Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Король-консорт
— Они, — прогрохотал он тяжелым голосом, в котором помимо былой мощи чувствовалось и нечто похожее на признание поражения, — они не мои верующие.
Глава 7
Я хлопнул себя по лбу, звук получился не совсем чтобы медный, чему я обрадовался, как начало перехода в интеллектуалы.
— А-а-а-а, понятно! Повелевать ими потому и не можешь, а вот принудить... Тоже понятно. Стой здесь и не очень-то размахивайся, а то лошади, дуры, уже пугаются. Я доминант, которому поручено, должен быть еще и судьей. Хотя эти оборванцы в справедливость вряд ли верят, но это ее не отменяет.
Мужики со страхом смотрят уже и на меня, который так уверенно разговаривает со страшным демоном, а я вперил указующий перст в сторону Джоббера и спросил грозно:
— Что вы украли в храме этого... существа?
Джоббер вскрикнул негодующе:
— Украли?.. Да ни за что!.. Да никогда!.. Господин, мы никогда ничего не воруем!
Демон взревел грозно и начал угрожающе поднимать страшные руки с толстыми когтистыми пальцами.
— Тихо, — сказал я ему. — А то велю вывести из зала. Идет расследование! Не мешать суду. Я как Соломон, вникаю и в мелочи. Теперь ты, Джоббер, ответствуй. Чем вообще-то занимаетесь, если не воруете?
Мужики оскорбленно заворчали, Джоббер всплеснул руками.
— Воровать? Да никогда!
— Так чем же?
— Раскопками, — ответил он быстро. — Вы знаете, сколько приходится переворошить руин, пока найдешь хоть что-то? А за находку дадут разве что пару монет, едва хватает на скудный ужин с самым дешевым вином...
— Но на этот раз, — заметил я, — нашли очень ценную чашу?
Он вскинул голову, глаза бегают из стороны в сторону, однако старался смотреть твердо и даже с вызовом.
— Мы нашли, — подчеркнул он голосом, жестами и даже с гордой позой. — Нашли, а не украли!..
Я повернулся к Крамардарту.
— Они ее нашли.
Он, уже багровый от ярости, проревел:
— А если в твой дом войдут и что-нибудь там найдут? .
Джоббер прокричал бесстрашно:
— Но твоего дома давно нет!..
Крамардарт зарычал люто, я вскинул руки, призывая к тишине. Все умолкли и повернули голову в мою сторону.
— Дома может и не быть вовсе, — сказал я, — мы же знаем, как часто целые племена бросают все нажитое и уходят на новые земли! А Великое Переселение Народов?.. Так что дело не в домах. Если бы и этот Крамардарт умер, тогда да, это было бы найденное, хотя я лично полагаю, что в доме мертвого тоже нехорошо мародерничать. Дроп еще так-сяк, а лут совсем нехорошо. Однако Крамардат жив, и потому взятая в его храме чаша считается не найденной, а украденной.
Крамардат снова взревел, но уже негромко, зато Джоббер и его люди закричали в великом возмущении и неприятии моего решения.
Я снова вскинул руку, призывая к тишине.
— Вам лучше отдать ее добровольно. Да, у меня есть против древнего бога Крамардарта некая защита... возможно, я смог бы отстоять эту чашу. Но разве Господь не поставил человека венцом творения потому, что надеется на его справедливость?
Они все молчали и смотрели на меня несколько тупо, даже Крамардарт, и я ощутил некоторую досаду, что мои перлы красноречия пропадают зазря, на всех свиней бисера не напасешься.
— Быть справедливым, — закончил я, — можно быть только в отношении всех. Нельзя быть справедливым к одним и несправедливым к другим. На этом зиждется... блин, какое-то паршивое слово, на этом покоится... это еще хуже, в общем ура справедливости!
Крамардарт молчал, еще не врубившись, я в самом деле хорош в красноречии, а Джоббер закричал:
— Так нельзя! Это теперь наше!
— Нет, — отрезал я. — Мало ли что этот Крамардарт не совсем как бы наш. Я паладин, а паладины не за своих, а за справедливость. Что делать, если справедливость в этот раз на стороне этого древнего бога, что уже и не бог для нас, а просто старый, хотя и сильный демон?.. Вот мой суровый и весьма зело справедливый вердикт: чаша принадлежит ему.
Джоббер оглянулся на своих мужиков, те злые и угрюмые, отводят взгляды, даже женщины, спрятавшись за телегами, дрожат, но прислушиваются, явно чаша очень дорогая, может быть вообще из золота, это же вся их команда обогатится, купят хороших коней и настоящие подводы, смогут осесть и начать оседлую жизнь...
Кто-то из мужиком крикнул сорванным голосом:
— Нас сорок человек!.. А что, если все навалимся на этого демона и убьем, то чаша будет наша!
Крамардарт начал грозно рычать, я кивнул и добавил:
— Если сумеете убить, а потом еще и ограбить этого монстра, который вообще-то имел какие-то заслуги до того времени, как опустился до этого жалкого состояния, то уцелевших преступников во имя справедливости перевешаю я.
Джоббер крикнул в отчаянии:
— Но как же... вы же человек!.. А он — нет.
— Человек, — пояснил я высокомерно, — царь природы и венец творения! Библию надо читать, невежды. Царь природы — это всей природы, не только...
Джоббер оглянулся на своих людей, те злобно переговаривались, наконец один из них с проклятиями высвободил руки из лямок, сбросил мешок на землю.
Ему помогли развязать туго затянутый узел, он с огромной неохотой вытащил чашу.
Она вспыхнула под лучами солнца, как его осколок. Сердце наполнилось радостью, а тело — силой, я ощутил готовность промчаться до воинского лагеря, где оставил Бобика и арбогастра, хоть на крыльях, хоть на задних конечностях, как страус или киви-киви.
Крамардарт взревел радостно и протянул к ней огромные лапы. Мужик струхнул, отпрыгнул, прячась за спины соратников. Джоббер взял у него чашу и с огромной неохотой сунул мне.
Я взвесил ее в руках, явно не золото, золотую такого размера пришлось бы держать обеими руками, заметно напрягая мышцы.
— Моим решением, — сказал я громогласно, словно обращаюсь к огромной толпе, заполнившей городскую площадь, это уже привычка и заодно тренировка на будущее, — милостивого и справедливого правителя чаша возвращена ее настоящему владельцу. Получи, Крамардарт!
Древний бог протянул лапу, я опустил чашу на широкую ладонь, но он не убрал ее сразу, а некоторое время пристально всматривался в меня.
— А ты, — проревел он озадаченно, — кто?..
— Король Ричард, — ответил я высокомерно.
— Это понятно, — рыкнул он, — а кто на самом деле?
Я сказал уклончиво:
— Мы те, кем являемся в данное время, а не те, кем рождены. Ты ведь не всегда был только хранителем чаши?
Он медленно выпрямился, чаша почти целиком исчезла в его громадной ладони, только самый верх пронзительно и нещадно горит под яркими лучами солнца.
— Прощай, король Ричард, — прогромыхал он, голос прозвучал невесело. — А ведь были когда-то времена, верно?
— Были, — согласился я.
— Но все прошло...
— Кое-что вернется, — сказал я утешающе. — Но на другом этапе.
Он раскинул руки в странно знакомом жесте и поднял голову лицом к небу. Заблистали ветвистые молнии, грянул гром, и его тело исчезло в багровой вспышке.
Не обращая внимания на поникшего Джоббера и его людей, я потащился обратно к той одиноко торчащей скале, за которой смогу перевоплотиться в птеродактиля.
То ли за это время воздух потеплел, то ли от чаши получил некий импульс, но дальше я летел еще быстрее, прям со скоростью намыленной молнии, ее хватило на все то время пути, пока внизу не показались знакомые места, а потом среди зелени выступил лагерь.
Не рискуя с исчезничеством, я опустился за ближайшими кустами, перевоплотился и вышел, беспечно насвистывая, дескать, погулять отлучался.
Полог красного шатра отлетел в сторону, огромное черное тело появилось на пороге, и в следующее мгновение меня сбило с ног и покатило по земле под натиском толстых лап и горячего красного языка.
— Я же недолго, — крикнул я в оправдание. — В самом деле недолго! Пойдем арбогастра спросим!
Через красиво и ровно расположенный квадратами лагерь в нашу сторону уже несется навстречу на великолепном коне, в свое время подаренном графом Ришаром, Альбрехт с развевающимся за спиной плащом крестоносца.
— Ваше Величество! — крикнул он сердито. — Вы хотя бы предупреждали!
Я изумился.
— Как? Не предупредил разве?
Он соскочил на землю, передал повод подбежавшему воину.
— Предупредили, — ответил он сварливо. — Но недостаточно.
Я огляделся, лагерь еще почти пуст, кроме легкой конницы пока никого, тяжелые части прибудут на днях, но точно не сегодня.
— Граф, — спросил я в изумлении, — вы что, соскучились?
Он вздрогнул, перекрестился.
— Господи, умеете же вы пугать, Ваше Величество!.. Только и пожили без страха и ужаса пару дней.
Я поинтересовался:
— Что за это время нового? Прошу в мой шатер, граф. Если там еще не все разворовали, а мебель не перебили...
Он буркнул:
