Роберт Фритц - Путь наименьшего сопротивления
Преждевременно – значит плохо
Если вы раньше времени сосредоточитесь на рабочем процессе, это понизит эффективность. Образовательная система не нацелена на результат, которого хочет добиться ученик. Нас учат процессу и говорят: надо научиться выполнять арифметические действия, делать лабораторные работы, рисовать, произносить речи, разбирать нотную запись, возможно, даже сочинять стихи. Считается, что если вы освоите эти навыки, результат выйдет сам собой. Немногие педагоги задают ученикам вопрос: «А чего вы вообще хотите?» Конечно, в первые десять-двенадцать лет жизни детей спрашивают: «Кем ты хочешь быть?» Но их ответы никто не принимает всерьез, если только они не совпадают с выбором одного из родителей. Точно так же подростков спрашивают: «Куда ты хочешь пойти после школы?» Но вопрос этот скорее символический, ведь у большинства молодых людей нет опыта жизнетворчества.
С их точки зрения, правила игры предполагают выбор одного из малоинтересных вариантов, предложенных взрослыми. В системе образования способность к определенному роду занятий часто подменяет призвание. Бывает и так, что успешно пройденный школьный тест ломает человеку жизнь. Ведь цель таких тестов – выявить, что дается ученику лучше всего, и подсказать ему выбор профессии. Многие, не задумываясь, следуют советам и становятся врачами, юристами, инженерами или бухгалтерами. Проходит 20 или 30 лет, и человек с ужасом осознает: его профессиональная сфера – единственная, в какой у него есть опыт работы, – ему неинтересна, да никогда и не была. Большая часть жизни ушла на то, чтобы развить способности, которые он проявлял лет в пятнадцать. Я знаю нескольких музыкантов из Бостонского симфонического оркестра, которым наскучила классическая музыка. Но ведь вся их жизнь базируется на способности поддержать нынешний статус. Один очень талантливый музыкант признался: «Я не люблю играть в оркестре. Но ведь больше я ничего не умею!»
Органический рост
Когда человек отвечает на вопрос «Что я хочу создать?», не всегда понятно, возможен ли желаемый результат. И все же история знает много открытий, казавшихся невозможными. До изобретения наркоза врачи были убеждены, что безболезненная хирургия немыслима. В 1839 году доктор Альфред Вельпо сказал: «Избавление от боли при хирургических операциях – утопия. Об этом нелепо даже мечтать. “Скальпель” и “боль” – два слова, которые всегда будут связаны в сознании пациента. Мы должны исходить из этого факта». До изобретения аэроплана ученые полагали, что полет невозможен. Известный астроном Стивен Ньюкомб писал: «Очевидность того, что сочетание известных нам веществ, известных механизмов и известных видов энергии нельзя использовать для создания применимой машины, с помощью которой человек мог бы преодолевать значительные расстояния по воздуху, представляется автору этих строк столь же несомненной, как очевидность любого физического явления». Ирония в том, что Ньюкомб опубликовал этот вердикт в 1903 году – том самом, когда братья Райт впервые поднялись в воздух на самолете «Китти Хок».
Многие физики и химики были уверены, что невозможно расщепить атом или создать атомную бомбу. В 1945 году на встрече с президентом Трумэном адмирал Уильям Д. Лихи так охарактеризовал программу США по разработке атомного оружия: «Это величайшая глупость, в какую мы когда-либо впутывались. Такая бомба никогда не взорвется. Поверьте, я говорю как специалист по взрывчатым веществам». Наполеон был уверен, что идея парового двигателя абсурдна, и объявил это изобретателю. «Как, сэр! – воскликнул Бонапарт, выслушав Роберта Фултона. – Вы хотите заставить корабль плыть против ветра и течения и для этого предлагаете разжечь костер у него под палубой? У меня нет времени на подобный вздор!» Как только идея обретает очертания, способы ее осуществления появляются сами.
В чем рецепт?
Одно из «правил жизни», которым нас учат, гласит: нужно иметь представление о том, как должно происходить все вокруг. Уяснив рецепт, будешь знать, что делать. В рамках подчинительно-противительной ориентации такой подход выглядит осмысленным – ведь если знать формулу, можно правильно реагировать на ситуацию. Увы, в лучшем случае вы сумеете отреагировать лишь на знакомые обстоятельства. Владеть ситуацией вы будете в той же степени, что дрессированная мышь, которую научили бегать по лабиринту. Метод всегда должен быть подчинен результату. И поскольку новый результат требует оригинального метода, ограничивать себя представлениями об образе действий крайне вредно. Это губительно для новизны и творческого порыва. Можно вспомнить слова художника Джека Била:
Я нарочно старался сохранить здоровое невежество в том, что касалось цвета. Мне хотелось чувствовать цвет интуитивно. Я ограждал себя от информации о том, что означает «теплый» и «холодный» тона, что такое основные цвета спектра… Я знаю основные принципы, потому что не выучить их невозможно, но я всегда стараюсь импровизировать, чтобы цвета всякий раз подсказывала натура.
Про Фрэнка Ллойда Райта говорили, что он никогда не впадает в зависимость от готовых решений, даже от своих собственных. В истории искусства XX века немало случаев, когда художник резко менял творческий метод. Некоторые собирали вокруг себя целые «школы», а затем шокировали «истинно верующих», переходя к чему-то иному. В музыкальном мире начала XX столетия были две главные фигуры: Арнольд Шёнберг и Игорь Стравинский. Шёнберг первым стал сочинять атональную музыку. Стравинский писал тональную музыку. Его стиль называли неоклассицизмом. Под влиянием двух гигантов сложились две школы мысли. «Ученики» писали догматические манифесты о «подлинном» будущем музыки. Приверженцы одной школы считали отсталыми композиторов, творивших в рамках другой школы. Из-за этого многие теряли друзей, а среди музыкантов ходят легенды, как люди отказывались общаться из-за разницы в убеждениях. Однако распри, кажется, не повлияли на творчество мастеров той эпохи. Сами Шёнберг и Стравинский не были догматиками. Стравинский в конце жизни шокировал приспешников тем, что начал писать атональную музыку, пользуясь двенадцатичастной гаммой Шёнберга. Шёнберг же потряс учеников, когда стал сочинять музыку в тональности си-мажор. Смысл и цель сочинения музыки для обоих заключались не в торжестве своего метода над остальными, а в творческом выражении музыкальных находок. В книге об архитекторе Р. Бакминстере Фуллере исследователь Эми Эдмондсон рассказывает, как он изобрел «октет» – восьмиугольную несущую конструкцию:
Знакомство с современной архитектурой позволяет нам зрительно представить первый «октет» Фуллера. Эта конструкция получила государственный патент США за номером 2 986 241 в 1961 году, а ведь она настолько привычна в наши дни, что кажется – дома всегда строили именно так. История зародилась еще в 1899‑м, когда малышу Фуллеру в детском саду выдали зубочистки и полусухие горошины. Он был так близорук и страдал столь сильным астигматизмом, что почти ничего не видел. У него не было зрительного опыта, свойственного ровесникам, а потому не имелось представления о кубической форме. И вот пока другие дети быстро мастерили из горошин и зубочисток кубовидные «домики», Фуллер возился с материалом и просто старался сделать что-то устойчивое. К удивлению воспитателей (один из них прожил долгую жизнь и иногда писал Фуллеру, напоминая о том случае), у него получилась конструкция из чередующихся октаэдров и тетраэдров. Так он выстроил свой первый октет – и показал первый пример того, что стало затем его жизненным принципом: революционного подхода к структурным задачам. Фуллеру было тогда четыре года.
Методов много – идей маловато
Обучение методикам стало потребностью общества. Придуманы сотни методик похудения, наращивания волос, поднятия жизненного тонуса, построения успешных отношений, избавления от вредных привычек, выработки стиля в одежде, понижения уровня стресса, достижения гармонии. Вас научат, как открыть свое сердце, оставить позади прошлое и так далее в том же духе. Мы живем в удивительное время: нам столько всего доступно. Но многие, решая, в каком направлении двигаться, руководствуются соображениями метода, а не представлением о результате. Недавно моя приятельница в разговоре со мной рассуждала о «священной силе методики» и «благоволении высших сил к нашим начинаниям». Временами мне слышался хор серафимов и херувимов. Созидателю подобный ход мысли чужд. Когда творишь, метод подчинен цели. Никаких теорий, романтики и философии. Метод изобретается, чтобы дать результат. Вот и весь его смысл. Лучше позволить методу вырасти из вашего представления об итоге начинания. В момент, когда вы задумываете свое творение, вы понятия не имеете, как это сделать, даже если представляете себе направление поисков.
