Сергей Ковалёв - Как жить, чтобы жить, или Основы экзистенциального нейропрограммирования
На этом месте я позволю себе остановиться. Но не потому, что это всё, что я открыл по вопросу четырёх уровней человеческой жизнедеятельности. А оттого, что последующие мои открытия были связаны с другими теоретическими моделями, о которых я расскажу далее.
1.4. Реальности, которые мы выбираем
Для любой волнующей человека проблемы всегда можно найти решение — простое, достижимое и ошибочное.
X. МенкемИтак, к этому моменту я уже твёрдо уверовал в то, что жизнь человека можно (и нужно!) разбить на четыре уровня. Однако во всей моей теоретической модели (куда более сложной, нежели вышеописанная), не хватало главного: объяснения того, как и почему эти уровни определяют и знаменуют скачки в витальности человека? Ответ я нашёл — и даже ну очень скоро. В концепции четырёх реальностей Мак-Винни, с глубоким энтузиазмом изложенной П. Янгом [31].
Так вот, упомянутый Мак-Винни, анализируя проблему ментальностей человека (экзистенциальных реальностей, в каковых оный проживает), пришёл к выводу, что наилучшим для их — ментальностей — подразделения выступают две оси, условно поделённые пополам. Первая — единичность или множественность в части принимаемых истин (либо она одна, либо их ну очень много). И вторая — строгого детерминизма или же свободы воли (т. е. либо я жёстко определён в своих, либо обладаю свободой воли). Что в результате порождает четыре реальности (ментальности), подозрительно смахивающие на юнговскую «четвертицу».
Для не слишком сведущих поясню, что изначально концепция четырёх ментальностей создавалась именно как способ описания основных параметров субъективного бытия человека в данном более или менее объективном мире. Основополагающими в этой концепции явились ориентации человека либо на правила/истины (унитарная реальность в терминологии авторов), либо на факты и доказательства (реальность сенсорная), либо на чувства и ценности (социальная реальность), либо на идеи и творчество (реальность мифическая или, у нас, мистическая).
Вышеприведённая схема может, кстати, служить и своеобразным тестом для выявления того, в какой именно реальности живёт конкретный индивидуум. Для этого иногда достаточно просто спросить его, какие понятия из приведённых в клетках таблицы — правила/истины; факты/доказательства; чувства/ценности или идеи/творчество, так сказать, наиболее близки ему по духу. И не поверить и перепроверить, просто прислушиваясь к речи и наблюдая за манерой поведения. Ибо для представителей унитарной реальности, например, характерны такие высказывания, как «Мы должны следовать правилам», «Только так и никак иначе мы не можем добиться цели» или даже «Кто не с нами, тот против нас, и ему здесь не место». «Жители» сенсорной реальности куда как более сдержанны в выражениях и предпочитают сентенции типа «Этому должно быть логическое объяснение», «Всегда можно найти несколько способов» и «Так будет логичней». «Последователи» социальной реальности просто обожают говорить о том, что «Мы должны принимать во внимание другие (чужие) мнения; «Что об этом скажут или будут думать люди», а также «Главное — общее благо» («Счастье всем, и чтоб никто не ушел обиженным»). Ну а обитатели мифической реальности предпочитают «словоблудничать», говоря «Давайтека посмотрим, что с этим можно сделать», «Было бы здорово, если бы…» и «Это напоминает мне одну историю…».
При этом «унитарщики» не терпят инакомыслия, добиваются своего во что бы то ни стало и предпочитают стиль давления и запугивания. «Сенсорики» предпочитают отстраненность и невовлечённость в ситуацию и стараются не руководствоваться ничем, кроме логики. «Социалы» постоянно «читают» (в энэлперском смысле) чужие мысли, строя предположения, касающиеся отношений, взаимоотношений и реакций других (и с другими), но при том, иногда почти сладострастно предвкушая очередное унижение, обвинение или угрозу. Ну а «мистики», проявляя экспансивность, оригинальность и порой ненужный сарказм, относятся ко всему как к игре и вообще могут легко увлечься второстепенным, «растекшись мыслью по древу».
В стрессе и конфликте представители унитарной реальности обычно занимают позицию Обвинителя, сенсорной — Компьютера, социальной — Жертвы, а унитарной — Уравновешивателя или Флюгера. Ну а в рамках организаций (организационной культуры) «унитарщики» являются ярыми представителями так называемой культуры Зевса (каковой, по образному выражению, «мечет молнии, когда гневается, и сыплет золотом, когда соблазняет»), точками сборки которой выступают власть и кнут, а ресурсами — информация и харизма. «Сенсорики» относятся к культуре Аполлона, в которой главной является роль, а принципами — позиции и процедуры. «Социалы» обычно строят культуру Дионисия, «собираемую» вокруг экзистенциализма и личности по весьма спорному принципу, согласно которому организация существует лишь для того, чтобы служить и помогать людям внутри неё. Ну а «мистики» являются приверженцами культуры Афины, где обобщённой точкой сборки выступает задача, а базовыми ресурсами и принципами — опыт, талант и креативность.
Во избежание кривотолков, сразу же сообщу: я, безусловно и безоговорочно, согласен с Мак-Винни и Янгом, так сказать, в целом. Однако в частности меня серьезно смутили противоречия, которыми изобилует их концепция четырёх ментальностей. Например, я никак не мог взять в толк (да и сейчас не могу), почему унитарная реальность тождественна у этих авторов мыслительному типу по Юнгу, а сенсорная — ощущающему. Мало того, что это противоречит последовательности «квартеричности» великого Карла Густава (ощущающий, мыслительный, чувствующий, интуитивный), данные авторы (в лице П. Янга) противоречат сами себе! Например, когда утверждают, что в унитарной реальности лидер настаивает «если ты не с нами, ты против нас, и тебе здесь нет места», а в сенсорной реальности учёный (учёный!) думает «так будет логично» (т. е. описывают нечто противоположное тому, что говорили ранее, но уже в куда большем соответствии с Юнгом).
Поэтому правильнее было бы называть эти ментальности сенсорной, логической, эмоциональной и интуитивной. Но, как говорится, «кто первым встал, того и тапки» и потому далее я буду использовать именно классические номинализации Мак-Винни и Янга — но в своей, несколько иной, чем у этих авторов интерпретации.
Естественно, что всё, что мне оставалось после этого — так это просто сложить два и два и получить вполне логичные выводы. Во-первых, о довольно точном совпадении реальностей высокоуважаемого У. Мак-Винни и уровней жизни некоего С. Ковалёва. При котором, однако, эти самые реальности рассматриваются не как однопорядковые, но именно в плане последовательного продвижения по ним от этапа к этапу.
А во-вторых, о том, что досоциальный этап жизни и развития человека суть существование (жизнью это трудно назвать) в удивительно гнусном (и даже просто унылом) мире, в котором главенствует одна истина или, точнее, доктрина — не важно, ортодоксального коммунизма, исламского фундаментализма или монополярного мира (да-да, я именно об этом: о том, что многие так называемые свободные и где-то даже развитые страны на самом деле застряли — как Россия — или опустились — как Америка — на досоциальный в сути своей уровень). И в котором при этом всё строго детерминировано — где моральным кодексом строителя коммунизма, где шариатом, а где и декларациями о правах человека, почему-то предполагающими полное бесправие…
Конечно, некоторые скажут, что я чуть-чуть погорячился, намекая на досоциальность той же Америки. В общем-то, да: пока (пока!) она живёт на социальном уровне, где детерминизм всё-таки предполагает множественность мнений и истин. А та же Европа даже как бы пошла далее — к некоему постсоциальному общественному устройству, в котором действительно есть и множественность истин, и свобода воли. Правда, в результате она пришла к полной неразберихе в вопросе с теми же «инородцами», но это потому, что подлинная демократия требует признания Единого. И полной свободы воли в рамках немногочисленных Божьих Заповедей, главной из которых была, есть и будет простейшая и вневременная: не делай другому того, чего не хотел бы себе. А полная и подлинная свобода — ну что ж, она из другого принципа-следствия: ты можешь делать всё, что хочешь, пока не мешаешь другим.
В-третьих, получилось (впрочем, получилось оно до этого, а здесь просто досложилось), что выживанию по модели Мак-Винни соответствует существование в двух ментальностях: унитарной и сенсорной. В первой из них оно осуществляется преимущественно за счёт борьбы (нападения) и/или бегства (избегания), тогда как во второй — замирания (паралича) и сдачи (подчинения). Как тут не вспомнить, с какой скоростью красноармейские атаки в гражданскую войну сменялись паническим бегством наскоро сколоченных воинских подразделений — да так, что пришлось вводить заградотряды (пулемётами строчащие по бегущим от фронта) и децимацию (расстрел каждого десятого в покинувших позицию подразделениях). Или нашу славную интеллигенцию («говно класса» — В. И. Ленин), способную уцелеть при любом режиме за счёт спасительного паралича перед властью или всегда успевающую вовремя сдаться на милость победителю или просто подчиниться его воле…
