Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 1
Религия придала вещам и людям значительность, укрепив веру в присутствие в них сверхчувственных сил. Значение произведения искусства состоит в том, что чувственно данное единичное из ограниченности преходящего и тленного возносится до идеального выражения жизни, которую являют нам краски, формы, симметрия, пропорции, сочетания тонов, ритм, смена настроений, характер изображаемых событий. Есть ли здесь стремление к созданию мировоззрения? Художественное творчество само по себе чуждо ему, но жизнепонимание художника, отраженное в его произведении, создает здесь вторичную связь между произведением искусства и мировоззрением. Искусство вначале развивалось под опекой религии. Его основной темой были религиозные представления: архитектура и музыка отражают цели религиозного общения: искусство сделало достоянием вечности содержание религии, избавив его от тлена, которому обречены догматы; это содержание создало формы возвышенного искусства, о чем свидетельствует религиозная эпика Джотто в живописи, великая архитектура соборов, музыка Баха и Генделя. Религиозное углубление искусства привело в нем к свободному выражению художником своего жизнепонимания, и в этом и заключается сущность исторического развития отношения между искусством и мировоззрением. – Выражение мировоззрения не может быть вложено в произведение искусства, но оно определяет внутреннюю его форму. Достойна примечания попытка найти в самой форме произведения живописи отражение типичных миропониманий, лежащих в основе натуралистического, героического и панэнтеистического мировоззрений. Это же соотношение можно было бы обнаружить и в музыкальном творчестве. И если такие титаны духа, как Микель Анжело, Бетховен и Рихард Вагнер осознали в себе свободное влечение к выработке мировоззрения, то это, конечно, должно было сделать еще более ярким выражение их жизнепонимания в форме искусства.
Поэзия выделяется из среды остальных искусств своим особым отношением к мировоззрению средство, которым она пользуется, – язык, делает доступным ей лирическое выражение и эпическое или драматическое изображение всего, что может быть пережито, всего, что доступно глазу и слуху. Я далек здесь от попытки вскрыть сущность и значение поэзии. Освобождая какое-либо событие из под власти преходящего и претворяя его в безусловное выражение сущности жизни, поэзия избавляет душу от бремени действительности, значение которой она ей вместе с тем открывает. Она утоляет тайную тоску человека, ограниченного судьбою или собственным решением, тоску по тем жизненным возможностям, которые оказались ему недоступными; и открывая ему их в образе фантазии, она расширяет его самосознание и горизонт его жизненного опыта. Она открывает его взору мир более высокий и более могущественный. Во всем этом выражается основное отношение, служащее основанием поэзии: жизнь – ее исходный пункт; отношения к людям, вещам, природе – их живое зерно для нее; так из потребности объединить опыт жизни возникают мировые настроения; связное единство отдельно пережитого и образует в сознании поэта его понимание значения жизни. Такие мировые настроения (Lebensstimmung) мы встречаем в Иове и в Псалмах, в хоре античной трагедии, в сонетах Данте и Шекспира, в грандиозном заключении Божественной Комедии, в возвышенной лирике Гете, Шиллера и романтиков, в Фаусте, в Нибелунгах Вагнера, в Эмпедокле Гельдерлина. Поэзия в отличие от науки не стремится к познанию действительности, – она хочет показать кроющуюся в жизни значительность совершающегося, людей и вещей; загадка жизни концентрируется здесь во внутреннем сплетении нитей живой ткани людей, их судеб и среды, окружающей их. Каждая великая эпоха поэзии ознаменована вечно совершающимся, закономерным восхождением от подчинения вере и обычаям, освященным признанием общества, к задаче заново осмыслить жизнь, исходя из нее самой. Это путь от Гомера к античной трагедии, от порабощенной католической веры к рыцарской лирике и эпике; от жизни новых времен к Шиллеру, Бальзаку, Ибсену. Этому восхождению соответствует развитие форм поэзии, – сначала эпос, затем драма осуществляет высшую ступень концентрации, объясняя в едином жизнепонимании связь созданных жизнью отношений, поступков, характеров и судеб; наконец, роман развертывает безграничную полноту жизни, выражая сознание поэтом значения и смысла ее.
Что мы выводим отсюда?
Черпая из источника жизни, поэзия неизбежно должна во всем ею трактуемом выражать жизнепонимание. Это жизнепонимание дается поэту самою жизнью, которую он воспринимает через призму своей индивидуальности. Оно развивается с развитием поэзии, которая неотступно идет шаг за шагом к своей цели, – понять жизнь из нее самой, дав ей свободно воздействовать на душу своими величавыми очертаниями. Жизнь открывает поэзии новые и новые свои стороны. Поэзия обнаруживает безграничную силу видеть, оценивать и творчески претворять жизнь. Событие становится символом, правда, не мысли, а усмотренного в жизни соотношения, – усмотренного поэтом через призму своего жизненного опыта. Стендаль и Бальзак видят в жизни созданное стихийной бессознательной силой сплетение иллюзий, страстей, красоты и порока, в котором сильная воля одерживает победу над самой собой. Гете видит в ней творящую силу, сочетающую в гармоничное целое органическую жизнь, развитие человечества и формы общественности. Корнель и Шиллер видят в жизни арену героических подвигов. И каждому жизнепониманию соответствует форма поэтического произведения. Отсюда недалеко до великих типов мировоззрения; связь литературы с философским движением направляла Бальзака, Гете и Шиллера к высшему совершенству в уразумении жизни. Таким образом, типы поэтического мировоззрения подготовляют путь метафизике и являются посредниками между нею и обществом.
3. Типы мировоззрения в метафизикеВсе эти нити облегчают нам понимание структуры, типов и развития метафизических мировоззрений. Намечу кратко решающие моменты.
1Весь процесс возникновения и выявления мировоззрений обнаруживает стремление возвысить их до ценности общезначимого знания. Поэтам высокой мысли величественные впечатления жизни показывают ее в вечно новом освещении: но им не присуще стремленье закрепить свой опыт в понятиях. В глубине мировых религий всегда скрыто что-то своеобразное и иррациональное, объяснение чему надо искать в мистичности религиозных переживаний, в искусственно поддерживаемом священнослужителями устремлении души к невидимому запредельному. Правоверная церковь старается это катехизировать; мистика и спиритуализм стремятся вернуть догмату силу переживания; рационализм хочет понять и с этой целью разлагает на понятия. И вот стремлению мировой религии властвовать, опираясь на внутренний опыт верующих, на традицию и авторитет, противостоит требование разума перестроить мировоззрение и утвердить его на основе разумных начал. Когда мировоззрение возвышается до связного рационального (begrifflichs) целого, когда оно научно оправдывается и заявляет притязание на общезначимость, тогда возникает метафи зика. Как показывает история, метафизику всюду подготовляет развитие религии; поэтическое творчество оказывает на нее значительное влияние; на ней отражается национальное жизнепонимание с присущими ему оценками и идеалами. Стремление к общезначимому знанию придает этой новой форме мировоззрения совершенно особый характер.
Разве кто-нибудь возьмется указать, в какой момент стремление к познанию, проявляющееся во всевозможных областях в общественной деятельности, обращается в науку. Ведь математические и астрономические учения вавилонян и египтян только в ионических колониях приобрели внутреннюю самостоятельность, освободившись от религиозных идей. И так как предметом исследования был весь мир, то естественна была теснейшая связь зарождающейся философии с пробуждающейся наукой. Математика, астрономия и география стали средствами для познания мира. Изначальные загадки мироздания занимали как пифагорейцев и последователей Гераклита, так и греческих жрецов. И когда в колониях растущее значение естественных наук поставило в центр философии задачу объяснения природы, все великие вопросы мировой загадки стали предметом живейшего обсуждения в философских школах, и все они были направлены на уяснение внутренних связей бытия, смысла жизни, воли и судьбы человека и общества – одним словом, на выработку мировоззрения.
Структура метафизических мировоззрений первоначально определялась их зависимостью от науки. Чувственный образ мироздания заменился астрономическим, мир чувства и воли обрел предметность в понятиях ценности, блага, цели и закона; необходимость мыслить в понятиях и обосновывать привела исследователя мировой загадки к логике и теории познания, как первоосновам знания. Работа над разрешением этих проблем сама собой подвинула мысль от ограниченного и обусловленного к понятию всеобщего бытия, первопричины, высшего блага и конечной цели. Метафизика обратилась в систему, которая при разработке неясных понятий и представлений, выдвинутых жизнью и наукой, принуждена была создать вспомогательная понятия, выходящие за пределы опыта.
