Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Король-консорт
Хотя пока что все, что делает, можно объяснить великолепно развитым мышлением, настойчивостью, пониманием природы людей, деловой хваткой...
Она засопела, приоткрыла один глаз, сообразила, что я, опершись на локоть, рассматриваю ее, широко распахнула глаза, такие ярко-зеленые, что у меня снова сердце затрепетало щемяще и радостно.
— Ваше Величество?
— Доброе утро, — сказал я.
— Доброе, — ответила она настороженно. — А оно доброе?
— Для кого как, — ответил я.
Она запнулась на миг, спросила:
— А для меня?
По ее виду можно угадать, на языке было «а для нас», но удержалась вовремя, возобновление нашего союза пока что висит на волоске, а еще оба знаем, постель таких, как мы, совершенно не связывает и никакими обязательствами не облагает.
— Это зависит, — ответил я уклончиво.
Она всмотрелась в мое потемневшее лицо.
— О чем задумались, Ваше Величество?
— Ротильда, — буркнул я, — ты меня поставила в несколько неожиданное положение. Я сам предпочитаю ставить так других, но чтоб меня...
Она прошептала нежно:
— А какие неожиданности?.. Мои люди знают, что я выполняла ваши указания. Никто не должен знать, что у вас на какие-то мгновения были некоторые подозрения на мой счет.
Я охнул.
— На какие-то мгновения?
— Ну да, — проговорила она мирно, — разве я не все объяснила?
— Это были не объяснения, — оборвал я. — Или не совсем те объяснения. Ладно, я не могу признаться своим лордам, что меня одурачили. Сделаем вид, что поверил.
— Только вид?
— Молчи, — сказал я свирепо, — а то удавлю прямо щас. В общем, я принимаю решение... какое принимаю решение... нужно что-то умное... и правильное... Ага, сделаем так. В общем и целом...
За тонкой стенкой палатки послышались приближающиеся шаги, строгие голоса, затем полог без всяких церемоний отлетел в сторону, вошел сотник Гаргастер.
— Ваше Величество, — сказал он жизнерадостно, словно обращался к родному брату, — что со свитой... леди Ротильды?
— Снабжайте их всем необходимым, — ответил я, в то время как Ротильда натянула одеяло почти до самого горла, но великолепные плечи все же оставила обнаженными. — К сожалению, мне придется на несколько дней отлучиться из лагеря.
Он выпучил глаза.
— Ваше Величество! Мы же на марше! Почти на марше.
— Марш будет долгим, — ответил я строго и возвышенно. — Но мы, мужчины, отвечаем, как повелел Господь, за мир, который он создал, а он кроме птиц и зверей, как мы знаем, создал еще и Еву. Увы, отвечаем за ее потомство, как подал нам пример благородный Адам, приняв на себя вину Евы и разделив с нею наказание. Вы поняли?
Он взглянул в сторону ложа и пробормотал хмуро:
— Вы собираетесь исправить то, что она сломала? Я имею в виду не совсем Еву... Но разве такое возможно?.. Где проходит женщина, там...
— Надо, — оборвал я.
Я выбрался из-под одеяла, начал одеваться, потом спохватился, услышав за спиной рассерженное шипение.
— Ах да, сотник!
Гаргастер поклонился.
— Да-да, уже почти понял.
Едва он вышел, она выскользнула из-под одеяла, я уже не обращал на нее внимания, оделся и опоясался мечом, а когда оглянулся, она каким-то образом оказалась в платье и с усилием, загибая руки за спину, пытается сама застегнуть там многочисленные крючки.
— Давай, — сказал я, — помогу.
Она посмотрела с такой благодарностью, что мне стало неловко. Даже удивительно, что королева может одеться самостоятельно. Это значит, что ей пришлось побывать в таких тисках, когда это приходилось делать... а еще, что она все просчитала, как и что получится здесь...
— Чудная спина, — сказал я искренне, — просто даже не нахожу слов. Вот тут уже крылышки пробиваются... Правда, черные.
Она повернулась, в зеленых глазах лучится даже не радость, а счастье, губы расползаются в широкой улыбке, обнажая ровные жемчужные зубки.
— Ах, Ваше Величество!
— Ричард, — напомнил я. — В конце концов, мы же равны. Я король, ты королева...
Она взвизгнула и, бросившись на шею, осыпала жаркими поцелуями, которые я принял благосклонно, аки великий король, одаривший чем-то весьма и зело.
— Все-все, — сказал я наконец, — перестань, ты не Бобик, только ему позволены такие вольности. В общем, возвращайся в Мезину...
Она спросила с подчеркнутой обидой:
— Ваше Величество, вы меня гоните?
— Убираю из лагеря, — ответил я сварливо, — полного мужчин.
— Вы затмеваете всех, — заверила она, не моргнув и глазом.
— Я тоже уезжаю, — объяснил я. — Дела, дела... Непроверенные слухи наделали много вреда. Уж молчу, что есть и некоторые мелкие ошибки и микроскопические промахи с моей стороны, что привели к глобальным последствиям... Потому надо срочно все поправить.
— Сен-Мари?
Я взял ее за уши, подтянул ближе, чмокнул в лоб.
— Ты поняла все верно. А теперь иди... Дорогой граф, Ее Величество королева Мезины Ротильда Дрогонская изволит в сопровождении свиты отбыть в свои владения. Окажите содействие в тщательной подготовке... э-э-э... торжественного отбытия. Пинками гнать некрасиво, запомните!
Альбрехт вздохнул, посмотрел на меня с укором.
— Что? — спросил я сварливо.
— Ваше Величество, — произнес он чопорно, — у вас очень своеобразная манера общаться.
— Интеллигентность, — объяснил я, — в хамской форме эффективнее. Я уяснил наконец, что добро с кулаками слабее добра с кастетом. Потому вот у меня набор мечей и разного рода умений убивать и грабить.
Он поинтересовался с непроницаемым лицом:
— А накормить?
Я сказал с неудовольствием:
— Странные вопросы задаете, граф! Не королевское дело — кормить народ. Это он должен кормить короля, армию и армейскую канцелярию. Или не армейскую, какая разница, как ее называть!.. Мы же позволяем народу кормиться, что ему еще надо?..
— Какой-то кривой способ, — проговорил он задумчиво.
— Все нужно начинать с главного, — отрезал я.
— Сперва убить, а оставшихся кормить? — уточнил он. — Да, это экономичнее. Вообще перед битвой солдат лучше не кормить, это же сколько еды зря пропадет.
Я посмотрел на него хмуро.
— Граф... Что-то вы совсем стали...
— Жадным?
— Практичным, — укорил я. — На таком высоком уровне жадных не бывает. Бывают неучитывающие. И недопонимающие. В общем, я сейчас прошвырнусь по Грангепту и Бурнандам. Нужно будет сгладить впечатление от неразумных и по-женски неумных действий своей супруги, принести извинения и пообещать, что отныне беру все в свои недрогнувшие чистые руки и больше не дам ей своевольничать.
Он посмотрел на меня внимательно.
— То есть как бы дезавуируете ее решения и поступки?
— Полностью, — заверил я.
— И даже отведете наши войска?
Я фыркнул.
— Граф, вы так шутите?
Он поклонился, весь сочась ядовитой иронией.
— Стараюсь перенимать ваш юмор, Ваше Величество. Вы так часто повторяете насчет одной команды, я вот и сапоги заказал из такой же кожи...
— Да, — согласился я, — сапоги — это важно.
Глава 13
Бобик ринулся ко мне с вопросом в глазах: едем? Куда едем?.. Так чего же стоишь, поехали быстрее! Расстоялся тут... Все еще стоишь? Ну что с тобой? Да шевелись же!..
Арбогастр, напротив, подошел с величавой грацией молодого и полного сил носорога.
— И снова бой, — пробормотал я, — покой нам только снится... Сквозь кровь и пыль, тра-та, тра-та, и мнет ковыль...
Бобик сделал пару кругов в нетерпении, пока я поднимался в седло и разбирал повод. Вообще-то, его можно и не разбирать, это больше ритуал, арбогастр поумнее простого коня, понимает больше, я даже не могу сказать насколько больше понимает, и где вообще его границы.
Военачальники подошли за инструкциями, я сказал в нетерпении:
— Вперед! В Армландии и даже в Турнедо сейчас строится железная дорога. Посмотрите, куда успели дотянуть. Когда придут составы, грузитесь во имя Господа! Мне всегда хотелось посмотреть на рыцарей-крестоносцев, что на поезде мчатся навстречу врагу совершать подвиги!
Альбрехт поинтересовался мрачно:
— Неважно, с какой скоростью прибудем... вы уже будете там?
— Возможно, — ответил я туманно, — уже отбуду.
— Оттуда?
— Если управлюсь, — сообщил я. — Как карта ляжет. Но оставлю сообщение, граф! Да-да, я вас тоже люблю.
Он тяжело вздохнул.
— Что я такое сказал?
— У вас было такое выражение, — сказал я любезно. — Нам нужно торопиться, граф. Время поджимает, уже все пятки оттоптало. Видите, прихрамываю, как лорд Байрон? Только не на ту ногу.
— Не знаю такого лорда, — произнес он. — Но вам идет. Появилась некая такая многозначительность. Женщины могут поверить, что вы и в боях участвовали, а не только ночами через заборы лазаете...
