Николай Костомаров - Быт и нравы русского народа
В 1561 году Дженкинсон снова прибыл в Москву и предложил новый проект: проект торговли с Персиею. В это время случился в Москве персидский посланник. Дженкинсон, снова напутствуемый Иваном Васильевичем, отправился с персидским посланником по Волге, достиг до Астрахани и поехал оттуда в Персию; но это путешествие было столь же неудачно, как и бухарское. Персия была перед тем в войне с Турциею. На это рассчитывала компания, думая, что неприязненные отношения к этой державе поставят Персию в необходимость получать европейские товары через Россию. Вышло на этот раз не так, как хотели англичане и русские. Персия опять получала товары через Турцию. Во всяком случае предприимчивость Дженкинсона не осталась без важных результатов для России впоследствии.
В 1567 году королева Елизавета утвердила торговлю англичан с Россиею новым патентом компании. В этом патенте она предоставила и другим подданным своим, не принадлежащим компании, торговать в России в разных местах, кроме порта св. Николая. Беломорский путь предоставлялся компании потому, что, как думали на Западе, был открыт людьми, составлявшими компанию. Компания должна была вести торговлю не иначе как на английских кораблях и непременно держать на них матросов английских, а не других наций. Иоанн Васильевич определил права компании другою льготною грамотою, выданною Дженкинсону и после утвержденною при посольстве Рандольфа в Россию. Компания по-прежнему могла торговать в России беспошлинно и свободно, но обязана была показывать привозимые товары в царскую казну для выборки из них того, что понадобится, – старое русское право, соблюдаемое еще в XV веке в Москве. Члены компании могли торговать через Россию с Востоком, но также с соблюдением подобного условия доставки привозимых с Востока товаров для выборки в царскую казну; им дозволено в русских городах заводить конторы и подворья, а в Вологде канатную фабрику; в Вологде отведено место для иску железной руды; суд между купцами компании и русскими отдан опричникам, а в случае вины английских купцов и вообще лиц, принадлежавших к ведомству компании, царь предоставлял себе право арестовать их и налагать секвестр на их имущества, равно разбирать долговые дела через своих советников. Не позволялось заимодавцу посадить должника англичанина в тюрьму, но велено брать за него поручительство в уплате; дозволялось английским купцам посылать свои комиссии в русские города для защиты от воров и разбойников; купцы компании могли держать русских работников; допускалось хождение английской монеты в Москве, Новгороде и Пскове; дозволялось англичанам для своих торговых поездов брать ямских лошадей, дав только знать чиновникам, сколько они их берут, чтобы не было убытка казне. Царь предоставлял английской компании исключительно Холмогоры, реку Печору, реку Обь, Колу, Мезень, Печенгу, Соловецкий остров и все гавани двинские и на север от Двины, так что никакой корабль, хотя бы и английский, не мог приставать туда, если не принадлежал английской компании. Наконец, англичане не имели права, без особого дозволения королевы, приставать к Нарве и Ивангороду (Иван-Городу), и никакой иностранец и принадлежавший компании англичанин не имел права проходить чрез Россию в Персию, Бухарию, Индию и Китай; члены компании имели право сами ловить таких путешественников и конфисковывать их имущество. Пользуясь такими важными правами, компания захватила важнейшие места в России. В 1567 году в Москве у св. Максима была главная контора англичан; в Холмогорах у них открыта была прядильная фабрика, заведенная купцом Ричардом Греем; в Новгороде, Пскове, Ярославле, Казани, Астрахани, Костроме, Ивангороде, Кареле были у них подворья, где они продавали свои товары. Торговля с русскими была для них так же выгодна, как торговля русских с северо-восточными инородцами; например, в 1557–1562 годах в Нижнем Новгороде один купец, Христофор Гудсон, продал сукно, по его собственному сознанию, стоившее со всеми издержками втрое менее того, за сколько оно было им продано. Захватив в свои руки торговые пути, произвольно возвышая цены на свои произведения, понижая на русские, англичане оказывали презрительное обхождение русскому народу и через то возбудили против себя неудовольствие; нередко сам царь, их покровитель, разделял его. Уже в 1569 году он жаловался на англичан послу Рандольфу. То же было в 1572 году. Царь разгневался на членов компании, и по этому поводу приезжал в Москву старый знакомец Дженкинсон. Многие казненные Иоанном в припадке его страсти к мучительству остались должными компании, и англичане не знали, с кого получать долги свои; сверх того, за многие товары не были выплачены деньги из казны. Иоанн хотя удовлетворил требования компании, но ограничил торговлю ее Москвою и городами собственно московскими, а в Казань и Астрахань англичане могли ходить только с царского дозволения и должны были платить половину положенной таможенной пошлины. После несчастной Ливонской войны, когда Иоанн уступил Швеции Нарву и другим европейцам дозволено было торговать в Северном море, англичане, постоянно стремясь к тому, чтоб вытеснить совместников и распоряжаться самовольно торговым бытом России, сильно негодовали на это; с своей стороны русские обвиняли их в плутовстве, жаловались, что они продают гнилые сукна и материи, сносятся с царскими неприятелями и называют русских глупцами и невеждами. Посланник английский, Томас Боус, несмотря на то, что вначале был принят дурно, начал было преклонять царя снова на сторону англичан, но Иоанн умер внезапно. Один из заклятых врагов англичан и благоприятель немцев в торговле, дьяк Щелкалов, сказал тогда английскому послу: английский царь умер.
Англичане домогались вытеснить окончательно из России голландцев, фламандцев и немецких купцов, желали торговли исключительно для себя. Но противники их также действовали и, как уверяли англичане, склоняли дьяков в свою пользу подарками. Царь Федор отпустил Боуса ласково, а вслед за тем послал в Лондон гонца Бекмана, предлагая возвратить все прежние привилегии англичанам, если королева Елизавета дозволит также свободную торговлю в Англии русским. Елизавета заметила, что это несовместно с выгодами Англии, но не отвергала совершенно предложения и домогалась прежде всего исключительно торговли в России для компании, закрытия входа в Россию всем иностранцам-купцам и даже англичанам, не принадлежавшим к компании. С ответом на такое предложение царь отправил в Лондон английского гостя, жившего в России, Иеронима Горсея. В письме царя было сказано, что нельзя выгнать из России купцов различных государств, издавна здесь торговавших, единственно из угождения нескольким англичанам, с которыми королева не хочет равнять своих подданных. Елизавета, узнав, что русский государь находится в руках своего любимца, Бориса Годунова, обратилась к нему; любимец заранее думал воздвигнуть себе трон, а потому и считал нужным расположить в свою пользу Англию, но он был слишком умен, чтоб отдать русскую торговлю и весь зависящий от нее быт русского общества в руки англичан. В 1587 году дана англичанам новая привилегия, которою царь позволял английской компании торговать свободно и беспошлинно, но не иначе, как оптовою торговлею, а отнюдь не в развес и не в аршин, а винами не в разливку; повелевал не брать в кабалу русских людей; не позволять под своим именем торговать русским; членам компании позволялось ходить через Россию в прочие земли только с тем, чтоб брать товары от казны и променивать и продавать их для казны. Таким образом, русское правительство, по-видимому, исполняя требование англичан, тем не менее хотело обратить данные льготы в свою пользу. Эта жалованная грамота обеспечивала имущество разбитых бурею кораблей. Право держать подворья для компании предоставлено в городах: Москве, Холмогорах, Ярославле, Вологде и у морского пристанища у пудожерского устья, о дворах других городов не упоминается; нет в числе таких городов даже Новгорода и Пскова.
Англия не была довольна этими правами, потому что хотела полного преобладания. Как видно, английское правительство, требуя для компании исключительных прав, таило за этим другие, более обширные виды политического преобладания в России. С этой целью Елизавета и не хотела допускать в России торговли других англичан, не принадлежащих компании. В самом деле, если позволить вообще торговать в России, то, естественно, цены на продукты, их количество, сбыт – все это подвергалось бы влиянию обстоятельств, но компания, состоящая из тесного кружка купцов, имеющая исключительное право торговли во всей стране, могла управлять всеми торговыми делами этой страны произвольно и назначать какие ей угодно цены; владея капиталами, могла увеличивать и уменьшать количество вывозимых и ввозимых статей, давать направление торговым путям, одним словом, обращать всю торговлю чужой страны в исключительную пользу своей нации. Компания не связана была прямо с остальным английским народом; компания знала одно правительство, от правительства зависело ее существование, ее права, следовательно, обязанная исключительно правительству, она должна была сделаться его органом и орудием. Утвердить в России монополию компании – значило подчинить Россию английскому правительству. Русские купцы видели, что англичане подчиняют их себе и что выгоды их начинают зависеть от чужеземцев, и роптали; иностранные торговцы были также ожесточены против англичан, не хотевших давать ходу другим народам. Вскоре снова возникли недоумения между русским правительством и компанией.
