Сергей Клычков - Стихотворения

Дрожит, трясется и боится,
     Но льнет к забору слабый зверь!
И, пролетая мимо, птица
     С тоской оглядывает дверь…

А вдруг да где-нибудь объедок,
    Сухая корка от куска?
Вот только что-то зверь стал редок,
    И птица сделалась редка?..

Дубна мелеет и на плесе,
    Как плешь, за тростниками мель,
И разве только на откосе
    От леса уцелела ель…

Пройдешь по гарям и по сечам,
    И пнем прикинется глухарь…
Да, похвалиться больше нечем,
    Как раньше похвалялись, встарь!

Ни медведей уже, ни рысей,
    Вот разве кошек много зря…
И, всё старей и белобрысей,
    К селу склоняется заря…

И даже с поймы тонкошёрстый
    Подался заповедный лось…
Не диво: вширь и вдаль на версты
    Село у леса разлеглось!

И я им вслед за тонкой дымкой
    Укромной песенки моей
Иду неспешной невидимкой
    Для зрячих и слепых людей…

Врага я зорко чую за собою,
Хотя немного у меня врагов!
И сам-то рад я уступить без бою
Мою любовь, пристанище и кров!

И не услышу я, и не замечу,
Хоть напряжен до боли глаз и слух,
Когда пройдет с улыбкою навстречу
Иль тихо вслед меня окликнет друг!

Уж лучше друга верного обижу,
Чем попаду врагу в несытый рот.
Увы, метла панельная мне ближе,
С которой я ночую у ворот!

По крайности мы с нею друг у друга
Не вырвем ничего из-под руки:
Я луг косил, она цвела средь луга,
А потому и здесь мы земляки!

Здесь у нее и у меня приметы:
От неба — взор, улыбка — от зари!
И словно хвост от бешеной кометы,
Из улиц в переулки фонари!

Из переулков в улицы — погоня!
Кто враг? Где друг? В чем жизнь и что судьба?
В ответ мятутся огненные кони,
Гудит, ревет булыжная труба!

И не спастись, не скрыться и не крикнуть,
Разбившись головою о помост,
И к этим синим клочьям не привыкнуть,
Где нет ни крыл заоблачных, ни звезд!

Грибы садятся у дороги,
    По пояс зарываясь в мох,
Чтоб мог их и старик убогий
    Собрать в плетеный кузовок!

И чем тропа лежит прямее,
    Тем возле ягода крупней,
Но человек, не разумея,
    Шагает в жадности по ней!

Да хуже он, чем зверь рыскучий:
    Раскрывши рот, нахмуря бровь,
Не видит, как с его онучей
    Стекает ягодная кровь…

Он рвется в глушь, все дальше в чащу,
    Куда не проникает свет,
Как будто ягода там слаще…
    А там и ягодника нет!

И всё ж, когда пышна опушка,
    И близко стройка и вода,
Как звонко счетница-кукушка
    Кукует сроки и года!

Как льется синь тогда на реку,
    И за рекой — какой покой!
Ах, даже травка к человеку
    Под окна тянется рукой!

И даже скучная ворона
    Летит на пашню, как на пир,
Когда заря венчает мир,
    Как новобрачная корона!

Была душа моя светла
Той теплотою человечьей,
С какою глупая ветла
Хватает путника за плечи!

С какой приземистая рожь
Отвешивает всем поклоны…
С чего же, милый друг, с чего ж
Под бровью огонек зеленый?..

Иль за плечами добрый дух
Сложил лазоревые крылья?..
Уж не с того ли, верный друг,
Порою зол, порой уныл я?

Ах, знаю я, что злоба — ложь,
И нету тяжелее муки
Познать, что чаще прячут нож,
Когда на сердце держат руки!

Что часто и друзья мои
В признанья, сказанные с дрожью,
Мешают тайный яд змеи,
Что на друзей и сам похож я?

О, эта золотая дрожь
И взгляд, с участьем обронённый,
С каким отвешивает рожь
И под серпом земле поклоны!

Тяжка людская коловерть!
И все ж, смирясь душою сирой,
В ней надо встретить даже смерть,
Как нежное лобзанье миру!

Люблю наедине слагать свои молитвы
И не хожу молиться в многолюдный монастырь…
Тут с боку у меня поля, покос и жнитво,
С другого — сроду позабытый, брошенный пустырь.

А прямо предо мной всегда на зоркой страже
Стоит чертухинский и ныне знаменитый лес…
Я сроду не видал и не увижу даже,
Что кто-нибудь из вас сюда в зыбель мою полез.

Есть, правда, на юру чудесная полянка.
Там я пишу, там редко кого можно повстречать.
И вот вдруг если б там устроили вы пьянку,
Я стал бы полоумничать, стал плакать и кричать,

Пусть даже бы мои справлялись именины,
Иль даже больше: мой сорокалетний юбилей.
Друзья! Шли мимо вы, идите с той же миной!
А я свой праздник справлю сам в гостях… у журавлей.

Не зря, лукавая луна,
С фатой прозрачно-синей,
Тебя в иные времена
Считали за богиню…

Да и поныне человек
Глядит с нескромной думой
В излучины тяжелых век
И в росчерк лба угрюмый…

Кто, слушая невнятный смех,
Один в ночи не блудит,
Поверив, что счастливей всех,
И если нет, то будет?!

И кто ж не отдавал в тоске,
Метаяся по свету,
Рябой гадалке по руке
Последнюю монету?!

Смешав полынь и белену,
Я понял, что напрасно
Считали в древности луну
Богинею прекрасной…

Недавно я открыл обман,
Мечтая в полнолунье:
То просто с табора цыган
Сбежавшая колдунья!..

И с той поры я ни о чем
И ни о ком не грежу,
Да и она ко мне лучом
Заглядывает реже…

Но чтобы не попасть в беду
И веря в мудрость предков,
Я за окно всегда кладу
На легкий сон монетку…

Не зря в седую старину
Считали за богиню
Луну, лукавую луну,
С фатой прозрачно-синей.

Любви откровенные речи
Для всех нас ехидну таят.
Мешая разлуку со встречей,
С отрадой отраву и яд…

Загадки ее без отгадки,
Невидимы пропасть и свих…
С того мы в конце так и гадки
В возвышенных чувствах своих…

Кому суждено без печали
И не искажая лица,
Занятную сказку в начале
С улыбкой дочесть до конца?

Лежит заря, как опоясок,
И эту реку, лес и тишь
С их расточительностью красок
Ни с чем на свете не сравнишь!

Нельзя сказать об них словами,
И нету человечьих слов
Про чащуру с тетеревами,
Про синеву со стаей сов…

Но вставши утром спозаранья,
Так хорошо склониться ниц
Пред ликом вечного сиянья,
Пред хором бессловесных птиц…

Я тешу и лелею грусть,
Один брожу по дому
И не дивлюсь, и не дивлюсь
На ясном небе грому…

У всех у нас бывает гром
В безоблачной лазури,
И сердце ходит ходуном
От беспричинной дури.

От вздорных мимолетных слез
Никто, никто не слепнет.
И жизнь, как с дождика овес,
Корнями только крепнет.

И после нехороших слов,
С которых враг зачахнет,
За тыном луговой покров
И роща гуще пахнет.

Но вот когда без глупых бурь
Неведомо откуда
Вдруг с сердца опадет лазурь,
Как старая полуда,

Когда на миг застынет кровь,
С лица сойдет улыбка,—
Без слов поймешь, что не любовь,
А велика ошибка.

Что по ошибке роковой,
Все проворонив сроки,
Безумный год сороковой
Встречаешь одинокий.

Что за такую уйму лет,
Лишь вынутый из рамки,
И схожесть сохранил портрет,
И две счастливых ямки, —

И глаз поддельную эмаль
Из-под узорной шали…
Но мне не жаль теперь, не жаль
Ни счастья, ни печали.

Всему пора, всему свой час —
И доброму, и злому…
И пусть луны лукавый глаз
Кривится из-за дома!