Сюзанн Моррисон - Йога-клуб. Жизнь ниже шеи
Шаг третий. Возьмите большую палку. Побейте женщину палкой, пока та не скажет «да», и марш в постель!
Ах, религия. Может ли быть что прекраснее?
Барбель сказала, что Индра не захотела даже обсуждать этот отрывок. Она очень смутилась и, кажется, не желала признавать, что с Упанишадами может быть что-то не то.
Очень мило. Сразу вспоминается жена Лота — до того, как она превратилась в соляной столп. Лот предложил своих дочерей на растерзание похотливым содомлянам, и после, когда то, что от жены осталось, уже смешалось с песками, дочери Лота опоили его и занялись с ним сексом. Как верно подметила Барбель, хорошо, что в наших священных книгах есть такие вот моменты — они не дают нам забыть о том, что эти книги были все-таки написаны людьми. Людьми с грязными фантазиями и сомнительными моральными принципами.
ВечеромМы с Барбель пошли ужинать, и она заставила меня проглотить рис с зелеными водорослями, прежде чем перейти к десерту. Я оправдывалась, что наверстываю упущенное. Барбель заявила, что я практикую джала-йогу, т. е. йогу еды.
Я ответила, что джала-йога — очень романтичное название и я не прочь поделиться с ней «Шоколадной смертью». Барбель рассыпалась в благодарностях, и мы заказали вторую ложку.
29 апреляНиепи — балийский Новый год.
Сегодня закончим пораньше и пойдем готовиться к празднику. Завтра — выходной. Завтра у всего острова выходной, потому что после Нового года Бали замирает, затихает и превращается в город-призрак. Нельзя громко разговаривать, пользоваться электричеством и весь день надо сидеть дома. Если включишь свет или выйдешь из дома — штраф.
План такой. Сегодняшняя процессия распугает злых духов. Уга-уги на Бали — что-то вроде оружия массового поражения в вечной борьбе с духами. Они прогонят всех духов с острова, от мелких надоедливых, вроде призраков из блендера и швабры, до жестоких злобных демонов, из-за которых мы сходим с ума, а наши родные болеют, — духов, которые являются источником насилия, волнений и душевных травм.
Уга-уги должны обладать ужасной наружностью и сильно шуметь, чтобы нагнать на духов страху. В полночь свет во всех домах нужно выключить и следующие двадцать четыре часа сидеть тихо, чтобы духи подумали, что на острове никого нет. А если никого нет, какой смысл вселяться в никому не нужные блендеры и швабры? Вот духи и не вернутся, пока не поймут, что их одурачили.
Классно. Обмануть обманщика!
После полуночиПеревариваю то, что случилось вечером, — в прямом и переносном смысле. Процессия уга-уги не была похожа на наши парады, где люди выстраиваются по обе стороны улицы и их сдерживают всякие перегородки и полицейские на лошадях. В своем американском воображении я представляла чудовищ на платформах и, может быть, маленькую мисс Убуд в короне в виде золотистой корзинки с курицей и фруктами, машущую нам ручкой. Но такой стерильный и безопасный парад — это не по-балийски. Когда луна взошла на небосклоне, центр Убуда выглядел так, будто кто-то сбросил на него двенадцатитонный мешок с крысами. Грязные переулки кишели людьми. Люди были повсюду, точно хотели не пропустить процессию вперед, они сидели на уступах и заборах — тысячи жителей Бали и туристов, которые без ума от жителей Бали.
Мы с Джессикой продирались через толпу и наконец нашли относительно пустое место посреди улицы. Вскоре в тускло освещенном полумраке в конце улицы нам удалось различить первых музыкантов с гамеланами.
Каждое чудовище сопровождал личный оркестр. Все музыканты были мужского пола, в одинаковых оранжевых, красных или голубых рубашках, похожих на футбольную форму, как будто потом они собирались отложить свои гамеланы и погонять мячик. От звуков, которые они издавали, можно было оглохнуть. Это была совсем не та потусторонняя возвышенная музыка, что доносилась из нашего вантилана по вечерам. Нет, то были звуки битвы, звон оружия и натачиваемых мечей. Я с удивлением заметила, что от этих звуков во мне нарастает тревога. Я занервничала, захотелось бежать прочь. Но когда на горизонте возникли первые уга-уги, я расслабилась. Чудовища были славные. Сначала шли маленькие — их несли на бамбуковых паланкинах мальчишки в голубых футболках и черных повязках на лбу. Самые страшные из этих монстров напоминали детские поделки из папье-маше, раскрашенные в изумрудный цвет и с нарисованной черной чешуей. Они были похожи на дракончиков из мультика, не считая помидорно-красной крови, стекающей по шее.
Мы повернулись, провожая взглядами процессию детей, и вдруг за нашими спинами грохнули фейерверки, привлекая внимание. С детьми было покончено. Настал черед взрослых.
В конце улицы появилось чудовище, словно вызванное к жизни грохотом впереди идущего оркестра. Это была громадина высотой не меньше пятнадцати футов с телом пса и лицом Рангды — существа с огненным языком и черными волосами из соломы. Его передние ноги двигались, точно он хотел порезать толпу своими острыми, как бритва, когтями. Челюсти смыкались и размыкались, и каждый раз при этом взрывались хлопушки. Чудище восседало на гигантской бамбуковой решетке, поддерживаемой не меньше чем десятком человек в оранжевых майках, — многоногий трон для уга-уги. Благодаря им чудовище танцевало, набрасывалось на собравшихся, нагибалось и кланялось, копируя движения своих создателей.
Вскоре процессия стала интерактивной. Чудовища и люди, которые тащили бамбуковые решетки, двигались так быстро, увлекая толпу за собой, что приближались быстрее, чем мы успели понять — надо спасаться. Они дрожали, внезапно накреняясь, затем останавливались, тряслись и резко дергались вперед. До сих пор не знаю, что бы произошло, если бы мы вовремя не ушли с пути. Угроза стать задавленными была так реальна, что мы побежали.
Когда первый испуг прошел, я перевела дыхание и взглянула на Джессику.
— Какой там парад в День благодарения, — выпалила я. — Это как парад в День благодарения, если бы все наглотались кислоты!
Последний монстр навис над нами, отбрасывая тень аж с середины улицы. Это была женская фигура выше одноэтажного дома на самой большой решетке из всех, и несла ее целая куча людей. Баба, раскрашенная в красный, плыла сквозь толпу, ее стройные ноги стояли врастопырку в позе лошади, груди торчали прямо вперед меж распростертых рук, а кроваво-красные соски выпирали, как пули. Волосы были сделаны из оранжевой соломы и красных веревок и метались вокруг лица, когда она нагибалась, поворачивалась и тряслась, неминуемо приближаясь к нам, словно тряпичная кукла-вампир. Ее черные когти были сложены в свирепые кровавые мудры. Уж эта-то точно могла отпугнуть самых злобных духов.
Мы не могли оторваться от этой бабищи на решетке, которая ныряла вниз, летела вперед и накренялась, грозя растоптать любого, кто не убрался с ее пути. Ее длинные волосы — на самом деле это были красные веревки в узлах, похожие на колючую проволоку, — подметали улицу, словно она хотела отхлестать собравшихся по лицам. Внизу потные насквозь помощники прикрикивали на толпу. Баба встряхивала волосами и улыбалась сквозь клыки. Оркестр играл, а благодаря своим помощникам она танцевала.
За секунду до того, как бабища нависла над нами, я успела подумать о том, что ждет меня дома. Я заметила, что мир как будто отдалился от меня, а теперь снова наступает, в точности как духи снова наползают на остров, поняв, что их обманули.
И ничего, в сущности, не изменилось. Но потом волосы чудо-бабы хлестнули нас по щекам, и времени думать больше не было. Мы побежали, сперва смеясь, но потом, когда оглянулись и увидели, что она преследует нас по пятам, бросились наутек как можно быстрее.
Мы бежали до тех пор, пока не потеряли процессию из виду, и лишь тогда перестали бояться. Только у ресторана «Балийский Будда» мы замедлили бег и переглянулись, рассмеявшись в смущении. Как дети, увлекшиеся страшной игрой, мы забыли, что все это происходит не на самом деле.
Очутившись напротив «Балийского Будды», мы с Джесс решили отпраздновать балийский Новый год по-своему — за вином с пирожными. Но стоило нам войти, как мы увидели Джейсона и Лару на балконе. Те что-то нам кричали, но при этом так смеялись, что не могли ни одного слова до конца договорить.
Когда мы поднялись наверх, Джейсон обнял нас.
— Ну и видок у вас — как будто за вами настоящие чудища гонятся, не куклы! — воскликнул он. — Дурочки!
Мы с Джессикой были слишком заняты оправданиями и не сразу заметили, что Джейсон ведет нас к столику, заваленному тарелками из-под десертов и конфетными обертками и заставленному рюмками. Кроме того, там были пустые банки пива и пустые, а также частично полные бутылки вина. За столом сидели все наши товарищи по семинару: Барбель угощала Марси куском шоколадного торта, а та наливала себе бокал красного вина, Лара подзывала официанта, чтобы тот принес всем самбуки. Джейсон взял у официанта зажигалку и поджег самбуку. Придется моим друзьям много заниматься карма-йогой, чтобы компенсировать сегодняшний вечер.
