Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1994 год
Не этим ли обстоятельством объясняется то, что путники видели на «экране-скале» наставника-старика и юношу, внимавшего ему?
Информация о «юммитах» более содержательна. Эти существа склонны проявлять себя в интеллектуальной области, у них научные интересы, стремление обогатиться знаниями, понять внутренний механизм жизненных процессов (по Солнцу в 3-м доме). Их отличают превосходные интеллектуальные способности, контактность в общении с людьми, оживленные контакты с братьями, талант гармоничного обмена мыслями (по Меркурию в 3-м доме) в разговорной и письменной речи.
Выявленная астрологическая информация, пожалуй, подтверждает и объясняет известное заявление о том, что ученый-космолог Жан-Пьер Пети состоит с ними в длительном контакте и даже переписке.
Более того, «юммиты» склонны к анализу общественных контактов, тесному общению с братьями и соседями (по Венере в 3-м доме). Они оптимистичны и интеллектуальны, стремятся получить широкие знания в области религии, философии, коммуникации, имеют интерес к общественным проблемам, к религиозным формам общения, являются общественно-политическими комментаторами. Эта информация «идет» по Юпитеру в 3-м доме.
Как видим, анализ гороскопа «юммитов» полностью подтверждает достоверность публикации об инопланетянах в газете «Подмосковные известия».
А теперь о прекрасной незнакомке, явившейся пророчице Ванге. «Серебристая женщина» имеет устойчивый интерес к дружбе и сотрудничеству, оккультизму и изобретательству (по Солнцу в 11-м доме), интерес к общению и обмену опытом. Она уверенно чувствует себя в обществе, настроена учиться у других и учить сама... Она имеет оригинальное и объективное мышление, интерес к научным исследованиям, философским и гуманистическим идеям (по Меркурию в 11-м доме), дружеским связям через групповую деятельность (по Венере в 11-м доме). И в этом случае информация, полученная о «Серебристой женщине», соответствует обстоятельствам ее появления в доме ясновидящей.
Подведем итог проведенному исследованию. Во всех изученных случаях появления инопланетян на нашей планете мы располагаем информацией о том, что имеем дело с разумными существами внеземного происхождения, которые активно интересуются жизнью на нашей планете, озабочены проблемами, с которыми сталкиваются земляне, желают изучить и понять истоки наших бед, оказать нам посильную помощь. Словом, инопланетяне предстают перед нами как гуманисты и доброжелатели. А за добро принято платить добром. Это и должно быть положено в основу отношения землян к разумным существам из космоса. А еще — осторожность, выдержка и терпение...
И ни в коем случае не агрессивность! Любая провокация в отношении «сверхъестественного мира» могла бы нам слишком дорого стоить.
Александр Херсонов-Удачин, астролог школы Вронского, член Лиги независимых астрологов России
Джек Лондон. Бюро убийств. Часть I
Роман
Глава I
Это был красивый мужчина с выразительными верными глазами, открытым лицом, чистой гладкой кожей превосходного мягкого оттенка, а вьющиеся темные волосы так и хотелось погладить.
Он был худощав, мускулист и широкоплеч, и во всей его фигуре было столько самоуверенности и важности, что подействовало даже на слугу, сопровождавшего его в доме.
Как только за спиной слуги захлопнулась дверь, гость с трудом сдержал неясное тревожное чувство. Сама по себе обстановка ничем не настораживала. Это была спокойная, достойная комната, уставленная полками с книгами, на стенах — гравюры и карта, между окон — широкий, как аэродром, письменный стол с телефоном, а рядом на приставном столике — пишущая машинка.
Внимание посетителя привлекли книги, и он прошелся вдоль полок, глазом знатока пробежав одновременно по корешкам всех рядов. Он приметил реалистические драмы Ибсена, Шоу, роскошные издания Уайльда, Смоллетта, Филдинга, Стерна, а также «Сказки тысячи и одной ночи», «Эволюция собственности» Лафарга, «Маркс для студентов», «Очерки фабианцев», «Экономическое превосходство» Брукса, «Бисмарк и государство социализма» Доусона, «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельса, «Соединенные Штаты на Востоке» Конанта и «Организованный труд» Джона Митчела. Отдельно стояли изданные на русском языке произведения Толстого, Горького, Тургенева, Леонида Андреева, Гончарова и Достоевского.
Гость так увлекся книгами, что наткнулся на письменный стол с десятком недавно вышедших романов. Тоненький томик с вызывающе яркой девицей на обложке привлек его внимание. Он прочел заглавие: «Четыре недели: шумная книга». Едва он открыл ее, как раздался не сильный, но резкий взрыв, изнутри вырвалось пламя и клубы дыма. Гость отпрянул, упал, зацепившись за стул, на спину, неуклюже вскинув ноги, книга отлетела в сторону. Оливкового цвета лицо его стало мертвенно-зеленым, а глаза наполнились ужасом.
В этот момент открылась дверь, и в комнату вошел неизвестный гений. Холодная улыбка появилась на его лице, когда он увидел перепуганного беднягу. Нагнувшись, он поднял книгу, раскрыл и молча показал механизм, взорвавший бумажную крышку игрушки.
— Нет ничего удивительного, что такие, как вы, обращаются ко мне, — сказал он с усмешкой. — Вы, террористы, для меня загадка. Понять не могу, почему вас сильнее всего тянет как раз к тому, чего вы больше всего боитесь? Это же порох. — Теперь он говорил тоном, каким успокаивают ребенка. — Даже если этот игрушечный стреляющий пакет разрядится у вас во рту, самое большее, он вызовет временные неудобства при разговоре да за едой. Ну, так кого вы хотите убить?
Внешне хозяин был человеком совершенно иного типа, чем гость: он был настолько светловолос, что его можно было бы назвать обесцвеченным блондином. Глаза с тонкими и нежными, как у альбиноса, ресницами были блекло-голубыми. Лысеющая голова едва покрыта порослью нежных, шелковистых волос, выбеленных временем до белизны снега, а очень высокий большой лоб свидетельствовал о недюжинном уме.
Английская речь его была до приторности правильна; полнейшее отсутствие какого-либо акцента само по себе почти означало акцент.
Несмотря на грубо-простоватую шутку с книгой, он, пожалуй, не обладал чувством юмора. Держался со строгим и суровым достоинством, словно владел вершинами философского спокойствия, мало совместимого с поддельными книгами и игрушечными стреляющими пакетами.
Личность его была как бы неуловима — отсутствие пигмента и почти лишенное морщин лицо мешали определить возраст. Ему могло быть и тридцать, и пятьдесят или шестьдесят. Чувствовалось, что он старше, чем выглядит.
— Вы Иван Драгомилов? — спросил посетитель.
— Да, меня знают под этим именем. Оно не хуже любого другого, как например, Вилл Хаусман, которым называетесь вы. Ведь вы такое имя взяли себе? Я вас знаю. Вы — секретарь группы Кэролайн Уорфилд. Насколько я помню; вас представлял Лэниган.
Он помолчал, покрыл черной профессорской шапочкой редковолосую голову и сел.
— Надеюсь, жалоб нет, — добавил он холодно.
— О, нет, совсем нет, — торопливо заверил его Хаусман. — Вторым делом мы полностью удовлетворены. Но теперь нам нужен Мак-Даффи, шеф полиции...
— Да, я его знаю, — прервал собеседник.
— Он изверг, — торопливо заговорил Хаусман, закипая от негодования. — Он без конца издевается над нашим делом, обезглавливая группы и лишая отборных бойцов. Несмотря на предупреждения, он выслал Тони, Сисерола и Глука. Несколько разгромил наши собрания. Его офицеры зверски избивают и истязают наших. Это ему мы обязаны, что четверо наших несчастных братьев и сестер томятся в тюремных застенках.
Пока он перечислял обиды, Драгомилов серьезно кивал.
— Вам известно наше правило: не оформлять приказа, пока мы не убеждены, что это социально оправдано, — заметил он спокойно.
— Разумеется, — недовольно прервал его Хаусман.
— Но в данном случае, — спокойно продолжал Драгомилов, — почти нет сомнений, что ваши мотивы справедливы. Смерть Мак-Даффи представляется мне социально целесообразной и правильной. Мне известен и он, и его деяния. Думаю, расследование подтвердит это. А теперь о деньгах.
— А если вы не признаете смерть Мак-Даффи социально оправданной?
— Деньги будут вам возвращены за вычетом десяти процентов на покрытие расходов расследования. Таковы наши правила.
Хаусман вынул пухлый бумажник, но заколебался.
— Обязательно платить все?
— Вам, конечно, известны наши сроки? — в голосе Драгомилова прозвучал упрек.
— Но я полагал... вы сами знаете, мы, анархисты, — бедные люди.
— Именно поэтому я назначаю столь низкую цену. Десять тысяч долларов — не так уж много за убийство шефа полиции крупного города. Поверьте, это едва покроет расходы. С частных лиц мы берем значительно дороже, просто потому, что они частные лица. Будь вы миллионеры, а не бедная группа борцов, я бы запросил с вас за Мак-Даффи самое малое пятьдесят тысяч.
