Андрей Пузырей - Психология. Психотехника. Психагогика
А это «сокровенное лоно», эта «алхимическая реторта», в которой рождается Новый человек в человеке, – это и есть Душа. Сама душа, стало быть, – хочу я сказать – она тоже, подобно богу алхимика, «не предшествует» рождающемуся в ней Новому человеку, но рождается вместе с ним – внутри одной и той же «акции», или, быть может, тут уже лучше было бы сказать: «со-бытия».
Я не могу обо всем этом говорить здесь развернуто, но есть замечательный образец, на который я хочу здесь кивнуть и на котором все это можно было бы показать конкретно и развернуто.
Пример такого рождения человека – рождения Нового человека, рождения Вторым рождением, рождения в тигле Души – это платоновский Сократ. Когда мы задумываемся над тем, что же такое «Сократ Платона», мы понимаем, что это, конечно же, не тот исторический персонаж, который «родился, учился, женился», не тот, кого встречали то там, то тут – то на базаре, то в веселой компании, – кого супруга поливала помоями, а милые сограждане заставили-таки, в конце концов, выпить чашу с цикутой. Нет.
Во-первых, «Сократ Платона» появляется после смерти этого исторического Сократа. И в этом поразительная загадка Платона. Он появляется после этого и рождается в лоне мысли самого Платона, или шире: внутри того процесса внутренней алхимии, в котором – в «тигле платоновской души», также вторым рождением и в качестве Нового существа – рождается и сам Платон. И никто лучше самого Платона не сказал об этом, если только мы имеем уши, дабы слышать то место из знаменитой сократовской речи в «Пире», где Сократ и говорит о «духовной беременности». Смею обратить ваше внимание на одно до сих пор никем не отмеченное, но, как мне представляется, поразительное и исключительно важное обстоятельство: он говорит тут о «разделенной» беременности, – беременности, которой изначально беременен (духовный) Учитель, или Любящий, но которая «разрешается» (но так, что она при этом не «закрывается», не «упраздняется») в Ученике, в Возлюбленном – в том Новом существе, которое вынашивается в Возлюбленном и в нем рождается.
Тексты Платона – его мысль, развертывающаяся в этих текстах, – и оказываются той майевтикой, тем «повивальным искусством», благодаря которому в тигле платоновской души – как его Другой, как его со-бытийное ему Ты – рождается это новое существо – «Сократ Платона».
Существо, от которого, кроме всего прочего, Платон получает посвящение. «Реальный», исторический Сократ, как мы знаем, – что отмечают все биографии Платона – не был посвященным в традиционном смысле слова (хотя некоторые детали самих платоновских диалогов, хотя бы того же «Пира», как нам кажется, и позволяют полагать обратное) и, стало быть, не мог дать посвящение Платону. Если, однако, Платон вообще и был посвященным – а он безусловно был им, – то это свое посвящение он получил не в путешествиях на Восток и не какими-то другими обычными путями, которые тут имеют в виду, говоря о Платоне, – это свое посвящение он получил именно и только от Сократа, но – от своего Сократа – того, рождению которого он сам же майевтически споспешествовал.
Душа – как и то, что в ней, как в алхимическом тигле, вынашивается и рождается, – сама тоже не есть вещь, «сущее». Она не предшествует этим рождениям, но сама каждый раз заново рождается и – как Феникс – вновь и вновь возрождается, и сама она тоже есть то, рождению чего я должен майевтически способствовать. Но способствовать уже в со-бытийном смысле – как Другому, который каждый раз вновь у-станавливает себя вторым присутствием в со-бытии мне. Но тогда и самая душа уже тоже, быть может, есть не столько «то, что», сколько «тот, кто», – есть не безличное Оно, но мое Ты. Сама душа есть мой Другой, который рождается вторым рождением в со-бытии мне.
На пути к феноменологии инициального опыта
Кризис научной психологии личности и ее генеалогический анализ как путь к новой практической психологии
Современная научная психология личности – даже в самых сильных и «продвинутых» ее версиях – оказывается несостоятельной перед теми проблемами, которые ставят сегодня находящиеся на переднем крае гуманистического движения формы психотерапии, равно как и серьезные эзотерические (как восточные, так и западные) психопрактики.
Она безнадежно отстала от того понимания человека, которое было завоевано современной философской мыслью. Можно сказать, что современная психология – не только отечественная, но и мировая – роковым для нее образом прошла мимо современной философии!
Психологию личности, которая была бы состоятельна перед этими проблемами, была бы способна полноценно ассимилировать «опыты о человеке», накопленные в современной гуманистической психотерапии, равно как и в современных эзотерических психопрактиках, которая могла бы соответствовать современному пониманию человека в философии, – эту психологию (которая, как мы попытаемся показать, должна быть феноменологической) следует искать в рамках радикально понятого индирективного подхода в психотерапии.
Путь к этой новой психологии открывает генеалогический (в смысле позднего Фуко) анализ психопрактик, внутри которых человек – в современном его понимании – и конституируется в качестве такового.
Генеалогический анализ психотерапии – это такой методологический анализ как теоретических представлений и исследовательских стратегий, так и, прежде всего, самих терапевтических практик, который для самой ведущей этот анализ методологической мысли открывает возможность ее собственной трансформации и, тем самым, позволяет ей со-ответствовать современной ситуации.
Генеалогический анализ и задачи исследования
Генеалогический анализ современной психологии личности и психотерапии выполняется в контексте самоопределения психолога в современной ситуации ввиду определенного понимания предельных целей и ценностей его профессиональной работы.
Эти цели и ценности реализуются в поиске пути к конкретной психологии человека, которая:
– была бы состоятельной перед лицом реальных жизненных проблем современного человека;
– ориентировалась бы на человека, условием существования которого является работа над собой, ведущая к его личностному росту;
– была бы путем самопознания и личностного развития и для самого психолога;
– могла бы быть включена в поиск новых форм жизни и нового человека.
Генеалогический анализ выступает как метод извлечения «реальных» опытов о человеке и ассимиляции тех форм «реальной» (Выготский) – новой, феноменологической – психологии, которые складываются внутри психопрактик.
Подобный анализ нацелен на поиск пути к такой гуманистической психологии личности, которая реализовывала бы со-бытийную версию феноменологии – феноменологии инициального опыта – в рамках радикально понимаемого индирективного подхода в психотерапии.
Две «критики» психологии
Анализ проводится в виде двух «критик психологии»:
– «критики естественнонаучного разума» в психологии, вскрывающей принципиальные ограничения естественнонаучной парадигмы исследования, которые не позволяют психологии ни эффективно включаться в психотехнические практики работы с реальными проблемами человека, ни полноценно ассимилировать опыт этих практик или даже просто адекватно осмыслять его, ни, наконец, удовлетворительно справляться с «неклассическими» ситуациями, возникающими внутри самой научной психологии;
– «критики психотехнического разума» в психологии, демонстрирующей манипулятивный характер (нередко вопреки провозглашаемым гуманистическим лозунгам) доминирующих в современной психотерапии форм психотехники, что вступает в противоречие с установкой на «самоактуализацию личности» и «личностный рост».
Три основные парадигмы психотерапии
В современной психотерапии можно выделить три основные парадигмы: терапия, ориентированная на устранение симптомов (в качестве примера можно указать на НЛП); терапия, ориентированная на излечение от болезни (пример – классический фрейдовский психоанализ), и терапия, ориентированная на высвобождение – так или иначе понимаемого – позитивного начала в человеке и на его личностный рост. К этому последнему типу и принадлежат все те направления, которые можно считать индирективными.
Психотехническая парадигма и «инструментальное» понимание техники
В последние годы сложилась и интенсивно развивается новая парадигма психологии, которую в противовес естественнонаучной можно назвать психотехнической. Для этой парадигмы характерны как особый тип теории, так и особое отношение между теорией и практикой: теория выступает здесь в качестве особого «органа» осуществления и развития практики, тогда как практика, в свою очередь, дает теории уникальную возможность развиваться через «извлечение опыта» практической (в данном случае – психотерапевтической) работы, в силу чего такая психология оказывается действительно практической – в отличие от прикладной, которая только и возможна в рамках естественнонаучной парадигмы.
