Альманах - Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1
Более веские аргументы в пользу тезиса о теократическом характере исламского политического идеала обычно черпают из Сунны. С этой точки зрения, Пророк предстоит как глава общины-государства, объединивший в себе духовную (религиозную) и светскую (политическую) власти, которые в первоначальном исламе не только едины, но и неразличимы.
Выражая такое доминирующее в литературе представление, М.Б. Пиотровский пишет: «Общеизвестно, что ислам не различает политику и религию, не делит мир на светский и духовный»; «Идея слияния власти, несомненно, соответствует духу и букве Корана»; «Все, что предпринималось пророком для управления общины, было делом веры»; а хадис (внеканонический) – «Дин (религия) и мульк (царство) – близнецы», – на основе которого впоследствии богословы стали рассуждать о светской и духовной сферах, о светской и духовной власти как о чем-то раздельном, исследователь считает «безусловно противоречащим духу раннего ислама и реальности жизни в Медине эпохи Пророка».
Но так ли однозначно свидетельствуют об этом Коран и Сунна?
Начать с того, что Коран не только не запрещает разделения религии и политики, но и дает определенные основания для легализации такого разделения. Прецедентом тому может служить сосуществование духовной власти, представленной пророком Самуилом, и светской власти, олицетворенной царем Саулом (см.: 2:246-251).
Сам же Пророк – вопреки сложившемуся стереотипу – четко различал духовную и светскую сферы. Более того, он считал себя авторитетом лишь в первой. Как повествует предание, по прибытии в Медину Пророк однажды наблюдал, как мединцы опыляют пальмы. Поинтересовавшись, в чем состоит смысл их действий, он сказал: «Если бы вы и не делали этого, урожай был бы таким же». К его мнению прислушались, но на следующий год урожай оказался совсем плох. И тогда Пророк изрек: «Я лишь простой смертный (башар). Если я повелеваю тем, что касается религии (дин), то прислушайтесь к моим словам; а если я повелеваю тем, что к ней не относится, по собственному усмотрению, то помните, – я лишь человек» или, согласно другой версии: «Если дело касается земной жизни (дунйа), то это вам решать, а если дело касается религии, то – мне». И тут же добавил слова, ставшие впоследствии знаменитыми: «Вы лучше посвящены в дела земной жизни (антум а‘лям биамр дунйакум)»[259].
В сферу религиозного, духовного (дин) входили вопросы, связанные с передачей и разъяснением божественного откровения относительно веры и культа. Остальные же области жизни относились к сфере светского, земного (дунйа). В этой, последней сфере Пророк осознавал себя простым смертным и таковым призвал считать себя своих последователей.
Как светскую Пророк, видимо, рассматривал и политику – область, где он часто держал совет (шура) с мусульманами, следуя кораническому повелению Всевышнего: «Советуйся с ними о делах их» (3:159). Его сподвижник Абу-Хурайра засвидетельствовал: «Я не знал никого, кто бы так [часто] держал совет с окружающими, как Посланник Божий»[260].
Биография Пророка и канонические сборники хадисов представляют большое количество примеров подобного совета-шуры. Здесь мы ограничимся двумя фактами, когда Пророк в результате совета даже поменял свое первоначальное решение. Перед Бадрской битвой (на втором году хиджры) Пророк выбрал место расположения мусульманского войска, но ансарит аль-Хубаб ибн аль-Мунзир отсоветовал ему, указав на другое, и Пророк с ним согласился. В другой раз, при осаде Медины язычниками (на пятом году хиджры), Пророк, желая склонить гатафанитов к отказу от союза с курайшитами и снять осаду, договорился с их вождями об уступке трети годового урожая фиников Медины. Но после совета с главами ансаритов (Садом ибн Му азом и Садом ибн Убадой) Пророк отказался от своего намерения и аннулировал свою, еще не подписанную, грамоту. Примечательно, что в обоих случаях у Пророка спросили: «Твое решение следует откровению Божьему или это – военное дело, которое решается собственным усмотрением?» И Пророк указал на второй смысл.
Надо заметить, что само обращение к последователям за советом в политической области подтверждает ее светскую природу – Пророку не подобало решать духовные, религиозные вопросы с советом-шурой.
По-видимому, в сферу «светского» Пророк включал и судопроизводство. Только при таком соотнесении можно понять его слова: «Ведь я – простой смертный (башар). Вы приходите ко мне со своими тяжбами. И бывает так, что кто-нибудь из вас более красноречив в доводах, и я решу в его пользу соответственно услышанному от него. Так знайте: кому я присужу то, что по праву принадлежит другому мусульманину, то это – от пламени Ада, и пусть он сам [думает], принять его или оставить»[261].
Отметим, наконец, что стереотип восприятия исламской теократии отчасти связан с гипертрофированным представлением о масштабах «политической» деятельности Пророка. В действительности же Пророк практически не вмешивался в традиционную административно-политическую организацию как населения Медины, так и других племен и областей Аравии, принявших ислам. Ряд знаковых «фактов», включенных в государственно-политическую биографию Пророка, не выдерживает суровой исторической критики – они не прошли даже менее строгий экзамен самой классической мусульманской традицией, которая отказала им в праве быть помещенными в шесть канонических сборников хадисов. Достаточно назвать здесь знаменитое предание о политической хартии («Мединской конституции»), составленной вскоре после прибытия Пророка в Медину и заложившей основу новой государственности.
Как бы там ни было, после смерти Пророка никто из мусульман не обладал духовной властью, а значит, не может претендовать на роль теократического лидера, а только светского. Ибо Посланник Божий четко возвестил: «Сынами Израилевыми правили пророки – умрет один пророк, ему наследует другой; после меня же не будет пророка, а будут халифы»[262]. А по некоторым хадисам[263], Пророк предсказал, что эпоха халифата продлится тридцать лет, а потом наступит царское правление – мульк.
Утвердить гуманно-толерантные и рационалистические идеалы коранического/пророческого ислама – вот задача, стоящая сегодня перед мусульманской богословской мыслью.
Бумеранг стрелы и времени
Настоящее есть следствие прошедшего. Поэтому почаще обращай взор свой на зады, чем сбережешь себя от знатных ошибок.
Козьма ПрутковЛ.А. Грибов, доктор-физико-математических наук, член-корреспондент РАН, вице-президент РАЕН
Вынесенный в эпиграф афоризм Козьмы Пруткова обращен не только к интеллигенции, но и вообще к тому слою населения любой страны, назначение которого, как писал В.О. Ключевский, – «понимать окружающее, действительность свое положение и своего народа». Эпиграф имеет отношение не только к России, но и в равной степени к странам Запада и Востока, как в новой, так и новейшей истории. Стрела же времени истории способна нередко возвращаться подобно бумерангу.
Востоковеда, журналиста и историка Леонида Медведко я знаю тоже не один десяток лет. Мы дружим с ним и очень часто спорим.
Прочитав его очередную книгу, я узнал, что Леонид, оказывается, еще и работал в «умной службе» военной разведки, о чем я мог только догадываться. Это по-новому раскрывает скрытый смысл самого названия его книги «Восток – дело близкое, Иерусалим – святое». Для меня, православного христианина по культуре, Иерусалим – тоже дело святое. Не буду, однако, скрывать, что мне, как ученому, много лет занимающемуся молекулярной физикой и больше общающемуся со своими западными коллегами, перед которыми к тому же часто приходится выступать с докладами, Запад – дело более близкое, чем Восток. Да и двусмысленный подзаголовок сборника, в котором меня пригласили участвовать, мне более импонирует в другой редакции: «Россия перед близким Западом и недалеким Востоком».
Обратимся к истории страны, которая с принятием Киевской Русью христианства долгое время называлась Святой Русью.
Откуда есть пошла Русь
Начнем с того, что геополитики называют местопребыванием. Александр Блок, запугивая Европу скифами, напоминал ей после свершившейся Октябрьской революции: «Да, скифы – мы, да, азиаты – мы…» На самом деле Россия изначально была по большей части своего славянского населения Европой. Патриарх всея Руси Его Святейшество Кирилл, выступая в июне 2008 года в Киеве на праздновании 1020-летия крещения Руси, напомнил нашим славянским братьям, что Россия, Украина и Беларусь – это и есть Святая Русь. К скифам славяне имели очень отдаленное отношение. Они – потомки древнего и когда-то в Европе многочисленного племени, обобщенно названного потом славянами. Занимали древние славяне громадную территорию, включая значительную часть южного побережья Балтийского моря. Нынешняя Пруссия расположена на славянских землях, лежавших вдоль и восточнее реки Полабы (теперь Эльбы). Племя славян постепенно распространялось на юг вдоль «пути из Варяг в Греки». Уже потом началось движение на северо-восток, где постепенно и сформировалась великорусская ветвь славянства.
