Винсент Хоппер - Числовая символика Средневековья. Тайный смысл и форма выражения
Аналогичным образом мирской человек достигает наконец возрождения на восьмой ступени, числе крещения. В известном смысле случайно декада Чистилища завершилась не 1, а меньшим и подкупным 4, позже выраженным в помещении отлученных и нераскаявшихся в Античистилище.
Над воротами Ада вычерчены три признака Божества: Власть, Мудрость и Любовь. В «Пире» Данте выразительно подчеркивает эту триаду в ее соотнесенности с Троицей, приписывая Власть Отцу, Мудрость Сыну и Любовь — Святому Духу.
Конечно, верно, что все функции Троицы действуют во всех трех сферах, однако велик соблазн предположить, что триада также по отдельности представлена в трех частях Духовного мира.
Явно нигде Сила Отца не проявляется более графично, чем в Аду, где имя Христа не обозначено и где вынуждены жить святые Ветхого Завета:
Fin ch’ al Verbo di Dio di scender piacque[29].
Пока Господне Слово не сошло.
Справедливость Чистилища следует понимать как выражение Мудрости Сына. С функциональной точки зрения оно соответствует Слову, делая возможным спасение человека. До Христа ни одна душа не карабкалась по горе. Вместе с Благовещением Святой Девы приходит давно ожидаемое решение:
Ch’ aperse il ciel del suo lungo divieto[30].
И с неба вековечный снял завет.
Как Ад и Рай, Чистилище образуется Любовью, однако, ради самого полного завершения «Огонь Святого Духа, что Любовь», мы должны ожидать Рая. Вся кантика проникнута ощущением Любви, вытекающим из первой песни:
Amor che ’l ciel governi[31].
Всего новей, Любовь, господь высот.
И в заключительной:
Amor che move il sole e l’ altre stelle[32].
Любовь, что движет солнце и светила.
Столь тонкое различие, которое можно скорее почувствовать, чем точно аргументировать, сказывается в определении Бернардом трех дней: «После двух дней он оживит нас, и на третий день он вознесет нас».
Итак, прежде чем разделить Мудрость Сына и его промысел, как ему представилось в суете Церкви, чтобы забыть грехи, Данте должен пройти через Лету, забыв грехи, представленные в Аде, и через Юно. На третий день он поднимется, ставши в предыдущие два дня:
Puro е disposto a salire a le stelle[33].
Чист и достоин посетить светила.
Альберт Великий заметил, что эти три дня выстраивались как дни Гнева, Милости и Славы. Таковы почти точные эпитеты для трех кругов «Божественной комедии». Снова возникают образы Создателя из Ветхого Завета, Того, Кто наиболее полно представляет Бога Гнева, Христа, являющегося воплощением Милости Господа и Святого Духа, спускающегося к апостолам в языках пламени, воплощающих его Божественную славу.
Бернард определял три дня «до Христа, при Христе и с Христом». Если мы ощутим время «до Христа» в смысле «без Христа», то эти три дня окажутся единственным определением для трех уже обозначенных царств. Далее, заимствуя обычную аналогию в отношении к последовательному подходу к славе, называя первый век Ночью, второй — Рассветом, Третий — Восходом (символы использовались Иоахимом), мы сможем добавить еще одну связь к нашей цепи соответствий.
Путешествие из Ада в Рай излагается подробно, чтобы «в зависимости от двух ведущих нас к нему различных путей, одного хорошего и другого наилучшего», что «приводит нас к более совершенному счастью и блаженству», завершиться в трех стадиях, ведущих из тьмы Ада к вечному свету небесному, следуя путем Августина, движением от плохого к хорошему, от хорошего к лучшему и от лучшего к совершенному («Как образцовое и поучительное превращение его жизни из нехорошей в хорошую, из хорошей в лучшую, а из лучшей в наилучшую не могло послужить более истинным тому свидетельством». — Пир, 1,2, 105–108).
Расположенное между ночью и днем, Чистилище, как состояние Милости, является рассветом. На протяжении путешествия, конечно, происходят кругообороты дня и ночи. Однако в смысле полного и постоянного дня, стоящего в Раю, стоит отметить, что Ад является единственной областью, где Данте путешествовал ночью, пользуясь покровом тьмы, равным образом вычисляя земной путь.
И долгий страх превозмогла душа,
Измученная ночью безысходной[34].
Данте предстоит новый день, на следующий вечер он добирается до ворот Ада (А., III, 1). В полночь видит «город, нам представший» (А., VIII, 98–99). В полночь второго дня достигает края мира и императора царства.
В поисках упоминания о рассвете мы находим в «Аде» только Данте у подножия горы, явно ведущей из леса («Но к холмному приблизившись подножью». -А., I, 13–18).
Снова рассветет, когда Данте пройдет по земле к побережью острова Чистилище (А., XXIX, 139). На рассвете он достигает его ворот:
Маяк любви, прекрасная планета.
Затем следуют описания: «Зажгла восток улыбкою лучей», «восходит солнце», «Уже заря одолевала в споре // Нестойкий мрак» (Ч., I, 19–21, 107, 115), «Уже сближалось солнце» (Ч., II, 1–9).
Рассвет контрастирует с вечером у ворот Ада. На рассвете Данте достигает Земного рая: «В тот час, когда поет, зарю встречая, // Касатка» (Ч., IX, 13–14). Он вынужден провести предыдущую ночь на скалистом отроге.
Данте не поднимается к Вечному Раю до полудня. Как отмечает Альберт Великий, день с астрономической точки зрения начинается в полдень. Гарднер заметил: «Для мистиков луна многое значила, поскольку представляла небесное желание или божественное озарение, иногда — вечность» (Данте и Мистики).
Аквинский же говорит: «… Надлежит повести речь о совершенстве Самого Бога…Исследуются три [проблемы]: 1) совершенен ли Бог; 2) является ли Бог всецело совершенным, обладая в Себе совершенствами всех [вещей]; 3) можно ли называть творения подобными Богу» (Святой Фома Аквинский. Сумма теологии. Часть первая. М., 2006. С. 44, вопрос 4 «О совершенстве Бога»).
«1. Совершенным называется то, что как бы полностью произведено. Но Богу не подобает быть произведенным. Следовательно, и быть совершенным.
2. Кроме того, Бог есть первое начало вещей. Но начала вещей, как представляется, несовершенны: в самом деле, началом животного или растения является семя. Следовательно, Бог несовершенен.
3. Кроме того, выше показано, что сущность Бога есть самое бытие. Но само бытие, как представляется, наиболее несовершенно, поскольку наиболее обще и принимает все [последующие] добавления. Следовательно, Бог несовершенен» (Там же).
Похожие аналогии находим в трех разновидностях знания, представленных в «Божественной комедии». Данте направляется через Ад и Чистилище, ведомый естественным светом разума Вергилия. Так через столетия он приходит к познанию Господа. [На самом деле Вергилий сопровождает, но не ведет Данте через Чистилище] божественная истина нисходит на него в Земном Раю с помощью откровения Беатриче и устанавливается далее в аллегорических сценах. Затем в Раю его сознание возвышается по стадиям, в которых обнаруживается совершенная интуиция вещей.
Бонавентура пишет о душе, восходящей к Господу: «Таков трехдневный путь в пустыню» (чтобы мы могли пожертвовать Господу нашему Богу — Hex., III, 18). Перед нами также трехдневное просветление одного дня, где первое — вечер, второе — утро, третье — луна. Трехмерное существование вещей, разум, вещество, интеллект. Ведь говорится: «И сказал Бог: да будет так, и стало так» (Быт., 1). Таким образом, представляется трехмерная сущность во Христе, которая и есть наша лестница к разуму, телу, духовному и божественному.
Если Ад — перевернутый образ Неба, следует ожидать отрицательной триады, противоположной трем положительным качествам Божества. Противоположности Силы, Мудрости и Любви определяются Аквинским как Бессилие, Невежество и Злоба («Сумма теологии»). Ниже всего в пропасти Ада, противопоставленный высшей небесной точке, располагается образ антитроицы, трехликий: красный, черный и «бледный» (между желтым и белым).
В православии интерпретация значения этих ликов однозначна: красный представляет злобу, самое худшее, находится в центре, черный — невежество, белый — бессилие. Не ведающий света Христа Ад освещается красным огнем злобы.
Средневековая иконография не внесла ничего особенного в символизм цветов. Как отмечает Гилельм Дуранд (1230–1296; канонист и литургист, епископ) в книге «Зерцало судейское», «черные, красные и белые [средневековые белые одеяния всегда блеклые] одеяния развешивались над алтарями на Пасху, указывая, соответственно, на время до Закона, при Законе и во время Милости».
Встречается и другое традиционное значение этих цветов. С точки зрения традиции Христос вышел на поле и нашел трех червей, черного, белого и красного, и убил их (пересказано Томом Эденфордским из Хазельбаха, 1387–1464, приведено в «Истории магии» Торндайком).
