Гастон Доррен - Лингво. Языковой пейзаж Европы
А армянский? В нем много слов из персидского, а гортанные согласные пришли из кавказских языков, которые не относятся к индоевропейским. Но в некоторых отношениях армянский напоминает и греческий. Так что после долгих споров лингвисты XIX в. отнесли его к собственной ветке индоевропейской семьи, а греческий сочли его самым близким живым родственником. Инициатор этого, некий Генрих Хюбшман, столкнулся с серьезным скептицизмом, потому что армянские слова по звучанию часто совершенно не похожи на свои индоевропейские эквиваленты. Например, в обычном индоевропейском языке слово, обозначающее число 2, будет отдаленно похоже на two, или duo, или dva: сначала что-то d-образное, потом что-то w-образное, а потом гласная. В армянском это erku. Прямо скажем – совсем другое слово. На самом деле армяне повсеместно заменили индоевропейский начальный звук dw на erk. Так они сделали erkar (длинный) из старого слова dwehro и сжевали hdwon до erkn (родовые потуги). Процесс кажется таким же невероятным, как откладывание яиц млекопитающим, но с фактами не поспоришь.
И наконец, вас могло удивить, что армянский вообще попал в книжку о европейских языках. Ведь Армения лежит к югу от Кавказских гор, а этот регион считается частью Азии. Однако, как повелось еще в XIV в., армяне в большом количестве расселились по всей Европе – в одной России их больше двух миллионов. В Венеции находится знаменитый армянский монастырь, Сан-Лазаро-дельи-Армени. В Манчестере армянская церковь есть с 1870 г., в Амстердаме – с 1714-го, во Львове (который тогда был польским, потом австрийским, а сейчас украинский) – с 1370-го. Так что армянский язык очень давно стал частью европейского пейзажа. Вот почему он включен в эту книгу. А глава о нем названа Hayeren Badaktuts (армянский утконос).
В английском нет заимствований из армянского, если не считать заимствованием название армянской валюты – dram. Как и слово dram в значении глоток, слово происходит от греческого слова drachmḗ.
Karot – сильное чувство тоски по кому-то.
58
Совсем один
Венгерский
– Садитесь, пожалуйста, господин Мадьяр. Чем я могу вам помочь?
– Я так одинок, доктор. Страшно одинок.
– Понятно. А почему вам так кажется?
– Я не так давно здесь поселился, и мне кажется, что соседи меня не понимают.
– Та-ак… Давайте посмотрим – вы у нас зарегистрировались в… а, вот! в конце IX века.
– Да, так и есть. Я вселился в дом, где сейчас живу, в 896-м. И мне кажется, что соседи мне этого не простили.
– Значит, вы думаете, что тут какие-то старые счеты. И кроме того, они вас не понимают.
– Да. Мы говорим на разных языках. И у меня нет родных поблизости. У меня есть родственники в России[10] и троюродные братья в Финляндии и Эстонии. Но я не говорил с ними тысячи лет – не знаю даже, пойму ли я их теперь. Я чувствую себя совершенно изолированным здесь, в этой пусте.
– В чем?.. А-а, в венгерских степях. Н-да. Господин Мадьяр, боюсь, этот вопрос слишком сложен для участкового лингвиста. Вам нужно сдать анализы. Вот направление в клинику исторического языкознания, а это – в клинику сравнительного языкознания. Позвоните мне, пожалуйста, через пару недель – я скажу вам результаты.
– Клиника доктора Хаспельмата.
– Это Иштван Мадьяр. Я звоню узнать результаты анализов.
– Соединяю с доктором.
– Здравствуйте, господин Мадьяр. У меня хорошие новости.
– Да?
– Мои коллеги из клиник исторического и сравнительного языкознания провели тщательные исследования и пришли к выводу, что за последние 1100 лет вы стали очень похожи на своих соседей.
– Да что вы? Не может быть. Вы видели мою орфографию? А спряжение глаголов? А все мои падежи?
– Ну разумеется, мы учли все это. Это не меняет диагноза. Главное, у вас есть артикли: вы используете слова a и az в качестве определенного артикля, а egy – в качестве неопределенного. Верно?
– Разве не у всех есть артикли?
– Вовсе нет! У ваших дальних родственников их нет, да и у большинства языков мира тоже нет. А вот у вашего немецкого и румынского соседа есть.
– Вот как?
– И вот еще: вы ведь говорите I cut her the nails вместо I cut her nails (я постриг ей ногти) и the minister his jacket вместо the minister’s jacket (пиджак министра), так?
Музей венгерского языка в Шаторальяуйхей. На сайте музея цитата из Шандора Петефи: «Всякому венгру с возвышенною душою непременно следует хоть раз в жизни совершить сюда паломничество».
Hungarian Language Museum: www.nyelvmuzeum.hu
– Да. А что, это необычно?
– Да уж! Такое мало где встречается, а вот у ваших соседей – немцев, румын и сербов – именно так. И они так говорят уже тысячи лет. Вы это у них переняли. И еще. Вам не кажутся странными слова frigy (союз, брак), prém (мех), klapec (хлопец), sztrájk (забастовка), fröccs (вино с содовой), pletyka (сплетня), próba (испытание), strand (пляж)?
– Нет, а что такое? Тут что-то не так?
– Ничего особенного. Просто, когда вы сюда только переехали, ваши слова никогда не начинались с нескольких согласных. А у соседей такое бывало, вот и у вас так стало.
– Разве? Пожалуй, strand немного отдает немецким. Но frigy? И fröccs? Совершенно обычные слова.
– Frigy тоже из немецкого, господин Мадьяр. Но вы правы – вы уже успели привыкнуть к двойным согласным. Fröccs – это не заимствование, и хотя pletyka пришло из словацкого, именно вы сделали из него pletykalap для обозначения таблоида. И grófnő для графини. Gróf для графа – это почти немецкое слово, но grófnő – точно нет. Или возьмем слово világ. Вас никогда не удивляло, что оно значит одновременно и мир и свет?
– Да нет. Наверное, простое совпадение.
– Совпадение? Все ваши соседи – кроме немцев – тоже используют одно слово в обоих смыслах. Тоже совпадение? И еще. Вы говорите лед холоднее, чем вода, так?
– Так. Лед же и правда холоднее, разве нет?
– Я имею в виду, что, когда вы сравниваете две вещи, вы добавляете окончание к прилагательному, потом говорите слово mint (чем) и только потом называете вторую вещь. И это странно: потому что обычно вы ставите короткие слова типа mint после существительных, а не перед ними. Но в случае mint вы снова копируете своих соседей. Особенно немцев.
– Это все?
– Не совсем. Ваши превосходные степени подозрительно похожи на сербохорватские. Но мне лучше остановиться – дальше пойдут слишком специальные подробности. Номинативные экспериенцеры, комитативно-инструментальная полисемия и прочее в этом роде.
– И что же вы мне посоветуете?
– Сходите к соседям попить кофе. Мне не следовало бы это говорить – врачебная тайна и все такое, но я слышал, что вашему румынскому соседу тоже немного одиноко – ведь он живет так далеко от своей семьи. Зайдите к нему поболтать. Сначала могут возникнуть языковые проблемы, но я уверен, что у вас найдется много общего.
Coach (карета, коуч) во всех своих значениях восходит к изготовителям карет из венгерского города Коч. А слово biro (шариковая ручка) происходит от имени родившегося в Венгрии изобретателя Ласло Биро.
Madárlátta – еда, которую брали с собой на пикник, но принесли обратно нетронутой.
59
Афроазиат в Европе
Мальтийский
В моем паспорте есть слова на афразийском языке. Как и в паспортах всех граждан стран ЕС. Вы удивлены? Но это так: один из многочисленных европейских языков входит в афразийскую семью. Следует признать, что от острова, где обитает этот язык, уже рукой подать до Африки. Однако жители его в основном католики (хотя многие из этих католиков называют Бога Аллахом), они используют евро и могут потребовать от Брюсселя общаться с ними на их родном языке. Я говорю о Мальте.
Обладая – то ли на радость, то ли на беду – стратегически выгодным местоположением, Мальта часто переходила из рук в руки, отсюда ее сложный лингвистический пейзаж. Имя острову дали финикийцы: malat (убежище). А может, греки: melitè (медовосладкий)? Сицилийцы, которые в то время были арабами-мусульманами, принесли на остров арабский диалект, который лег в основу одного из нынешних официальных языков (того, на котором говорит большинство): мальтийского. Позже остров выпроводил своих норманнских, германских и испанских хозяев – и оказался под властью рыцарей ордена Святого Иоанна. Рыцари превратили остров в южный бастион христианства и нашпиговали арабский диалект итальянскими словами. Потом тут появился Наполеон, но его прогнали британцы, без промедления объявив свой язык государственным. Независимость Мальта обрела лишь в 1960-е, и теперь наконец может наверстать упущенное, взимая дань с самых новых интервентов – туристов.
