рейсфедер для сына, который учится в институте, как уборщицы заменяли новые веники, которые им выдавались, на старые, потрепанные, как все, что можно было списать, – списывалось (по домам сотрудников!).
Как только покупалась для заводских нужд масляная краска и распределялась по цехам, так тут же наш поселок становился выкрашенным в эту краску – каждый приносил домой баночку с краской и красил заборы, лестницы, скамейки. Вся улица становилась одного цвета. Проходило время, на заводе появлялась новая краска – менялась окраска улицы.
