А. Степанов - Число и культура
Подобная схема воспроизводится с завидным постоянством. Наряду с упомянутыми (местоимение man, инфинитив, пары "первобытный коммунизм – посткапиталистический", "Федор Карамазов – Смердяков"), она реализуется в партийной идеологии ХХ в.: и большевизм, и национал-социализм в роли "четвертых" (после либерализма, консерватизма, социализма ХIХ в.) в условиях новейшей технологической эры стремятся возродить заветное праисторическое состояние, будь то "первобытный коммунизм" или священный рейх. Принятый в этих случаях оксюморон "цивилизованное варварство" объединяет два предельных состояния: конечное и начальное. Читатель, возможно, обратит внимание на известную стилистическую брутальность, порой сопутствующую основной форме глагола: мы используем ее в функции повелительного наклонения ("молчать!", "лежать!"), – тот же оттенок присущ и комплементарным политическим феноменам.
Чтобы быть более точными, рассмотрим систему основных идеологических типов более подробно. Вслед за классической тройкой ХIХ в. либерализм – консерватизм – радикализм (социализм) на политическую арену ХХ выступили типологически "четвертые" – большевизм, нацизм (фашизм), фундаментализм ,(11) гальванизирующие, соответственно, классовую, национальную и религиозную стихию. Но системе массовых партий как таковой хронологически предшествовала ситуация абсолютизма (количество партий и порядковый номер здесь М = 0):
допартийное состояние ¦ либералы, консерваторы, радикалы ¦
большевики,
нацисты (фашисты),
фундаменталисты
Общеизвестно, что в странах, где к власти приходили "четвертые", расцветал вождизм, который хотя и не полностью совпадает с монархией, но воспроизводит ряд ее черт; о соответствующих партиях говорят, что это уже и не партии вовсе, а нечто другое (т.е. "настоящие" партии в тоталитарных странах отсутствовали). Нулевое и четвертое звенья семантически перекликаются. Применительно ко всем примерам: при "расширении" сознания, при встрече с нулевым и четвертым элементами человек нередко переживает фрустрацию.
Нуль и бесконечность, семантику решений М = 0 и М = ∞ порой трудно оторвать друг от друга. Об этом, собственно, шла уже речь. Разбиение на крайне малые составные части ("дифференциалы") приводит к необъятно-огромному количеству таких частей, если берется нечто конечное, обыкновенное по размерам. Любой отрезок числовой оси состоит из несчетного множества точек. "Сингулярности" в физике – это сопряженные бесконечности и нули. Медитативное молчание, упражнения на представление пустоты были призваны на Востоке свидетельствовать о позитивно не существующих сущностях, обладающих, однако, непостижимо-колоссальным, всеохватным значением.(12) Мистический ужас, некогда вызывавшийся бесконечностью, нередко корреспондирует с переживанием отталкивающей "нечистоты" и нулевых форм. Приближение и к тому, и к другому преисполнено опасностями и требует незаурядного мужества. Мыслители Ренессанса зачастую апеллировали к образу круга, издавна служившему наглядной картиной идеи целостности, полноты, самодостаточности; при этом заключенных в круге направлений – бесконечное количество, однако нет ни одного выделенного направления (М = 0). Подобные иллюстрации, конечно, не Бог весть как убедительны, но в свое время они пользовались успехом. В нашем контексте нули и бесконечности выступают в качестве целостных и простых, поскольку мы вообще рассматриваем только такие системы. Вероятно, они могли бы играть роль само собой разумеющегося, если бы мы были вскормлены индийской или японскою мамой или воспитаны в подходящем старом христианском монастыре.
"Странные" решения М = 0, М = ∞ сопровождают все остальные, "позитивные" решения М = n + 1, в частности М = 3, М = 4. Какой бы ни была конструктивная кратность отношений n, варианты М = 0, М = ∞ оставляют свой логический след в виде своеобразной универсальной коннотации (в известном смысле здесь преодолеваются границы и снимается противоположность между различными "позитивными" парадигмами М, например между М = 3 и М = 4). Если система организационно определена, то на переднем семантическом плане фигурируют "обычные" структуры – те же М = 3, М = 4, – тогда как бесконечность и нуль остаются в "подтексте". Если же выбор определенной величины n по каким-то причинам не совершен, то не складываются и соответствующие им структуры М = n + 1, – в этом случае бесконечности и нули оказываются единственными репрезентантами смысла. Такая ситуация в известной степени характерна, например, для переходных этапов, в процессе смены типа мышления, отказа социальной или когнитивной системы от одной величины n в пользу другой. Переход, таким образом, часто реализуется через период неопределенности, когда отсутствует любая из "позитивных" структур М = n + 1 и, следовательно, обнажается стихия М = 0, М = ∞. Подобное явление хорошо знакомо по социально-политическим революциям, коренным образом изменяющим структуру общества и при этом производящим впечатление исчезновения всего привычного, еще вчера казавшегося незыблемым и наступившего въяве хаоса. Сходные исчезновение и хаос присущи и культурным революциям – прежняя концептуальная опора рухнула, новая еще не возникла, и внутреннему зрению современников предстает разверзнутая бездна, либо вызывающая панику, либо побуждающая обратиться к услугам произвольного воображения со слабыми логическими корнями. В религиозных видениях переход от одного мира к другому сопровождается не только апокалиптической катастрофой, но и своеобразным "обнулением" прежней реальности: небеса (в современной транскрипции: пространство) сворачиваются как свиток (Откр. 6, 11) и "времени уже не будет". Сказанное, возможно, и не нуждается в специальных иллюстрациях, поскольку свежа память о свойствах перехода к структурам М = 4 в обществе и культуре (см. раздел 1.4). Можно было бы сказать, что решения М = 0, М = ∞ исполняют роль своеобразного "лифта" от одной позитивной величины М к другой, если бы психологически процесс трансформации не воспринимался вначале как ничем не ограниченное падение и только затем как подъем к новому порядку.
После бихевиоризма, исследований по физиологии мышления трудно удержаться от искушения подойти к тем же решениям с точки зрения нашего организма, физического "переживания истины". В свое время "гипотеза о роли тела в познавательном процессе, высказанная Бергсоном в "Материи и памяти", произвела большое впечатление на Лосского, который затем опирался на нее при обосновании своей концепции интуитивизма" [55, c. 157]. С помощью каких ощущений нам удается прикоснуться к парадигмам М = 0, М = ∞ ? Если восприятие тройственности подпирают "трехмерный" вестибюлярный аппарат, бинокулярное зрение, стереоскопический слух, если кватерниорности соответствуют две пары оппозиций человеческой морфологии: правая-левая, передняя-задняя стороны, – то что в состоянии сыграть роль поддержки вариантов М = 0 и М = ∞ ?
Когда говорят об организованных ощущениях, обычно апеллируют к внешнему опыту. Но наряду с ним существует и опыт внутренний. Нет, здесь не имеется в виду все богатство последнего, человеческая способность имагинации, интроспекции, возможность мысленного манипулирования образами и категориями. Хотелось бы назвать нечто гораздо более тривиальное – своеобразное "первобытное" чувство. Что стоит за упоминаниями понимания сердцем, а не умом? И почему именно сердцем?
Роль этого органа человек определил в результате длительного самонаблюдения; на "мышлении сердцем" настаивали, в частности, исихасты, Григорий Палама, разрабатывавшие соответствующие специальные методы, а Игнатий Брянчанинов призывал: "Постараемся привести сердце в безмолвие, в этом сущность монашеского подвига" [135, c. 10-11]. На Востоке сердце считалось самостоятельным (шестым) органом чувств, "вместилищем мысли" (так говорил, в частности, Бай Юй Цзин). Анатомически сердце – мышечный мешок, состоящий из особых, но, упрощая, гладких мышц. В топологическом плане гладкие мышцы – почти то же, что круг или сфера(13): направления для сокращения и растяжения в них бесчисленны и выделенного (в отличие от волокнистых и поперечно-полосатых) – ни одного. Я не делаю упор исключительно на сердечную мышцу, хотя ритм ее напряжений и пауз, похоже, во многом связан с мышлением. Процесс мышления всегда, по заверениям физиологов, сопровождается неосознанной мышечной деятельностью, и сейчас речь идет о гладких мышцах. По своей топологии они – самые древние, наследники стадии, когда еще отсутствовала специализация мышц. О том, что наше бессознательное хранит память о всем эволюционном развитии, включая уровень "амебы", неоднократно напоминал К.Юнг. Что является предпосылкой этого в физиологическом плане? Не хочу продолжать незрелое упражнение – что делать, если о встречах анатомов, топологов, психологов, культурологов я не слышал? – достаточно только упомянутой особенности данной разновидности мышц: М = 0 и М = ∞. Что имеется в виду, когда говорят о "нутряном" понимании, о понимании "всем существом"? Не будем вдаваться в подробности – той же топологической характеристикой М = 0 и М = ∞ отличается не только сердце, но и легкие, желудок(14) – ограничимся для примера только сердцем.
