Николай Непомнящий - Антология Непознанного. Неведомое, необъяснимое, невероятное. Книга 2
Одна женщина, у которой корова сохнуть стала, сделала всё это, а ведьма стала выть у неё под дверью, умолять, чтобы перестали колоть. Вытребовали у неё обещание, чтобы порчу на скотину не наводила, и отпустили. Так она потом целый месяц болела, едва ходила, всё тело у неё было исколото.
Был у неё когда-то мужик, муж вроде, так стал чахнуть, худеть, кашлять — и вскоре похоронили; она его в могилу свела, высосала, только кожа да кости остались. Живёт с тех пор одна со своим стариком-отцом, тоже ведьмаком. Он её, говорят, всему и научил, когда ещё девочкой была. Сколько ему лет, никто не знает. Самые старые люди в деревне так и помнят его седым дедом. Раньше он иногда, два-три раза в год, выползал из избы по вечерам, при полной луне: сидит, глазами сверкает, молчит и всё как-то особенно, нехорошо смотрит. Все обходили его десятой дорогой. А как поймает взглядом глаза, так потом человек болеет неделями. Хорошо, есть в соседних деревнях бабки, снимают порчу, а то бы конец всем.
И много чего ещё нам рассказали. Но, так сказать, всё это я только ушами слышал, а вот что сам видел, вам рассказал».
ДВА ЛИКА КОЛДОВСТВА
Давно это было, в конце сороковых годов. Тогда много людей, потерявших в войну кров, бродили по необъятным просторам нашей Родины в поисках места, где можно было бы начать новую жизнь. Вот и в нашем селе после долгих скитаний осела одна из таких «разбомбленных» семей. Состояла она всего из двух женщин: бабушки и внучки. Обеих звали Варварами. Старшая уже пожила на свете и выглядела лет на семьдесят, младшая же — не более чем на двадцать.
Рассказывает Сергей Невзоров-Ленский:
Поселились обе Варвары в пустующем доме на окраине села. Своими силами, ни у кого не прося помощи, привели его в порядок, а затем взялись и за огород. Председатель колхоза как-то зашёл к ним на огонёк и предложил молодой Варваре идти работать на ферму — рабочих рук там постоянно не хватало, но девушка наотрез отказалась от такого предложения, объяснив, что малосильная она с детства и ничего тяжелее кружки поднимать не в состоянии. И даже справку о своём хилом здоровье, выписанную в городе, показала.
Но, как вскоре выяснилось, сил у неё имелось в избытке. Как говорят в таких случаях — большой воз и ещё маленькая тележка. Была Варвара необычайно завлекательной девушкой, словно сошла с картинки из книжки. Высока и стройна, бела лицом и руками, округла формами, с мягким приятным голосом. В общем — не чета нашим, не разгибающимся с утра до вечера в поле коротконогим кошёлкам с прокуренными голосами и широкими задницами. Потому, наверное, вскорости и вскружила Варвара головы всему мужскому населению села. Под её окнами еженощно вытаптывали траву мужики всех возрастов. Бабка Варя гнала их прочь ухватом, но они, словно майские коты, разбегаясь в разные стороны, затем вновь возвращались на прежнее место. Местные девки, в одночасье лишившиеся своих парней, задыхались от лютой ненависти, но сделать ничего не могли. Варвара никогда не появлялась на улице одна: всегда рядом с ней находился ухажёр, готовый защитить её своей грудью.
Благосклонность Варвары была довольно скоротечной, она меняла кавалеров чуть ли не каждый вечер. Уже «отставленные» от её тела рассказывали ещё «непосвящённым», что в любви Варвара сущий огонь и ублажить её не представляется никакой возможности: она всё хочет и хочет… Через некоторое время всем в селе стало ясно, что Варвара потому и меняет мужиков так часто, что не может найти среди них того, кто подходил бы ей по темпераменту.
За глаза её стали называть проституткой, подстилкой и вонючей потаскушкой, но на вечерних гулянках и танцульках тем не менее с вожделением смотрели на её красивую фигуру и искали её взгляда, надеясь приобщиться к тем, кто уже побывал в её жарких объятиях.
Каким бы большим не было наше село, оно всё равно не могло сравниться с городом, и вскоре через Варвару «прошли» практически все местные мужики: как холостые, так и женатые. И вот, когда все вокруг стали зубоскалить по поводу того, что из-за нехватки «свежих кадров» она скоро начнёт ложиться под быков да жеребцов, Варвара обратила своё внимание на меня…
Мне в ту пору было лет шестнадцать, и я, не имея ещё житейского и иного опыта, был по-детски и по уши влюблён в Варвару, тяжело переживая в душе все её многочисленные романы. Поэтому, когда появился вместе с ней под руку на одной из вечеринок, то чувствовал себя на седьмом небе от счастья и пыжился изо всех сил, пытаясь изобразить из себя бывалого любовника.
После вечеринки была безумная ночь любви на берегу реки, за ней — вожжи, которыми отец нещадно меня отстегал в коровнике, приговаривая при этом, что не для того меня растил, чтобы я якшался со всякими подзаборными блядями, а затем… я увидел Варвару в обществе нового ухажёра из соседней деревни. На меня она не обращала никакого внимания!
Это был конец света, нож в спину. Я был раздавлен, унижен, втоптан в грязь! Сначала я думал пойти и утопиться с горя, потом хотел повеситься. Но, представив себя висящим в петле, с высунутым языком, понял, что это не выход из положения. Однако мне было муторно и тошно и, как и любой другой влюблённый и отверженный дурак на моём месте, который не решается на самоубийство, я кинулся в другую крайность: презрев гордость, пошёл к Варваре сам, чтобы умолять её, пусть даже на коленях, не бросать меня.
Около двух часов я бесцельно прослонялся под её окнами, по какой-то причине, непонятной мне, не осмеливаясь даже подняться на крыльцо. Что-то удерживало меня от этого поступка. Но любовное влечение оказалось всё же сильнее голоса рассудка и, в конце концов, я переступил порог её дома.
Дома никого не оказалось: ни Варвары, ни бабки Вари. Я уже собирался вновь выйти на улицу, когда услышал за дверью знакомые голоса. Подойдя к окну, обомлел: на крыльце стояли бабка Варя и… мой отец! Они говорили обо мне и о Варваре. Отец злился и всё порывался пройти мимо бабки Вари. Та его не пускала и почему-то утверждала, что внучка приболела, сейчас спит и тревожить её не стоит. Почему она так говорила, я тогда не понял: ведь Варвары в доме не было! Но не это заботило меня тогда в первую очередь. Если бы отец сейчас вошёл в этот дом, вожжами бы я уже не отделался. Отец, как пить дать, схватился бы за оглоблю. Следовало срочно где-то спрятаться. Но где? Я стал бестолково бегать по комнате в поисках безопасного места, пока ненароком не обратил внимание на… печь. Там, наверху, на полатях, меня вряд ли бы кто увидел! Не давая себе ни секунды на раздумье, я быстро поднялся по небольшой лестнице на печь, задвинул за собой занавеску и затаился.
Как оказалось, вовремя. Входная дверь хлопнула, и на пороге появилась бабка Варя. Одна! Опасность, кажется, миновала и можно было со спокойной душой спуститься вниз и всё объяснить хозяйке дома. Но это только на словах всё легко делается. А если бабка Варя, не узнав меня и приняв за вора, поднимет крик на всю округу или, того хуже, пристрелит из берданки, что висит на стене? Я понял, что оказался в ловушке.
Бабка Варя тем временем, остановившись посередине комнаты, начала как-то странно крутить во все стороны головой и словно принюхиваться к чему-то. Потом подошла к печке, встала на лестницу и… прямо перед своим носом я увидел её руки! Они протянулись к одному из глиняных горшков, которые, устраиваясь на полатях, я лишь чудом не разбил, взяли его и исчезли.
Я с трудом перевёл дыхание и долго потом не решался вновь высунуться наружу. Когда, наконец, любопытство пересилило, глазам моим предстала форменная порнография. Бабка Варя — полностью голая — сидела, раскорячившись, на лавке и натиралась какой-то мазью, которую брала горстями из глиняного горшка. Смотреть на такое непотребство было удовольствием не из приятных: телеса старухи выглядели на редкость уродливыми. Я уже хотел опустить край занавески, из-за которой наблюдал за происходящим, когда вдруг с ужасом осознал, что бабка Варя на моих глазах превращается… в другого человека! Кожа на её теле стала расправляться, многочисленные складки и морщины исчезать. Дряблые груди, напоминавшие пустые грелки, набухли и округлились, выпирающий ещё минуту назад живот втянулся. Седые и редкие космы на голове словно по волшебству превратились в густую гриву чёрных волос, на щеках появился здоровый румянец, в глазах — задорный блеск и… я понял, что вижу перед собой молодую Варвару!!!
Изумление моё было столь велико, что я не сумел сдержать крика. Варвара от неожиданности вздрогнула и подняла глаза. Наши взгляды встретились. И тут я увидел ещё одно превращение. Самое ужасное… Из цветущего и прекрасного лицо Варвары сделалось отвратительным и стало похожим на страшную дьявольскую маску: щёки ввалились, глаза налились кровью, раскрытый род ощерился двумя рядами белых заострённых зубов. Передо мной стояла настоящая ведьма. Словно дикая кошка, одним прыжком, она одолела расстояние от лавки до печи, с яростью сорвала занавеску и стала подниматься по лестнице.
