Голый неандерталец. Происхождение, обычаи, ритуалы, интеллект древних родственников человека - Слимак Людовик

Том Торлино из племени навахо, при поступлении в школу Карлайл в 1882 году и три года спустя (Госархив администрации, RG-75, серия 1327, ящик 18, папка 872, http://carlisleindian.dickinson.edu/student_files/tom-torlino-student-file)

Нацепить на неандертальца нью‑йоркскую шляпу – рискованная игра. Играя с огнем, всегда обжигаешься. Не беда, что шляпа прячет его низкий лоб, – морфология костей ничего не сообщает об умственных способностях определенного народа. Но, представив его в таком виде и продолжая это делать век спустя, мы полностью лишаем себя возможности проанализировать и понять суть неандертальца. Теперь это делается в основном с целью воздействовать на подсознание широкой публики, в которое уже намертво впечатан намеренно ограниченный школьным преподаванием образ этих популяций. Образ, не допускающий оспаривания. Кто такой неандерталец? Это мы. Точка. И это предубеждение и научный обман. Он буквально останавливает наше воображение, наше представление о реальном прошлом. И обманывают не только широкую публику: иллюзия напрямую влияет на научное сообщество; ученые играют в удивительную игру, кто громче сообщит в СМИ об очередном открытии, систематически пытаясь показать, доказать и закрыть тему принадлежности неандертальца к людям по своей сути. Они нам подобны, даже равны, мы в них видим себя.

Неужели создание нуждается в наших понятиях, чтобы реабилитироваться? Чтобы возвыситься до нашего уровня, которым мы так гордимся? Хотя о чем говорить, если уже в 1929 году многие ученые в своих мыслях придавали неандертальцу форму, соответствующую нашему представлению: «хомо костюмус галстукус». И неандерталец вновь оказался гуттаперчевой жуткой куклой в руках неопытных колдунов.

Не надо забывать о том, что урожденные американцы отличались от западных популяций всего лишь своими техническими и культурными традициями. Неандерталец же является трижды ископаемым человечеством в культурном, биологическом и поведенческом планах. Теперь надо определиться, придает ли ему его биология особенное поведение, свойственное лишь ему. И так как 99,9 процентов сохранившихся артефактов его культуры представляют собой орудия из твердого камня – кремня, кварца, обсидиана и кварцита, – мы располагаем только анализом этих предметов для представления об умственных структурах этих популяций. А что именно рассказывают эти предметы о своих ремесленниках? И что они говорят о других человечествах, проживавших в то же время? И конечно, нельзя ориентироваться лишь на технические навыки, ведь они всего лишь технические, а наше человечество определяется и отличается именно душой, вложенной в материю, приданием нашим предметам трансцендентальной, культурной и символической ценности. В наших предметах живут духи наших знаков, нашей нерациональности.

Мы все инстинктивно понимаем, что, если бы наши предметы не были, прежде всего, выражением наших фантазий, картины Ван Гога выглядели бы просто наляпанными цветными пятнами на натянутых полотнах. Все эти нерациональные формы украшений и искусства, души, вложенной в материю, на самом деле археологически легко узнаваемы и исследованы в очень большом количестве, начиная с первых обществ человека разумного и на протяжении всего раннего европейского палеолита, причем именно на территориях, прежде оставленных неандертальцем и позже присвоенных этим новым человечеством. Эти нерациональные формы, принадлежавшие нашим предкам, узнаваемы в десятках тысяч обработанных бусинок, человеческих и животных фигурках, флейтах, украшенных пещерах, абстрактных и фигуративных изображениях на многих материалах, таких как кость, бивни, камни, стены.

И мы очень хотели найти в неандертальце нас самих, наши собственные черты. В малейшем кусочке кости, слегка поцарапанном, систематически и усердно искали смыслы. Малейшую черточку хотелось интерпретировать и докопаться до души. Душа, ты здесь?

Глава 6

Понять человеческое создание

Если неандерталец никогда не был нашим двойником, то теперь заново надо определять, каким особенным он был человеком. Умопомрачительный проект, который не осилить, не познав основательно нас самих. Предстоит изучить нашу природу не как человечества, а как одного из человечеств.

О самосознании

В апреле 2021 года журнал Nature Molecular Psychiatry напечатал статью, о которой относительно мало говорили во французских СМИ. Хотя речь шла ни много ни мало о разгадке появления человеческого творчества. Исследователи сосредоточились на трех главных аспектах личности: эмоциональной отзывчивости, самоконтроле и самосознании. Ученые обнаружили у неандертальцев существование генетических структур, близких к тем, которые признаны у шимпанзе относящимися к эмоциональной отзывчивости, и определили их в среднее положение между шимпанзе и современным человеком, касательно самоконтроля и самосознания, что прямо влияет на их потенциальные творческие возможности, их самосознание и протосоциальное поведение.

Но не обольщайтесь, подобные анализы не изменят взгляды ученых, настаивающих на упрощении неандертальца до нас самих, хотя их убеждения опираются не только на догмы. Определить свойства человека через его молекулярный состав не проще, чем это было в древности для Платона, описавшего человека как двуногое существо без перьев… И действительно, если эти исследования могут впечатлять своей научностью, не забывайте о том, что ни генетики, ни физические антропологи не имеют инструментов познания общественных, ментальных, этологических и культурных структур этих вымерших обществ.

Тем не менее эти исследования являются напоминанием и серьезным предупреждением. Напоминают они об общем предке трех человекообразных. С точки зрения расхождения во времени, каких‑то десять миллионов лет назад существовало человекообразное создание, одновременно предок человечеств и обезьяны. И это временнóе расстояние всего лишь в двадцать раз больше того, которое отделяет нас от неандертальца (примерно полмиллиона лет назад). Утверждать, что эти 500 тысячелетий расхождения между неандертальцем и нами никак не повлияли на нейронные структуры наших двух популяций или что эта популяция независимо пришла к такому же, как у нас, этапу развития, по сути, новая форма креационизма. Наконец‑то приемлемого креационизма, версии 2.0. Генетика обнаруживает несжимаемую толщу времени, отделяющую нас от неандертальца. Если десять миллионов лет достаточно для того, чтобы отделить нас от шимпанзе, то эти полмиллиона лет тоже надо принять всерьез. Именно в этом плане исследование является страшным предупреждением.

Давайте вернемся к археологическому материалу. Его надо срочно допросить. Вернуться к этим древним культурам, предметам, брошенным исчезнувшим человечеством, и расспросить их. Под вопросом также встреча на одной территории наших предков и древних популяций неандертальцев. Она так и не была доказана и, с археологической точки зрения, все еще недоступна нашему взору. Мы пришли к выводу о возможности этой встречи только через генетические данные, показывающие смешение между народами, но ни один археологический объект четко не подтверждает эти странные свидания двух человечеств. Эти популяции слишком далеки от нас во времени, и сохранившиеся элементы оказываются слишком мимолетными и редкими, чтобы доказать эти встречи. Как жаль, ведь подобные встречи гоминидов становятся фундаментальными сочленениями в истории человечества.