Александра Матвеева - Геополитическая концепция истории России П. Н. Савицкого
Мешало достичь полной экономической самодостаточности отсутствие тропических областей. Ведь, несмотря на пространственную обширность России-Евразии, отмечалась «абсолютная северность» ее географического положения, что выражалось в отсутствии в ее пределах пространств, лежащих ниже 35º с. ш.[595] Это было связано с «разительным изъяном» в хозяйственной системе России, а потом и СССР – недостатком незаменимого сельскохозяйственного сырья: кофе, пряностей и натурального каучука (хотя открытие С. В. Лебедевым в 1935 г. синтетического каучука отчасти разрешило эту проблему)[596].
Этот «изъян» являлся, по мнению П. Н. Савицкого, «судьбоносным»: «он значительно усиливал ту опасность, которая грозила английскому владычеству в Индии». Здесь имелась возможная помощь со стороны России народам Индии в образовании «ряда действительно независимых, но связанных с Россией тесными договорами узами государств»[597]. Путь России-Евразии к тропикам, по мнению П. Н. Савицкого, лежал только через Индию[598]. Ведь тропическая Африка отделена морями, а Китай, по преимуществу, субтропическая страна. Заручившись экономической и политической дружбой Индии, СССР совместно с ней мог бы наладить производство культур, слабо представленных в самой Индии, например, какао[599].
Таким образом, для обеспечения самодостаточности Россия должна ориентироваться на азиатский континентальный мир, создав по принципу «континентальных соседств» единый внутриконтинентальный рынок, который разрушил бы принцип океанического мирового хозяйства.
При этом сами страны Востока также жизненно заинтересованы в реализации такой системы. Ведь при вхождении в мировой океанический обмен их ждала участь «задворков мирового хозяйства», а при изолированности от мира – «экономическая деградация, связанная со строем натурального хозяйства». Лишь создание единого самодостаточного Евразийско-Азиатского «континента-океана», внутри которого будет действовать «принцип хозяйственного взаимодополнения отдельных, пространственно соприкасающихся друг с другом областей континентального мира», по мнению П. Н. Савицкого, могло являться реально осуществимым и взаимовыгодным средством[600]. Главная задача здесь состояла в определении специализированных геополитических сфер в рамках такого «вселенского» материкового хозяйства[601].
Данный подход основывался на геополитических и геоэкономических свойствах Континента: «внутри континентального мира не случайны не только потребности в международном и междуобластном обмене, но и сочетание определенных хозяйственных взаимодополняющих областей и районов; определенные страны внутриконтинентальных сфер накрепко спаяны друг с другом некоторой связью хозяйственной взаимообращенности…»[602]. Иными словами, комбинация этих областей строго определена геополитически и экономически, тогда как для «океанических» стран эта комбинация случайна, ибо для них незаменимых партнеров нет: «То, что в экономическом смысле дает океан, соединяя Англию с Канадой, как страной пшеницы, Австралией, как страной шерсти, Индией, как областью хлопка и риса, то в пределах Российского мира дано континентальным сопряжением русских промышленных областей (Московской, Донецкой, Уральской, а в потенции также Алтайско-Семиреченской), с русскими черноземными губерниями (пшеница!), русскими скотоводческими степями (шерсть!) и «русскими субтропиками»: Закавказьем, Персией, Русским Туркестаном, а в потенции также Туркестаном Афганским, Китайским и Кульджей (хлопок и рис!)»[603].
Таким образом, по мнению Савицкого, к России «предопределены экономически примкнуть» и другие континентальные страны: Китай, Иран, Индия. Они ее естественные геополитические партнеры. «Континентальное соседство» связано единой историко-географической связью. Стоит убрать одно звено из этой цепи, и система начнет ломаться.
Система «континентальных соседств» отражала хозяйственное самодовление Евразии как «континента-океана». В этом заключался принцип стратегической и экономической безопасности нашей страны «Не в обезьяньем копировании «океанической» политики других, во многом к России неприемлемой, но в осознании «континентальности» и приспособлении к ней – экономическое будущее России»[604].
Данный подход дополнялся концепцией «евразийского интернационализма как своеобразного ответа на мировой колониализм. Так, еще в 1921 г., Савицкий в работе «Европа и Евразия» перевел абстрактную систему противостояния «Европы и Человечества» Трубецкого в плоскость геополитических координат, предложив конкретную геостратегию спасения от «романо-германской агрессии» на планетарном уровне. Важно подчеркнуть, что такой подход был вполне созвучен политической практике советской власти: помощь кемалистской Турции, сближение с Коммунистической Партией Китая, помощь Гилянской советской республике в Иране. Такое сближение было во многом обусловлено успехом Великой Октябрьской революции. П. Н. Савицкий полагал, что основа сближения – геополитическая: отсутствие естественных границ между Евразией и Азией и континентальный характер евразийского империализма, основанного на «братании» наций[605].
Последняя особенность, по мнению Савицкого, должна привлечь угнетенные «колониальным империализмом» народы под знамена российско-евразийской империи, построенной по принципу «культурной эмансипации» народа и равноправии[606]. Этот подход соответствовал идее «цветущей многосложности» К. Н. Леонтьева.
В систему противостояния Континента и Океана в 30– е гг. Савицкий включил и проблему взаимоотношений с фашистской Германией, геополитически двойственной империей, полуколониальной-полуконтинентальной (см. главу I, § 2, 2.2.)
В 20-е гг. Савицкий продолжал развивать идею о совместимости немецкого и русского империализмов, ратовал за сближение двух «наиболее страждущих» и великих народов современности – полуконтинетальной Германии и континентальной («степной») России[607].
Интересно, что к аналогичным выводам, позже придут представители немецкой геополитической школы. Так, идея о военно-стратегической целесообразности континентального единства СССР и Германии была очевидна и для известнейшего геополитика «Третьего Рейха» К. Хаусхофера, который даже в 1940 году выступал за создание континентального блока по оси «Берлин-Москва-Токио», охватывающего пространство от Балтийского и Черного морей до Тихого океана.
К. Хаусхофер считал, что «обширнейшее германо-русско-восточноазиатское единство – то, против чего бессильны любые даже объединенные британские и американские блокирующие акции…»[608].
Совпадение геостратегических планов Савицкого и Хаусхофера во многом подтверждает их научную обоснованность. Кроме того, прогноз Савицкого о закономерном сближении России и Германии оправдал себя в исторической перспективе. Заключение Рапалльского мирного договора сыграло большую положительную роль в судьбах двух стран. И в то же время вызвало огромное разочарование у Х. Маккиндера, видевшего в сближении двух стран угрозу английскому влиянию на континенте Евразия[609].
Шаги по сближению двух аутсайдеров мировой политики, по мнению Савицкого, должны были обезопасить Россию от Германии, которая «рано или поздно снова – и хозяйственно и политически – выйдет за свои старые границы и добудет себе «место под солнцем» – добудет безразлично как: на путях ли национально-буржуазного империализма или во многом тождественного с ним воинствующего социалистического «интернационализма»»[610].
Таким образом, еще задолго до прихода к власти Гитлера он прогнозировал возможность расширения Германии в восточном направлении, причина которого у него имела классическое геополитическое обоснование, характерное для западной политологии, включавшее в себя мальтузианские установки: «Существенно то обстоятельство, что Германия и Япония являются в мировых масштабах перенаселенными странами – и ищут просторов для применения своей энергии»[611]. Подобным же способом обосновывали необходимость «Drang nach Osten» немецкие геополитики. Но П. Н. Савицкий полагал, что война – наименее рациональный способ решения проблемы. Выход, по его мнению, заключался в построении планового хозяйства, в решении этих проблем через рациональную экономическую и политическую организацию внутреннего пространства страны[612].
Опасность агрессии со стороны Германии в 30-е гг., объяснялась не столько приходом к власти фашистов, сколько теми же геополитическими причинами: в силу ее центрального расположения в Европе и наличием серьезной промышленной базы. Ведь «великодержавность», по верному замечанию Савицкого, должна опираться на «великодержавную базу»[613]. В этой связи, например, Италия не могла претендовать на восстановление римского имперского преемства, так как она расположена в центре Средиземного моря, тогда как «современный объект геополитических расчетов северного полушария – весь Старый свет в его совокупности»[614].
