Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1995 год
— Понял. Думаю, вы правы, сэр, — донесся сквозь ветер не особенно встревоженный голос боцмана. Он стоял в полный рост на мачтовой банке схватившись одной рукой за мачту, а другой заслоняя глаза от брызг.
— Видите что-нибудь?
— Будь я проклят, если вижу, — отозвался Маккиннон. — Сего дня чертовски темная ночь, сэр.
— Продолжайте наблюдение. Вэнньер?
— Сэр? — Голос четвертого помощника был взволнован, оставаясь при этом достаточно твердым
— Спустите люггер. Как можно скорее. И не убирайте его — нет времени. Ван Эффен, Гордон, помогите ему. — Шлюпку начинало яростно болтать на стремительно растущих волнах. — Сейчас что-нибудь видите, боцман?
— Совсем ничего, сэр,
— Развяжите Сайрена и его людей. Пересадите их ближе к середине шлюпки. — Он подождал, пока три человека, спотыкаясь, не перешли на новое место. — Сайрен, вы и ваши люди возьмите по брештуку. Гордон, вы тоже. По моей команде вставляйте весла в уключины и начинайте грести.
— Не теперь, мистер Николсон.
— Вы что-то сказали?
— Вы меня слышали. Я сказал: «Не теперь», — холодно и надменно проговорил Сайрен. — Мои руки онемели. К тому же я не склоненк сотрудничеству.
— Не будьте идиотом, Сайрен. От этого зависят жизни всех нас.
— Но не моя. — Николсон увидел блеснувшие в темноте зубы. — Я превосходный пловец, мистер Николсон.
— Вы ведь обрекли сорок человек на смерть, не так ли, Сайрен? — как бы невзначай спросил Николсон. В нависшей тишине раздался громкий щелчок предохранителя его «кольта». Прошла секунда, две, три. Наконец Сайрен задвинул брештук в гнездо и, взявшись за весло, пробормотал указания своим людям.
— Благодарю вас, — буркнул Николсон и повысил голос: — Слушайте все. Полагаю, мы приближаемся к берегу. Ситуация такова, что нас скорее всего ожидают прибрежные рифы или буруны. Шлюпку может затопить или перевернуть — маловероятно, но эту возможность исключать нельзя. — «Будет чудом, если этого не случится», — мрачно подумал Николсон. — Если вы окажетесь в воде, держитесь за шлюпку, весла, спасательные пояса, — за все, что угодно, лишь бы оно плавало. И что бы ни произошло, друг за друга. Все меня поняли?
Раздался тихий утвердительный ропот. Николсон включил фонарь и повел им внутри шлюпки. Насколько позволял судить чахлый желтоватый свет, все проснулись. И даже бесформенная, насквозь промокшая одежда не могла скрыть необычайно напряженных поз людей. Николсон быстро потушил фонарь. Он знал, что, несмотря на слабость луча, его глаза только через некоторое время смогут вновь привыкнуть к темноте.
— По-прежнему ничего, боцман? — крикнул он.
— Ничегошеньки, сэр. Темно, как... Подождите-ка! — Он застыл на месте, положив руку на мачту и склонив голову набок.
— Что там, старина? — окликнул Николсон. — Что вы видите?
— Буруны! — отозвался Маккиннон. — Буруны или прибой. Я слышу шум.
— Где? Где они?
— Впереди. Я пока их не вижу. — Молчание. — Справа по носу, я думаю.
— Переносите кливер! — скомандовал Николсон. — Снять мачту, Вэнньер. — Он налег на румпель, поворачивая шлюпку носом к ветру и к морю. Лодка медленно, неохотно слушалась руля, то и дело черпая кормой воду, но в конце концов развернулась.
— Теперь вижу, — донесся с бушприта голос Маккиннона. — По правому борту, сэр.
Николсон бросил быстрый взгляд через плечо. Какое-то мгновение он ничего не видел, но потом разглядел длинную непрерывную белую полосу, то исчезавшую, то показывавшуюся опять, и становившуюся ближе с каждым появлением. Прибой, скорее всего прибой — никакие буруны так в темноте не выглядят. Спасибо Господу хоть за это.
— Ладно, боцман, бросайте.
Стоявший с плавучим якорем наготове, Маккиннон изо всех сил швырнул его в море, вытравливая перлинь, когда якорь начал ползти.
— Весла на борт! — Николсон уже снял румпель, древком рулевого весла удерживая шлюпку носом к морю, пока не начал действовать якорь. Это было нелегко, так как приходилось справляться с беспрерывно набегавшими почти отвесными волнами в кромешном мраке, не имея при этом никаких ориентиров, кроме дувшего в лицо ветра и тяжеловесного движения шлюпки. Время от времени Николсон слышал скрежет застрявших весел и глухой металлический звук, с которым они вновь проваливались в уключины. — Налегли все вместе, — крикнул он. — Легче теперь, легче!
Николсон не надеялся на синхронную греблю и корректировал ход рулевым веслом. Полоса прибоя лежала теперь почти прямо за кормой. Даже против ветра ясно доносился ее сердитый гул. Она с равной долей вероятности могла находиться как в пятидесяти, так и в двухстах пятидесяти ярдах от шлюпки. С уверенностью судить было невозможно.
Николсон снова напряг зрение, однако ветер бил ему в глаза дождем вперемежку с солеными брызгами, и он так ничего и не увидел. Пассат, по всей видимости, крепчал. Николсон сложил рупором руки и прокричал:
— Как у вас дела, Маккиннон?
— О, прекрасно, сэр. Просто великолепно. — Боцман наконец пробил прикрепленный к тросу масляный мешок большим морским ножом. Он проделал в мешке множество отверстий, ибо масло, из-за дальнейшей его ненадобности, жалеть было нечего; и чем большая площадь моря окажется залитой им, тем легче станет прохождение прибоя. Маккиннон перекинул мешок через бушприт, выпустил еще несколько футов троса за борт и надежно привязал его к мачтовой банке.
Они предприняли меры предосторожности как нельзя вовремя. Прибой находился от них скорее в пятидесяти, чем в двухстах пятидесяти ярдах, и теперь шлюпка максимально приблизилась к нему. Осторожно и со знанием дела используя весла и плавучий якорь, Николсон медленно подал шлюпку кормой к сглаженному началу волны прибоя. Почти немедленно гигантский вал подхватил ее, и, стремительно набирая скорость, она взмыла вверх одновременно с поднятыми веслами и бесшумно и ровно понеслась вперед. Мгновения спустя весла были вновь опущены в воду, а якорь, по команде Николсона, отцеплен, и шлюпка резко остановилась, затем устремилась через гребень волны вниз, к пологому берегу, в фосфоресцирующем фейерверке пены и брызг, — масляная пленка еще не успела распространиться так далеко. Шлюпка неуклонно мчалась к берегу, обгоняемая волнами, и, когда худшее, казалось, было позади, внимательно всматривавшийся вперед Николсон увидел нечто, чего теперь совсем не ожидал. Его хриплый предупреждающий крик раздался слишком поздно.
Зубчатый риф — хотя, возможно, это было и острие коралла — начисто, от кормы до носа, срезал дно мчащейся на огромной скорости шлюпки. Резкий толчок, сопровождаемый невыносимым скрежетом, сорвал судорожно вцепившихся в банки, скамьи и борта людей и яростно швырнул их на корму, перекинув двух или трех человек через борт. Секундой позже искореженная шлюпка рывком встала на бок и перевернулась, выбросив всех в кипящий откат прибоя.
Последовавшие за этим мгновения казались бесконечным кувырканием в бушующих волнах, перемежающимся падениями и попытками встать на дрожащие ноги, чтобы доковылять до берега по засасывающему песку и упасть наконец уже на сухом пляже в полном изнеможении, с гулко бьющимся сердцем и разрывающимися от боли легкими.
Николсон в общей сложности совершил три рейда на берег. Первый — с мисс Плендерлейт. При крушении шлюпки ее с силой бросило на старшего помощника, и они вместе упали за корму. Погрузившись в воду, Николсон инстинктивно обхватил ее, тут же ощутив тяжесть, вдвое превосходившую его самые смелые предположения. Руки мисс Плендерлейт продолжали держать увесистый дорожный несессер, сопротивляясь попыткам Николсона вырвать его с совершенно неожиданной безрассудной силой, рожденной страхом и паникой. Так или иначе, но Николсону удалось наконец доставить все еще упрямо цеплявшуюся за свой несессер мисс Плендерлейт на берег, после чего он вновь кинулся в воду, дабы помочь Вэнньеру вытащить из нее капитана. Файндхорн упорно не принимал ничьей помощи, о чем не уставал повторять, однако силы окончательно оставили его, и он легко бы захлебнулся там, где лежал, — в каких-то двух футах воды. Оскальзываясь и спотыкаясь, падая и поднимаясь снова, товарищи вынесли его на берег и положили на гальку вне досягаемости волн.
Теперь почти дюжина людей сбилась в тесную кучку — кто-то лежал, кто-то сидел, а некоторые стояли едва различимыми в темноте силуэтами, с хриплым стоном хватая ртом воздух или же в мучительном пароксизме изрыгая морскую воду. Николсон решил провести быструю перекличку. Но дальше первого имени так и не продвинулся.
— Гудрун! Мисс Драхманн! — Ответом были лишь стоны и судорожная рвота. — Мисс Драхманн! Кто-нибудь видел мисс Драхманн? Кто-нибудь вынес Питера? — Тишина. — Ради Бога, ответьте же кто-нибудь! Никто не видел Питера? Ребенка? Никто не видел его? — Ив ответ слышал лишь угрюмый гул прибоя и шелест откатывающей вместе с морем гальки.
