Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 14
Попытка эта была бы уж потому напрасной, что различие индивидуальностей неуничтожимо. Участие каждого в общем благе, даже если бы оно было вполне осуществлено, окажется различным, так как удовлетворение, которое мы действительно переживаем и можем чувствовать во всей полноте, субъективно и индивидуально. Искусство и наука повсюду признаны правомочными и необходимыми элементами высшей цели; однако невозможно, чтобы каждый, с точки зрения своего индивидуальная чувства, приписывал достижению этой цели одну и ту же ценность. Это индивидуальное различие взглядов каждого на личное счастье вовсе не мешает нам при установлении высшего блага исходить из идеи счастья в самом широком смысла слова. Из него вытекает лишь, что организация общественного состояния, выставляемого в качестве высшей цели, должна содержать также средства для удовлетворения индивидуально различных восприимчивостей. Она должна предоставлять каждому возможность находить свое счастье способом, свойственным его природе – не данной, а нравственно развитой природе. Индивидуализованная же цель имеет свое оправдание в том случае, когда она желается как часть общей цели. В самом деле, удовлетворение, достижимое одинаково для всех, заключается исключительно лишь в уверенности, что работаешь на пользу цели, возвышающейся над индивидуальным сознанием и его границами, – цели человечества, мировой цели, и в сознании своей ценности как носителя высшей идеи и исполнителя божественной воли. В этом пункте этика граничит с метафизикой.
Перевел А. А. ФранковскийБ. Баух.
Этика
Для людей, враждебно относящихся к философии, разноголосица философских мнений слишком часто служит поводом для насмешек и издевательств над всей философией. Эту антипатию ко всякой философии современное состояние этики способно усиливать больше, чем всякая другая из философских дисциплин. Нигде, пожалуй, существующие противоположные воззрения не расходятся так резко, как здесь. И будущие историки, может быть, найдут вполне понятным то, что этика нашего времени не оказалась на высоте даже слишком низкой оценки этого времени. Величайшим признанием, которым мы обязаны в этическом отношении, по крайней мере, в общем, последним десятилетиям, должно быть, пожалуй, признание, что человеческое поведение оказалось, пожалуй, в большем согласии с самим собой, чем наука о ценности человеческого поведения, – этика.
Даже в пределах самой философии, т. е. сами философы относятся в настоящее время к этой дисциплине как к пасынку. Только немногие из наших знаменитых мыслителей дали вообще систематическое изложение этики. Другие, тоже немногие, изложили свои этические воззрения в связи со всей своей системой, которая, впрочем, сама могла носить сильно окрашенный этический характер. Наконец, еще другие ограничились отдельными монографиями по различным принципиальным вопросам или отдельным проблемам или изложили свои воззрения в еще более скромной форме очерков.
Все эти мыслители, с большим или меньшим основанием, смотрят сверху вниз на мыслителей, занимающихся специально этикой. Здесь не место разбирать, в какой мере это отчасти весьма основательное, может быть, презрительное отношение действительно существует. Может быть, это будет явствовать из самого нашего изложения. На одно, однако, нам следует указать тут же: в критическом отношении эти этические работы, хотя они и являются, по крайней мере большею частью, лишь отрывками из систематических работ философов, представляются нам гораздо более ценными, чем объемистые работы тех, которые являются прежде всего или даже исключительно специалистами по этике. Если же обратиться к фактическим последствиям тех и других, к тому влиянию, которое имели этические работы во внешнем мире, то нельзя отрицать того, что имели влияние на более широкие круги прежде всего те философы, которые делали этику своей главной и исключительной специальностью.
«Проповедывать мораль легко, но обосновывать ее трудно», это изречение Шопенгауэра наилучшим образом иллюстрирует это своеобразное положение нашей современной этики. Этические работы, написанные строго научно, по самой природе вещей ограничены в своем влиянии более тесным кругом, чем работы более популярные.
К тому же эти последние втискивают в этическую проблему со столь же большими натяжками, сколь малыми логическими основаниями, всевозможные злобы дня, ничего общего не имеющие с этикой как наукой, и, достигая внешнего успеха, тем самым уготовляют самой этической науке лишь внешний успех.
Не будем, однако, в своих вводных замечаниях забегать вперед и заниматься тем, что должно быть предметом обсуждения всей нашей работы. В ней мы дадим слово отдельным направлениям, существующим в современной этике. Само собой разумеется, что, в соответствии с нашей целью, мы не можем особенно заинтересоваться взглядами именно того или другого философа, касаются ли они целой этической системы, или той или другой отдельной этической проблемы. Вся наша задача ограничивается изложением в самых общих чертах всех разно-образных общих этических мировоззрений, как они существуют и влияют в настоящее время и как они сами противопоставляются друг другу. Если же мы во второй главе нашего исследования занялись изложением взглядов одного философа, то мы это сделали потому, что здесь ясно выступает одно типическое, между тем как остальные сторонники той же точки зрения слишком часто обнаруживают величайшую путаницу. Но и здесь для нас важно одно только типическое, а вовсе не важно изложение взглядов одного этого философа.
И по отношению к другим, изложенным здесь, направлениям мы вполне определенно ограничиваемся изложением обще-характерного. И здесь для нас вовсе не важна та или иная этическая система, нас не интересует тот или иной этический взгляд, как таковой, а нас интересуют великие исторические и существующие в настоящее время типы, обобщения этических воззрений, живо характеризирующие нашу эпоху и охватывающие в одно целое отдельные взгляды и системы.
Если же мы попытаемся обобщить все современные направления в области этики в такие типы, мы получим три ясно и резко очерченные группы. Хотя между представителями каждой группы и существуют разногласия по отдельным вопросам – да и как оно может быть иначе? – тем не менее каждая группа образует сама по себе одно целое, резко отличаясь от двух других. Могут они быть охарактеризованы так: этический догматизм, «имморальный» индивидуализм и критическая этика.
Вместе с тем мы попытаемся в нашем исследовании показать, какая из этих трех групп призвана с точки зрения критической играть руководящую роль в будущем, хотя бы с точки зрения чисто фактической непосредственное настоящее с ней мало согласуется. Ибо нельзя не заметить того, что преобладание в настоящий момент одного из этих направлений далеко не может служить гарантией решительного, основательного и длительного господства в будущем. Скорее настоящий момент характеризуется очевидным и высокой важности кризисом в развитии этики. Именно в нашу эпоху с ее противоположными этическими воззрениями этот кризис достиг, может быть, апогея своего развития.
I. Этический догматизмОдним из лучших украшений истекшего столетия был, как указывали уже неисчислимое множество раз, расцвет естествознания, и истории придется и впредь всегда и везде отмечать его мощные успехи. Называет же себя наша эпоха с справедливой гордостью «эпохой естествознания», и называли же все истекшее столетие «веком естествознания». И действительно, история науки не знает другой эпохи, когда бы научная точка зрения столь глубоко проникла бы в самую гущу общественных интересов, когда бы одно научное течение оказало столь глубокое влияние на общий ход мышления и добилось бы столь широкого распространения и признания в самых широких кругах, как естественнонаучное мышление, как мировоззрение современного естествознания.
Но не только современный естествоиспытатель оглядывается со справедливой гордостью на успехи своей науки. Успехи современного естествознания в познании природы приветствует с свободной от зависти радостью всякий, хотя бы он сам и не работал в этой области, если только у него жив интерес к успехам человеческого знания и познания, если у него жив вообще интерес к знанию и познанию. Но именно этот неожиданный и мощный успех естествознания имел менее отрадное, хотя и легко понятное, побочное действие: это блестящее развитие современного познания природы не только не помешало менее блестящему, и даже вредному, отражению его в других науках, не только сделало его возможным, но прямо и обусловило и вызвало его.
Ничего нет удивительного, разумеется, в том, что победное шествие от триумфа к триумфу современного естествознания возбудило живейший интерес в самых широких слоях общества. Понятно поэтому также и то, что тем самым этот интерес был отвлечен на время от других областей человеческого знания. У современной эпохи времени не было для того, чтобы столь же плодотворно работать и в этих других областях и уже достигнутое здесь столь же удачно развивать далее, чтобы, по меньшей мере, с самого же начала идти в ногу с развитием естествознания. То, что приобретало это последнее в своем необычайно быстром победном шествии, шло на счет успехов других областей. Одним счастливым порывом естествознание на время привлекло к себе почти все наличные силы, так что для других научных областей осталось их очень мало.
