Эффект ритуала. Магия простых действий – от привычки к ритуалу - Нортон Майкл

Ближние и далекие конфликты, как за обеденным столом, так и на международном уровне, вспыхивают из-за малейших «нарушений» ритуалов. В сентябре 1922 года Нью-Йорк на восемь дней охватил хаос из беспорядков и арестов. В чем была причина? Просто мужчины продолжили носить соломенные шляпы после 15 сентября, когда им официально полагалось перейти на соответствующие сезону фетровые шляпы или цилиндры. В воцарившемся хаосе «по улицам бродили банды подростков, вооруженные огромными палками с гвоздями, и высматривали среди пешеходов мужчин в соломенных шляпах, избивали тех, кто отказывался их снять». Среди множества арестованных некий А. Силверман был приговорен к трем дням тюремного заключения мировым судьей по имени Питер… Хэттинг. [1]

И сам обычай, и возникший конфликт сейчас кажутся абсурдными. Но тот ритуал ношения головного убора был символом стабильности и традиций, социального порядка и структуры, в рамках которой у каждого была своя четкая роль. Когда этот порядок оказался нарушен, 16 сентября 1922 года кто-то проснулся и воскликнул: «Так нельзя! Надо что-то делать!» Вот так и зародился целый бунт – а дело было просто в шляпе.

Думаете, вы застрахованы от подобного и не стали бы волноваться по мелочам? Выступая перед аудиторией, я всегда спрашиваю: «Правильно ли ваш партнер загружает посудомоечную машину?» Ответ не заставляет себя ждать. Очень многие считают, что стратегия загрузки посуды, выбранная их партнером, не только малоэффективна и даже опасна для самой машины, но и служит признаком недальновидности и сомнительной морали: «Как можно ставить миски в верхнюю корзину!» Что еще хуже, чувства эти обычно взаимны: «Миски в нижней корзине? Да кому такое в голову придет!» Кстати, к посудомоечным машинам обычно прилагается инструкция, где указан оптимальный способ загрузки посуды для каждой модели. Но поскольку в инструкции мало кто вообще заглядывает, оба супруга чаще всего загружают посудомоечную машину неправильно. Впрочем, это не мешает каждому верить, что именно его способ – единственно верный. А это, знаете ли, идеальный рецепт для конфликта.

Некоторые действия нас объединяют, однако порой они же способны выстроить между нами непреодолимую границу. Ради сохранения мира – как в обществе в целом, так и в пределах семьи – важно понимать, когда и почему ритуал превращается в угрозу и как сохранить порождаемую групповыми ритуалами близость, не став жертвой их темной стороны.

Когда я прошу аудиторию похлопать в ладоши и потопать ногами, то часто наблюдаю кое-что интересное. Синхронизируя свои действия, люди начинают улыбаться, но стоит кому-то хлопнуть в неподходящий момент, как улыбки превращаются в хмурые взгляды. Когда я спрашиваю, в чем проблема, мне говорят: «Они все делают не так». А ведь речь идет о выдуманном ритуале, который они никогда раньше не совершали – и сразу поняли, как выполнять его нужным образом. А «они» провинились лишь тем, что разок хлопнули невпопад.

Хотелось бы думать, что банальные различия в ритуалах не очень-то влияют на то, как мы относимся к другим людям. Однако в реальности все иначе. Как раз небольшие различия могут стать важнейшими маркерами границ между группами. В исследовании под руководством Ника Хобсона наша команда поместила 107 человек в произвольные группы, чтобы выяснить, повлияют ли небольшие различия в ритуале на степень их доверия (или недоверия) друг к другу.

Сначала наша исследовательская команда разделила людей на группы в соответствии с «парадигмой минимальных групп», основным элементом различия между группами: участникам показывают экран, заполненный крошечными точками, и просят посчитать их количество. Так мы распределили людей на две группы: одни назвали слишком большое число, другие – слишком маленькое. Идея настолько же бессмысленная, насколько бессмысленны и сами групповые различия – культура слишком большого количества точек против культуры слишком малого. И все же мы решили посмотреть, получится ли подкрепить эту идентичность групповым ритуалом.

В групповом ритуале участники выполняли одну и ту же последовательность действия каждый день в течение недели:

А заканчивался он так:

В конце недели все пришли к нам в лабораторию и сыграли в игру «Доверие»: в этом эксперименте с помощью настоящих денег оценивается уровень доверия между участниками. Одни играли в нее с участниками из своей группы, а другие – с представителями второй группы.

Ритуала оказалось достаточно, чтобы люди стали доверять и вознаграждать «своих», придавая произвольной групповой идентичности больше значения, и проявлять меньше доверия к «чужим». Участники из группы с нехваткой точек давали больше денег представителю своей же группы (6,3 доллара из 10), чем участнику из группы с излишком точек (5,29 доллара). Еще одна группа людей также приняла участие в игре, при этом у них не проводился групповой ритуал; все они одинаково доверяли участникам обеих групп.

В аналогичном эксперименте мы просили людей понаблюдать за тем, как другие играют в игру «Доверие», а сами с помощью электроэнцефалограммы (ЭЭГ) непрерывно отслеживали их мозговую деятельность, а именно конкретную реакцию мозга (так называемая обратная связь – P300), связанную с мыслями о вознаграждении и наказании. Участники групповых ритуалов обрабатывали информацию в более позитивном ключе, когда наблюдали за членами своих групп, и в более негативном, когда смотрели на членов другой группы. Своя группа им нравилась, а другую они и вовсе были готовы наказать.

Групповой ритуал укреплял доверие в одной группе, но при этом порождал недоверие по отношению к другой. Ритуал заставил группу сомкнуть ряды, как бы заявляя: «Я знаю, кому можно доверять, и это точно не они». Нам стало интересно, сможем ли мы выяснить, какие аспекты ритуала вызывают такое двойственное чувство доверия и недоверия. Для этого мы разработали новый вариант того же эксперимента, в котором применялось несколько разных ритуалов: один требовал большей вовлеченности и усилий, а другой был проще и быстрее. С учетом результатов исследования эффекта «ИКЕА», которое показало, что люди больше ценят как раз то, над чем сами трудятся, мы предположили, что вкладываемые усилия могут повлиять на степень желаемого наказания по отношению к участникам с неправильным ритуалом.

Собственные усилия – неотъемлемый компонент многих существующих групповых ритуалов. Исследователи наблюдали за участниками двух религиозных ритуалов во время ежегодного индуистского фестиваля Тайпусам. Один из них был связан с «легким испытанием» (пение и коллективная молитва), а другой – с «трудным испытанием» (прокалывание тела несколькими иглами и ношение на плечах тяжелых реликвий). После совершения этих ритуалов ученые попросили участников сделать пожертвование в пользу их храма, чтобы таким образом определить степень преданности своей религии. В результате тяжелого ритуала было собрано больше пожертвований (около 132 рупий) по сравнению с легким (около 80 рупий). Чем сильнее была боль, чем больше люди были готовы отдать: больше боли, больше пожертвований, больше преданности своей группе.

Хотя пойти на крайности в своих исследованиях мы не могли, мы все-таки решили провести финальный эксперимент, чтобы оценить эффект от усилий. Одной группе было велено провести ритуал, не требующий особых усилий (меньше действий, меньше подходов), а другой достался ритуал, требующий довольно много усилий (больше действий, больше подходов). Потом мы попросили всех сыграть в игру «Доверие», причем дважды: сначала с членом своей группы, а потом с членом другой группы. В случае с простым ритуалом участники проявляли лишь слегка заметное предпочтение в пользу своей группы и давали в среднем на 0,31 доллара больше, чем представителю другой группы. А вот в ситуации со сложным ритуалом разрыв между «мы хорошие» и «они плохие» был почти в два раза больше – разница составила 0,72 доллара.