Александр Шубин - Демократический социализм — будущее России
Между тем истекает роковой полувековой срок. Сможет ли Европа поставить рекорд своего относительно мирного развития, и дальше избегать европейской войны? Для этого европейцам необходимо избавиться от разделения на коалиции. Шанс на это, предоставленный распадом Варшавского договора, использован не был. НАТО стало претендовать на роль мирового жандарма. Но однополюсный мир, мировая гегемония — утопия, погубившая многих земных владык. Действие рождает противодействие. Против коалиции НАТО не может сложиться со временем другая коалиция. Югославия — модель этого процесса.
Очевидно, что маленькая Сербия не сможет стать центром консолидации новой коалиции. Она — лишь яркий пример страны, разделенной искусственными границами. Другой пример такой страны — Россия. Но Россия только что проиграла холодную войну, ее экономический потенциал не дает возможности встать во главе коалиции, противостоящей новому мировому порядку. Геополитические интересы страны не подкреплены реальными возможностями. Вот и ведет российская дипломатия «борьбу под ковром», публично демонстрируя приверженность «ценностям мировой (Западной) цивилизации» и одновременно ставя палки в колеса НАТО. Как только Б. Клинтон и Б. Гали собираются использовать очередную вспышку конфликта для военного разгрома сербов, Россия тут как тут — то грозными заявлениями, то миротворческими подразделениями, то челночной дипломатией разделяет враждующие стороны. Сербы сохраняют лицо, идя на уступки России, а не НАТО. Разгромить их не удается. Такую же линию ведет российская дипломатия и в бывшем СССР. Признавая искусственные границы, фактически поддерживает народы, ведущие против этих границ вооруженную борьбу (Абхазия, Осетия, Приднестровье). Лично Ельцин и Козырев может быть и готовы сдать сербов и абхазов их противникам, но геополитические интересы страны оказываются сильнее — военные, таможенники, дипломаты, министры говорят одно, а делают другое.
Эту предопределенность лидерства России в качестве будущего лидера понимают и в США. Против «угрозы с Востока» идет постоянная борьба. Россию пытаются отделить от остальной Европы плотным «санитарным кордоном» из националистических режимов бывшего СССР и Восточной Европы. Россия, соответственно, ведет методическую борьбу против этой «дипломатии кордонов» наводя мосты в дальнем и ближнем зарубежье. США включают в систему «партнерства» с НАТО Чехию, Польшу, Литву и Венгрию — Россия укрепляет связи с Германией, которая сама после объединения оказалась в некоторой изоляции (ее опасаются соседи, которые помнят былые нашествия). Америка обещает помощь Украине и Грузии — Россия укрепляет связи со Словакией и начинает процесс фактического объединения с Белоруссией. Все это напоминает шахматную партию на «доске» Восточной Европы. Цель игры со стороны России — не допустить своей изоляции от Европы. Цель США — сплотить Западную Европу против Востока, еще теснее привязать ее к себе, отгородить от России новым «железным занавесом». Это прямой путь с складыванию новых коалиций, что означает опасность новой войны.
Выход один — отказ от блоковой политики и дипломатии кордонов. Курс на создание со временем единой Европы от Атлантики до Урала как сообщества равноправных стран (может быть — регионов), а не государств первого и второго сорта, разделенных статусом в НАТО. Такая стратегическая цель была выдвинута еще горбачевской дипломатией, и шаги в этом направлении делались. Конечно, это выводит Европу из сферы гегемонии США, но делает ее более органичной, в большей степени способной противостоять угрозе с Юга (пока политика «мирового сообщества» создает в Европе мусульманский плацдарм). И главное — отказ от разделения на коалиции избавляет Европу от кошмара регулярного повторения европейских войн.
Александр Шубин 1994 г.
ВЫЗОВЫ XXI ВЕКА
В конце XIX века мир был полон самых лазурных ожиданий по поводу надвигающегося столетия. XX век представлялся временем расцвета всех тех ростков прогресса, коими так гордились современники Эдисона, Золя и королевы Виктории. Технические достижения должны были решить социальные проблемы и превратить быт людей в райское наслаждение. Либеральные и социалистические идеи обещали пришествие гуманного и солидарного общества. Все вопросы казались решенными теоретически, и дело стояло лишь за практическим воплощением лучезарных проектов. От отдельных мрачных предсказателей отмахивались. Но даже эти пророки предсказатели вряд ли поверили бы, что грядущее столетие станет самым кровавым в истории цивилизации, что архаическая жестокость будет поставлена на поток, что весь род людской окажется на грани уничтожения.
Сегодня, в канун следующего столетия, мы собираем осколки разбитого вдребезги. Восприятие идеалов преломляется через воспоминания о трагической практике недавнего прошлого. Но неутомимые идеалисты по-прежнему то и дело сообщают нам, что вот сейчас наконец открыт оптимальный закон жизни, и дело лишь в том, чтобы все страны дозрели до ценностей современной Западной цивилизации. «Век утопий» под занавес вернулся к старой либеральной утопии. Подобно марксизму, она обвиняет в утопизме всякого, кто ищет нечто более оптимальное, чем современное западное общество.
КРИЗИС ИНДУСТРИАЛИЗМА
Наиболее последовательно либеральная утопия сформулирована в нашумевшей статье Фукуямы «Конец истории». XXI столетие представляется здесь так же, как в конце XIX века виделось недалекое будущее. Поступательное движение однообразного прогресса. Падение деспотий и провозглашение президентских и парламентских республик. Но в XXI в. все сложилось иначе, примерно так, как предсказывали М. Бакунин, Д. Лондон, Н. Бухарин и другие авторы, чьи предупреждения не были восприняты всерьез.
Есть все основания полагать, что и на этот раз дружного движения стран и народов в лоно современной западной цивилизации не получится. Прежде всего по той простой причине, что если все страны мира будут расходовать энергоносители с той же интенсивностью, что и США, то энергоносителей хватит на 4 года. «Современная Западная цивилизация» может существовать на планете Земля только в небольшом количестве удачливых стран и только в качестве исключения.
Западная модель общества, ставшая наиболее удачным порождением сверхиндустриального XX века, все же не смогла избавиться от врожденных пороков индустриализма, которые объединяют «капитализм» и «реальный социализм» и не дают им «путевки в будущее». Индустриализм — принцип организации общества, основанный на узкой специализации производителя — позволил человечеству получить в свои руки колоссальную мощь. Но эта мощь подвела человека к краю пропасти.
Кризис Индустриального общества — важнейший вызов XXI века. Дело в том, что узкая специализация делает каждого конкретного человека беспомощным. Согласовывать действия «подобных флюсу» узких специалистов должен профессиональный управленец. Эта фигура оказывается в центре индустриального общества, которое довело принцип управления до абсолюта, разрушив тысячелетнее крестьянское хозяйство и перестроив всю жизнь общества по образу и подобию фабрики. Современная цивилизация вывела новый тип человека ЧЕЛОВЕК УПРАВЛЯЕМЫЙ. Добропорядочный гражданин управляем во всем, он совершенно избавлен от необходимости думать своей головой. На работе за него думает менеджер и инженер. За порогом предприятия средний обыватель попадает в узкие каналы улиц и транспортных артерий, которые выбрасывают его в спальные районы, управляемые территориальной бюрократией. Человек приходит домой и попадает во власть телевизора, промывающего мозги удивительной смесью, в которой лишь специалист способен отделить правду от лжи.
Иногда индустриальному человеку предлагается выбрать себе наиболее высоких начальников. Но и здесь кандидатуры заранее выбираются партийными машинами. Их вожди разыгрывают красочные спектакли предвыборной борьбы и, возможно искренне, ненавидят друг друга. Но в это не меняет сути дела — в Америке и в Европе, в России и в Индии кандидатов на правящие должности подбирают партийные аппаратчики, которых меньше всего заботит партийная программа.
Да и сами программы ведущих партий различаются все больше на уровне лозунгов, а не на уровне конкретных предложений.
Гипертрофия управления в индустриальную эпоху является источником вполне конкретных болезней. Во-первых, человек не так одномерен, как требует от него индустриальная система. Человек не может быть винтиком, нужным лишь для выполнения своей специализированной функции на производстве. Человек должен развиваться многосторонне, должен понимать, зачем нужно то, что он делает. Жесткие рамки индустриальной механики, в которую он встроен, порождают нервозность, стрессы, инфаркты, инсульты и прочие «сбои», вызванные не конкретными конфликтами, а необходимостью постоянно подчинять себя жестким правилам жизненного конвейера.
