KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » Прочая научная литература » Андрей Исэров - США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

Андрей Исэров - США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Андрей Исэров, "США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Дружба Дуэйна со многими латиноамериканскими эмигрантами, в первую очередь, колумбийцем Мануэлем Торресом, а также с поставщиком оружия революционерам Уильямом Робинсоном, открыла каналы новостей о событиях в полушарии.

Таким образом, в 1817–1822 гг. (до продажи газеты) Дуэйн стал одним из основных поставщиков сведений с революционного континента – новостей всегда враждебных Испании, подчас попросту пропагандистского толка. Оптимизм журналиста был важен именно в то время, когда ситуация на фронтах оставалась крайне запутанной, а конечный исход борьбы за независимость – далеко не ясным. Хотя тираж “Aurora” был невелик, влияние газеты было по-настоящему значительным, так как многие редакторы перепечатывали ее материалы по Латинской Америке. Даже критики, например, бостонский “Columbian Centinel” признавали осведомленность Дуэйна[339].


Вашингтонская усадьба Октагон (1798–1800), арх. Уильям Торнтон


Заметим, что подчас Дуэйн стремился использовать свои латиноамериканские связи и в личных целях. Оказавшись в тяжелом финансовом положении, он по просьбе Торреса и с рекомендациями кентуккийского политика Ричарда Джонсона пытался (за 5 % – 6 % комиссии) организовать поставку 10 тысяч ружей армии Венесуэлы. Резко против этого плана, впрочем, выступили и Монро, и Адамс. Последний даже полагал, что в идее Дуэйна содержится скрытое предложение купить таким образом молчание его газеты[340].

Видимо, самым горячим и экстравагантным энтузиастом Латинской Америки был основатель и глава Патентного ведомства Уильям Торнтон (1759–1828)[341]. Выходец из богатой английской квакерской семьи, Торнтон унаследовал веру в совершенствование человечества. Утопические общественные идеалы Торнтона вели его от одной красивой схемы к другой. Так, он мечтал, что все Западное полушарие образует в итоге одно государство – Колумбию, со столицей в городе Америка на Панамском перешейке. Оно представляло бы собой поделенную на секции конфедерацию с общим гражданством, двумя официальными языками (английским и испанским – португальский почему-то забыт!), выборным Инкой во главе, а также палатами сахемов, касиков и судей. Кстати, в чем-то Торнтон был провидцем: например, он предсказывал, что совершенствование телеграфа уничтожит расстояния[342].

Не всем идеи Торнтона казались утопией. Так, житель Нью-Йорка Джозеф Фэй соглашался с эмоциональным автором: «Благоразумие требует расширить и усилить союз всех друзей свободы для самозащиты против угрожающей комбинации тиранов Европы – и ничто не могло доставить мне больше удовлетворения, чем рассказ о Вашем плане объединения Северной и Южной Колумбии»[343].

В целом памфлет Торнтона принес сторонникам Латинской Америки больше вреда, чем пользы. Бывший испанский посланник в Вашингтоне Луис де Онис счел эту утопию тонким макиавеллиевским замыслом экспансии США[344]. Учитывая широкое распространение сочинения Ониса в Латинской Америке в 1820-е гг., есть основания полагать, что его трактовка не прошла незамеченной. Позднее, в 1826 г., план Торнтона вспомнят противники участия США в первом межамериканском Панамском конгрессе, чтобы высмеять энтузиастов единства Нового Света[345].

Но торнтоновская конституция Колумбии при всей своей необычности выражала распространявшуюся в общественном мнении «идею Западного полушария». Еще до окончания войны с Англией Джефферсон в письме Гумбольдту замечал, что какими бы ни были новые креольские правительства, они будут правительствами «американскими», то есть в любом случае лучше европейских[346]. О единстве интересов, целей, мировоззрения двух Америк писали, к примеру, Пасос и Ирвайн[347].

В Европе одним из наиболее деятельных сторонников освобождения испанских колоний был бывший архиепископ Малина (Мехелена) плодовитый автор аббат Доминик де Прадт (1759–1837), прославившийся тем, что именно у него в Варшаве останавливался Наполеон в бегстве из России[348]. Один вдумчивый исследователь даже сделал попытку обосновать влияние Прадта на доктрину Монро[349]. Сам Боливар считал деятельность аббата столь полезной для латиноамериканских революционеров, что просил его принять особую пенсию в три тысячи песо[350].

Нам кажется, что влияние де Прадта было на деле весьма ограниченным, по крайней мере в США. Его многочисленные произведения ни разу не упоминает Джеймс Монро. Лишь однажды ссылаются на аббата Адамс и Брэкенридж, приводя его пышные, но банальные, ни к чему не обязывающие сравнения: в одном случае, латиноамериканская революция сопоставляется по значению для Европы с французской, в другом – указывается, что город Буэнос-Айрес построен столь удачно, что при лучшем правлении (без испанцев!) его расцвету позавидовали бы Тир, Карфаген и Рим[351]. Мэдисон остался равнодушен к трудам аббата, и только один Джефферсон отмечал его «глубокие взгляды», скрытые, впрочем, за водянистыми фразами[352]. Клей цитировал Прадта лишь однажды, говоря о блестящем будущем торговли освобожденной Южной Америки[353].

Поначалу работы де Прадта, особенно их направленность против великих держав – Великобритании и России, увлекли писателя и дипломата Александра Эверетта. Вскоре, впрочем, и он разочаровался в «отважном пророке», «чье перо подчас бежит впереди мысли»[354].

Крайне скептически относился к неутомимому французу редактор “North American Review” Джаред Спаркс. Читать его книги – значит, разгребать «кучу шелухи в поисках зернышка пшеницы. Охотиться за мыслью или фактом в трудах аббата – что искать крупицы золота в песках Северной Каролины», – оба занятия крайне истощают[355]. Другой автор этого журнала, Калеб Кашинг назвал Прадта плодовитым «фантастическим спекулятором»[356].

Выдержки из наиболее важных глав («Может ли Испания вновь завоевать и сохранить Америку?», «О правах Европы в войне Испании против Америки») его трактата 1817 года публиковал “National Intelligencer”. Аббат верно указывал на невозможность сохранить власть Испании над столь обширной и далекой территорией, подчеркивал единство интересов американского континента. Уверенность автора вызвала, впрочем, и весьма гневные возражения читателей газеты[357].

Аббат де Прадт не был ни глубоким политическим мыслителем, ни провидцем. Но его bons mots способствовали развитию интереса к Латинской Америке среди либеральных единомышленников в Европе и до некоторой степени в США, среди космополитически настроенных интеллектуалов[358]. В 1817–1825 гг. постоянно выходившие трактаты аббата все время напоминали читающей публике о борьбе латиноамериканцев – в этом и заключается его настоящее значение. Наиболее важна работа «О колониях и о нынешней революции в Америке» (1817) – как, возможно, первое высказывание европейца в поддержку независимости Латинской Америки, сделанное после наполеоновских войн. По сути, аббат де Прадт был лишь одним из множества европейских авторов самого разного масштаба и политической направленности, которые в один голос предсказывали грядущее величие Нового Света и ослабление Старого[359].

Очевидно, основным источником знаний североамериканской публики о революционных событиях в полушарии служили газеты. Кстати, как уже упоминалось, после разгрома Наполеона Латинская Америка на некоторое время стала единственным регионом в мире, откуда поступали военные вести. Купцы-корреспонденты сообщали самые разные сведения, поступавшие как из революционных, так и лояльных портов. Безусловно, разноголосица становилась особенно очевидной в разгар битв, тем более, что зачастую информация шла не напрямую, а через вест-индские острова. Налицо было противоречие между огромным интересом к Латинской Америке и неточностью, предвзятостью новостей.

Автор единственного монографического исследования взглядов прессы США на латиноамериканскую борьбу за независимость пришел к заключению, что газеты единодушно поддерживали революцию от ее начала до завершения[360]. В целом этот вывод верен, но не следует забывать и о деталях.

В 1815 – начале 1817 гг. дела революционеров обстояли плохо, так что им приходилось идти на откровенные фальсификации, чтобы войска не потеряли веру в победу. Бостонский “Columbian Centinel” обвинял южноамериканцев в бесстыдном вранье, сравнивая бюллетени Освободительной армии Венесуэлы с печально известными бюллетенями Наполеона. Высокопарные и часто откровенно недостоверные боливаровские листовки вызывали раздражение сдержанного пуританина Рассела, считавшего их «помпезную манеру» «в высшей степени отвратительной» и отмечавшего «позорные преувеличения»[361]. Регулярно отмечалось, что новости из Новой Гренады и Венесуэлы «противоречивы и ужасны», «в огромной степени преувеличены»[362].

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*