Эдуард Днепров - Женское образование в России
Министерское влияние на управление женскими учебными заведениями закреплялось тем, что они передавались «исключительно главному ведению попечителей учебных округов с освобождением начальников губерний от обязанности участвовать в управлении сими учебными заведениями» [Л. 21]. Тем самым на верхнем уровне снималось то «многоначалие» над женскими училищами, которое подвергалось резкой критике практически всех участников предшествовавшего общественного обсуждения. Проект подчеркивал, что этот шаг не стремится ущемить губернаторов, его цель – освободить их от излишней нагрузки, поскольку прежняя система была «слишком обременительна для начальников губерний» [Л. 21].
Вместе с тем, последовательно и настойчиво укрепляя в новом законе влияние Министерства народного просвещения на женские гимназии и прогимназии, проект не мог не учитывать той главной идеи, положенной в их основание, о которой уже шла речь, – общественного характера этих учебных заведений, содержимых преимущественно на общественные и частные средства, т. е. необходимость стимулирования общественного элемента в выделении этих средств. И в этом отношении новый проект опережал Положение 1860 г. В объяснительной записке к проекту 1865 г. подчеркивались два основных недостатка прежнего состава и способа комплектования попечительных советов женских училищ. Во-первых, по Положению 1860 г. ведущую роль в советах играли так называемые непременные члены – уездный предводитель дворянства или его замещающее лицо (он же председатель совета), директор или штатный смотритель училищ и городской голова или бургомистр. И во-вторых, эти непременные члены сами избирали четырех «выборных членов» из представителей различных сословий. Подобный состав и способ комплектования попечительных советов, отмечалось в объяснительной записке к проекту 1865 г., «подает поводы не к сближению, а к разъединению женских училищ с обществом», ибо «такой совет не может служить представителем всех местных сословий при училище» [Л. 22].
В проекте нового Положения предусматривалось, «чтобы члены попечительного совета избирались теми сословиями и обществами, на счет которых содержатся гимназии и прогимназии, и чтобы затем в числе непременных членов находились только директор или штатный смотритель училищ и начальница гимназии или прогимназии». Таким образом, следуя за замечаниями, высказанными в ходе обсуждения Положения 1860 г., новый проект мягко удалял дворянский и судейский элемент из состава попечительных советов женских учебных заведений, повторим, одновременно укрепляя и в них, и в целом в этих заведениях влияние элемента министерско-бюрократического. Это направление особенно усилилось при новом министре Д. А. Толстом, который всегда относился с недоверием к дворянству с его притязаниями и абсолютно во всем предпочитал управляемое бюрократическое начало.
Еще одним шагом в поддержке попечительных советов женских училищ было введение выборности председателя совета из среды его членов. Правда, при этом председатель избирался всего на один год, что в значительной мере делало его марионеткой в руках директора губернских училищ. В дальнейшем, как будет отмечено позже, автору проекта А. С. Воронову удастся увеличить срок деятельности председателя совета до трех лет.
Существенные изменения вводились новым проектом и в учебную часть женских училищ. Наиболее позитивными из них были, во-первых, увеличение срока обучения в училищах I разряда с шести до семи лет, так как, по словам объяснительной записки, «опыт показал уже, что шестилетний срок крайне недостаточен для того, чтобы учащиеся могли усвоить себе основательно предметы преподавания». И во-вторых, стремление к уравнению женского образования с мужским, что получило отражение не только в изменении состава учебного курса, но и в переименовании женских училищ в гимназии и прогимназии. Здесь проект закреплял то, что уже произошло в общественном сознании, отмечая, что «в обществе нашем за училищами I разряда уже установилось название женских гимназий» [Л. 18 об.].
Принципиально было и то, что проект однозначно констатировал, «что женские училища I разряда соответствуют мужским гимназиям, а училища II разряда – мужским прогимназиям» [Л. 18 об.; выделено нами. – Авт.]. Это разъяснение имело чрезвычайно важный смысл. Оно переводило женские прогимназии из статуса повышенной начальной школы (ранее женские училища II разряда приравнивались к мужским уездным училищам) в статус неполных средних учебных заведений. Соответственно женские прогимназии приобретали возможность «вертикального» роста – преобразования в женские гимназии, что впоследствии вызовет жесткие нападки на них реакционных сил. И в то же время прогимназии могли выстраиваться «горизонтально» – рядом с женскими гимназиями как самостоятельные учебные заведения, теснейшим, органическим образом с ними связанные. В проекте положения прямо подчеркивалась эта преемственность женских гимназий и прогимназий и отмечалось, что курс женских гимназий заключает «в себе курс прогимназий с дальнейшим его развитием и дополнением» [Л. 27].
Повышению статуса женских прогимназий способствовало и значительное расширение их учебного курса. Теперь изучение русского языка не ограничивалось только грамматикой, дополнительно вводилось объяснительное чтение; к русской истории присоединялся «географический обзор всех частей света»; в арифметику, помимо первых четырех действий, вводилось понятие о дробях и т. д. [Л. 27].
Цивилизованно, без тупиков, выстраивая двухъярусную систему женского образования, министерство вместе с тем и здесь, в учебной части, определенными педагогическими средствами проводило ту же линию на усиление своего влияния, как это делало оно и в сфере управления женскими учебными заведениями. Прежде всего оно стремилось поставить все дело преподавания в этих заведениях под свой контроль.
«Новое Положение, – отмечалось в объяснительной записке к проекту, – признает необходимым определить объем преподавания и число учебных часов по каждому предмету. В настоящее время учителя женских училищ, как показал опыт, не стесняются никакими точными указаниями извне, увлекаются своими собственными взглядами, предпочтением той или другой части науки, упуская из виду необходимую соразмерность частей, не соображаясь с уделенным для каждой временем или с большею или меньшею важностью той или другой для женского образования. К этому следует прибавить, что и самое число часов по каждому предмету не было назначено и совершенно зависело от усмотрения местных педагогических советов училищ. Следствием такого порядка явилась неопределенность преподавания, неполнота и отсутствие всякого единства, делающие училища одного и того же рода мало похожими друг на друга» [Л. 19 об.—20].
С этой «вольницей» министерство намерено было кончать и вводить достаточно строгую регламентацию. Сама по себе определенная регламентация, безусловно, необходима. Но вводящий ее чиновник от образования всегда балансирует на острие ножа. Как показал исторический опыт, издержки регламентации многократно хуже издержек свободы преподавания.
В новом проекте Положения о женских гимназиях и прогимназиях явно предпочиталась строгая регламентация. В нем впервые вводилась «таблица недельных уроков» в женских учебных заведениях и главное – заявлялась необходимость создания министерской инструкции, которая должна была определить «объем преподавания по каждому предмету» [Л.20].
Опасность такой инструкции изначально предопределялась тем, что проект стремился придать «преподаванию более практический характер, применяясь к назначению женщины» [Л. 19 об.]. Эта установка, во-первых, вступала в явное противоречие с продекларированной в проекте задачей выравнивания женского и мужского образования. И во-вторых, несла в себе угрозу отбрасывания женской школы назад, ко временам императрицы Марии Федоровны, когда женское образование особенно старательно подгоняли под специфически понимаемое «назначение женщины». О том, что подобная угроза была более чем реальна, свидетельствовали неизменные, заявленные в первом же параграфе проекта цели женских гимназий и прогимназий – «сообщить учащимся в них то религиозно-нравственное и умственное образование, которое необходимо для каждой женщины и в особенности для будущей жены и матери семейства» [Л. 25].
Одним из важнейших и ценнейших нововведений проекта 1865 г. было учреждение в женских гимназиях специального восьмого педагогического класса для «приготовления желающих к должности наставниц и учительниц». Это нововведение (которое двадцать лет спустя вызовет особенно ожесточенные атаки реакции, попытавшейся, правда безуспешно, похоронить педагогические классы) объяснительная записка к новому проекту обосновывала наиболее тщательно и детально, выдвигая три основных аргумента.
