Пол Кривачек - Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.
Люди стенали
Но веру в систему невозможно поддерживать вечно. Империи, опирающиеся исключительно на силу и власть и при этом позволяющие своим подданным делать то, что они хотят, могут существовать веками, а пытающимся контролировать повседневную жизнь своего народа устоять гораздо труднее. В древности неизбежные трудности, неудачи и, как их назвал Карл Маркс, внутренние противоречия любой сложной общественно-экономической машины можно отмести в сторону, как болезни роста. Позднее на них будет возложена вина за неудачи отдельных личностей (или на враждебность злопыхателей-иностранцев). Но в конце концов они неизбежно ведут к потере веры и силы духа народа. Причем это может происходить удивительно быстро (с избрания Михаила Горбачева генеральным секретарем ЦК КПСС до полного распада советской империи прошло всего шесть лет).
Едва ли больше времени потребовалось, чтобы рухнула империя Ура Третьей династии. Сохранившиеся записи дают нам возможность проследить этот процесс как в сильно замедленном действии. В начале правления последнего царя Ибби-Сина («Бог луны Син позвал его») перестали поступать налоги из далеких провинций. В конце второго года его правления писцы в Пузриш-Дагане перестали проставлять на табличках даты с указанием официальных названий годов империи. На четвертый год это распространилось на Умму, на пятый – на Гирсу, а на восьмой – на Ниппур. К девятому году его правления система Bala исчезла, как будто ее и не было. Удаленные провинции объявили о своей независимости. Вокруг ослабевшей империи собирались стервятники, чтобы при первой возможности отхватить кусок ее умирающего тела.
На востоке традиционные враги с подножия Загросских гор и Иранского нагорья, против которых, как хвастались цари Ура Третьей династии, посылали бесконечные карательные экспедиции, были готовы к мщению. Но гораздо большая проблема таилась на западе, где говорившие на семитских языках варвары («амурру» – на аккадском и «марту» или иногда «тиднум» – на шумерском) – для жителей Месопотамии «западники», племена, которые Библия называет амореями, – сыграли такую же роль, что и германцы 2,5 тысячи лет спустя при падении Западной Римской империи. В хорошие времена амореи проникали в Междуречье путем мирной иммиграции в поисках защиты и процветания. Когда империя ослабла, они явились в виде вооруженных отрядов иногда значительных размеров и, как собака, набрасывающаяся на своего хозяина, начали воевать за куски шумерской территории.
Во время правления Шульги через всю страну построили стену длиной более 250 км, чтобы защититься от аморейских вторжений. Ее называли «стеной, чтобы не допустить вторжений марту». Второй преемник Шульги приказал ее восстановить и укрепить, называя ее Muriq-Tidnum («Она не пускает тиднум»). Но стены должны же где-то заканчиваться, и враги всегда могут обойти их с фланга: в 1940 г. Гитлер сделал неприступную французскую линию Мажино ненужной, послав свои танки через Арденнские леса. Точно так же случилось и с Muriq-Tidnum. Чиновник, ответственный за строительные работы, объяснил царю:
«Ты представил мне дело таким образом: „Марту неоднократно совершали набеги на территорию“. Ты повелел мне построить укрепления, чтобы отрезать им путь, помешать им через проломы в оборонительных укреплениях устремиться на поля между Тигром и Евфратом…
Когда я построил стену длиной 26 данна [около 260 км] и достиг места между двумя горными хребтами, мне сообщили, что марту стоят лагерем в горах из-за моих строительных работ… Поэтому я отправился на это место между двумя горными хребтами Эбиха, чтобы противостоять им в сражении… Если мой Господин соизволит, он даст подкрепление моим работникам и моим вооруженным силам… Сейчас у меня достаточно работников, но недостаточно воинов. Если мой царь отдаст приказ освободить работников для воинской службы, когда налетит враг, я смогу сразиться с ним».
Несмотря на все усилия, укрепление стены не помогло. Западные варвары не прекращали своих набегов, прибавляя трудностей слабеющей империи. Без поставок из провинций стоимость зерна в Уре выросла в 15 раз, и оно стало слишком дорогим, чтобы скармливать его скоту. Когда Ур, казалось, находился на грани голода, его последний царь в отчаянии написал находившемуся на севере страны генералу Ишби-Эрра, умоляя его прислать в столицу зерно любой ценой, тот ответил: «Мне было приказано совершить поездку в Иссин и Казаллу, чтобы купить ячмень. Один кор ячменя стоит 1 сикл. На покупку ячменя мне дали 20 талантов серебра. Были получены сообщения о том, что враждебное племя марту вторглось на твою территорию, так что я привез весь ячмень – 72 000 кор в Иссин. Теперь марту полностью проникли в земли Шумера и захватили там все крепости. Из-за марту я не могу отдать ячмень на обмолот. Они сильнее меня».
Насколько все это было правдой, спорный вопрос. Решив, по-видимому, что империю Ура Третьей династии спасти нельзя, генерал на самом деле решил выйти из игры. На одиннадцатый год правления Ибби-Сина Ишби-Эрра покинул своего господина и основал собственное царство в городе Иссине. Еще ближе к Уру – всего лишь в 40 км от него – вождь племени амурру взял город Ларсу и провозгласил себя царем. Будущее Ура действительно выглядело безрадостным: его империя сократилась всего до нескольких квадратных километров.
Но в то время как глаза всех жителей Ура были прикованы, как у кролика, попавшего в свет автомобильных фар, к восстанию в Иссине и опустошениям, которые несли приближавшиеся западные варвары, реальный смертельный удар нанесли с противоположного направления. Новый правитель захватил Элам, стряхнул власть сюзерена – Шумера, повел экспедиционную армию на Южную Месопотамию и с неодолимой силой появился под стенами Ура.
Ворота были проломлены, и город пал. Царя Ибби-Сина волоком дотащили в Элам, и о нем больше никто никогда не слышал. Он занимал трон 24 года. Дни гегемонии Ура закончились навсегда:
«Люди в большом количестве скопились на окраинах, как глиняные черепки. Стены были проломлены. Люди стенали.
На высоких городских воротах, где когда-то гуляли люди, лежали мертвые тела. На бульварах, где раньше проходили праздники, были разбросаны человеческие головы. На всех улицах, по которым когда-то ходили люди, высились горы трупов. В местах, где проходили государственные празднества, штабелями лежали люди».
Город страдал под оккупацией эламитского гарнизона еще семь долгих лет, пока Ишби-Эрра не сумел выдворить его вон. После чего правитель заявил, что его город Иссин является наследником Шумерского царства. И хотя он стал основоположником местной династии, которая даст так или иначе пятнадцать следующих один за другим правителей, утверждение, что Иссин осуществлял какой-то контроль над всей Южной Месопотамией, оказалось фикцией. Эта территория снова и быстро была раздроблена на города-государства, которые яростно отстаивали свою независимость. Более того, большинством из них уже правили вожди амурру.
Жителей Месопотамии потрясли внезапные изменения в судьбе Ура. Почему, спрашивали они себя, боги полностью покинули этот город? Их ответ напоминал тот, что дал Вольтер, когда его спросили, почему пала Римская империя: «Потому что все должно иметь свой конец». Почти за 4 тысячи лет до него один месопотамский автор пришел почти к такому же заключению: «Уру действительно было дано царствовать, но не вечно. С незапамятных времен – после создания земли, пока не размножились люди, – видел ли кто-нибудь, чтобы какое-то царство вечно держало за собой первенство? Царская власть существовала действительно долго, но должна была исчерпать себя».
Таким образом, по мнению почти современника, новое Шумерское государство умерло от старости. Но непосредственными вершителями его судьбы считались западные варвары, о которых, как раньше о гутиях, ничего хорошего нельзя было сказать:
Марту, которые не знают зерна;
Марту, которые не знают ни домов, ни городов, дикари с гор…
Марту, которые выкапывают трюфели…
Марту, которые едят сырое мясо…
Их бог, которого тоже звали Амурру, не имел даже дома, который он мог бы назвать своим, говорится в «Кембриджской истории Древнего мира»; его нужно было обеспечить приличным домом и женой, прежде чем его приняли бы в общество богов.
Была ли это справедливая оценка? Так уж случилось, что мы можем бросить лишь беглый взгляд на образ жизни этих незваных амурру с их стороны «культурного водораздела». Ведь мы наконец дошли до момента в истории, пересекающегося с повествованиями, которые мы сами все еще рассказываем о своих собственных религиозных корнях.
В Бытии (11: 31) говорится: «И взял Фарра Аврама, сына своего, и Лота, сына Аранова, внука своего, и Сару, невестку свою, жену Аврама, сына своего, и вышел с ними из Ура Халдейского, чтобы идти в землю Ханаанскую; но, дойдя до Харрана, они остановились там».
