Маргарита Павлова - Неизданный Федор Сологуб
«Истекший год оказался самым счастливым в моей службе: положение мое улучшилось довольно значительно, и работа стала легче, стало оставаться больше свободного времени. Так как я не любитель развлечений, то это время уходило большею частью на работу. Я не сумел бросить писания стихов, хотя, к сожалению, редко работал над ними. <…> Бросить занятия стихами и прозой мне не хочется и не захочется долго, хотя бы я так и остался неудачником в этой области; во мне живет какая-то странная самоуверенность, мне все кажется, что авось и выйдет что-нибудь дельное, возможно ли это и как это осуществить?»[206]
Жизнь в провинции подчинялась определенным правилам: следовало регулярно принимать гостей, наносить ответные визиты, посещать обеды, ужины и т. д. Уклониться от этой «рутины» было невозможно. С кем же общался в Вытегре Федор Кузьмич, кто принадлежал к его ближайшему окружению? Сохранившиеся в архиве Сологуба его собственные письма тех лет (В. А. Латышеву, О. К. Тетерниковой), а также письма вытегоров к нему позволяют очертить этот круг достаточно зримо.
В первую очередь следует упомянуть сослуживцев Федора Кузьмича, преподававших в той же семинарии: учителя русского языка Никифора Ивановича Ахутина; учителя рисования, черчения и чистописания Ивана Александровича Копытова; учителя математики Ивана Кузьмича Дроздова; учителя естествоведения Николая Валериановича Подвысоцкого; законоучителя, священника Павла Ивановича Соколова; учителя пения Павла Тимофеевича Нечаева. В приготовительных классах Вытегорской семинарии преподавали, наряду с Ф. К. Тетерниковым, Александр Герасимович Костин и позднее — Иван Иванович Кикин. Директором гимназии служил с 1889 г. Митрофан Егорович Маккавеев[207].
Ближе других Федор Кузьмич сошелся, пожалуй, с Н. И. Ахутиным, покинувшим Вытегру вскоре после отъезда Тетерникова (он был переведен в Череповскую (Череповецкую) учительскую семинарию). В последующие годы они обменивались письмами — вплоть до осени 1914 г. (сохранились лишь письма Н. И. Ахутина). С 1908 г. Ахутин постоянно жил в Петербурге, где изредка навещал Сологуба. Так, 7 ноября 1913 г. он искренне благодарит писателя за «по-прежнему товарищеское отношение», а Ан. Н. Чеботаревскую — за оказанные ему радушие и гостеприимство[208].
Имена Ахутина и членов его семьи (жены, Александры Михайловны, и др.) не раз встречаются в письмах Федора Кузьмича из Вытегры. «В воскресенье днем были у нас Ахутины с старшею дочкой, — сообщает он, например, сестре 11 апреля 1892 г. — Ждали на второй день приращения семейства, но ребенок родился только в четверг, и к великой радости Ахутина родился сын, которого назвали Александром. Ахутин, конечно, сияет от восторга»[209]. Кроме того, из более раннего письма к сестре (от 10 октября 1891 г.) видно, что Тетерников предполагал составить вместе с Ахутиным описание Вытегорской учительской семинарии за все время ее существования и опубликовать этот труд в столичном «Журнале Министерства народного просвещения»[210]. Проект этот, однако, не осуществился.
Учительская семинария не была в то время единственным учебным заведением Вытегры. Начальное образование вытегоры могли получить и в двухклассном городском училище (в середине 1890-х гг. в нем учился Николай Клюев), и в женской прогимназии. В городском училище преподавали Михаил Павлович Заякин, назначенный в 1893 г. его заведующим (и занимавший эту должность в течение ряда лет). В женской прогимназии преподавали сестра Заякина, Анна Павловна (русский и французский языки), и жена Нечаева, Вера Сергеевна (учительница в приготовительном классе). К числу знакомых Тетерникова в учительской среде принадлежали, кроме того, Александр Иванович Смелов, помощник учителя в Вытегорском городском училище, и Вера Евграфовна Иванова, начальница женской прогимназии.
Поселившись в Вытегре, молодой учитель сблизился также с Александром Васильевичем Дурново, инженером, проявлявшим, однако, интерес и к литературе. Впрочем, их взаимное общение длилось недолго — около двух лет. Осенью 1891 г. Дурново был переведен в Ковно (ныне — Каунас) начальником Округа путей сообщения. Расставаясь с Вытегрой, А. В. Дурново писал Тетерникову 3 сентября 1891 г.: «Память о знакомстве с Вами сохранится у меня навсегда как об одном из весьма приятных эпизодов жизни моей»[211]. Впоследствии, что следует опять-таки из писем А. В. Дурново, писатель посылал ему свои произведения.
Описывая проводы А. В. Дурново, Федор Тетерников рассказывал своей сестре (письмо от 10 сентября 1891 г.): «Мы на прошлой неделе в среду давали обед уезжающему Дурново. <…> Были только немногие из его ближайших знакомых; инженеров не было. Были: о. Павел Ив. Соколов, Ахутин, Костин, Копытов и я — из семинарии; затем Андреев[212], Поцановский <так!> (наш сосед)[213], Воробьев-старший[214] и еще несколько, всего 13 человек, кроме самого Дурново. Обед был в зале Инженерного клуба»[215]. Из этого же письма явствует, что во время обеда Н. И. Ахутиным были прочитаны стихи Федора Кузьмича, написанные им в честь Дурново, — сонет «В пустынных небесах…», текст которого сохранился в архиве Сологуба (с датой «1 сентября 1891 г.»)[216]. «Стихи всем понравились и очень польстили самого Дурново», — сообщает Федор Кузьмич сестре (в цитированном выше письме)[217].
Впрочем, значение этого эпизода не следует преувеличивать. В. П. Калицкая полагает, что Федор Кузьмич, живя в Вытегре, может быть, кому-нибудь и читал свои стихотворения, «но в печатном виде, по-видимому, никому не показывал». Ее мнение подтверждается горестным восклицанием самого Тетерникова в письме к В. А. Латышеву; «Я хорошо знаю, чем интересуется вытегорская публика, но ей мои стихи не нужны»[218].
Эпизодически встречаются в письмах Федора Кузьмича и фамилии других его вытегорских знакомых, среди них, например, — священник Петр Федорович Раевский, умерший осенью 1891 г., уездный врач Михаил Александрович Шлегель, переведенный в январе 1892 г. из Вытегры в Олонецкий уезд, Константин Николаевич Юнкер, лесничий Вытегорского лесничества, и др. Неудивительно, что кое-кто из вытегоров был впоследствии «увековечен» писателем. Так, супруги Рубоносовы в рассказе «Червяк» списаны Сологубом с П. Т. и В. С. Нечаевых, девочка Ванда, героиня рассказа, — с Ванды Тушовской, ученицы Вытегорской прогимназии, и т. д. Читая произведения Сологуба, жители Вытегры безошибочно угадывали тех, что в свое время послужили Федору Кузьмичу прототипами его героев (подробнее см. в коммент. 37 к записям В. П. Калицкой[219]).
Вероятно, более пристальный взгляд на некоторых сологубовских персонажей еще не раз позволит в будущем рассмотреть в них черты его вытегорских знакомых. На это обратил в свое время внимание И. И. Кикин. Вспоминая о Н. В. Подвысоцком, он писал Сологубу 14 ноября 1909 г.: «Вот это был тип, достойный, кстати, художника в отношении изображения отрицательных сторон человека, и я думаю, Федор Кузьмич не обошел его своим вниманием в своих произведениях. — Интересно было бы знать — в каких Ваших произведениях искать бытописания из наших времен и краев — поруководите в решении сего вопроса»[220].
Тем не менее со многими своими сослуживцами Федор Кузьмич охотно общался и сотрудничал, пытаясь, в частности, оживить вытегорскую культурную жизнь. Так, 8 октября 1891 г. он рассказывает В. А. Латышеву о «народных чтениях», в которых, помимо самого Тетерникова, предполагали участвовать «Ахутин, Цветков[221], Заякин и его сестра, Смелов…». Тогда же обсуждался «очень прилежно» и вопрос об открытии вытегорской типографии, но «не пришли ни к чему; хотел было принять участие Цветков, но с ним оказалось невозможно столковаться…»[222].
В письме к сестре от 1 сентября и к В. А. Латышеву от 8 октября 1891 г. Федор Кузьмич рассказывал также о попытке вытегорских учителей создать собственную ссудо-сберегательную кассу. «Было три собрания в зале семинарии, — пишет он сестре, — 25 и 29 августа и сегодня. Сегодня было последнее совещание, окончили рассмотрение устава, в котором многое изменили, и решили просить об утверждении, что поручили Маккавееву. Председателем был на всех собраниях, конечно, Маккавеев, а я — секретарем. В первый раз собралось 25 человек, во второй — 15, а в третий — 11. Членов у нас теперь 31 — пристал вновь Иван Александрович Копытов, на которого я уж и не рассчитывал. Да и кроме этих будет еще много сельских учителей»[223].
Вообще говоря, к общественным событиям в Вытегре, переживавшей в 90-е годы прошлого века своего рода «расцвет» (причем не только экономический[224]), начинающий писатель относился с неизменным вниманием. Например, 3 октября 1891 г. он извещает Ольгу Кузьминичну: «Скоро в городе начнутся работы по выпрямлению реки Вытегры; шлюз будет перенесен немного выше; около жидовского кладбища будет сделан перекоп для обхода крутого загиба, Сиверсов мост будет перенесен немного пониже, к следующей улице, так что с него будет прямо дорога к собору и казначейству; а так как тот берег Вытегры в этом месте низок, то там будет сделана дамба. Около старого собора река будет немного расширена, чтобы фарватер был прямее <…>. Ярмарка началась, как всегда, в Покров, но товаров привезено еще очень мало; так же и у Пудровой[225]. <…> Просили тебе кланяться Ахутины, Заякины, Иванова (начальница гимназии) и еще, может быть, кто-нибудь из знакомых»[226].
