Гуру Мадхаван - Думай как инженер. Как превращать проблемы в возможности
Благодаря давней концепции вариации параметров, которую отстаивал в том числе и Грибоваль, адаптируемые методы производства в дальнейшем стали ориентиром для стандартизированного выпуска высококачественных лекарств, вакцин, безалкогольных напитков и продовольственных товаров, тем самым демонстрируя центральную роль инженерии в экономическом развитии. Случайные открытия наподобие сделанного Флемингом зачастую имеют незначительное отношение к структуре, ограничениям или компромиссам инженерных процессов, которые помогли выиграть войну, одновременно создавая рабочие места, охраняя здоровье и максимизируя производительность.
Флеминга похоронили с государственными почестями в соборе Святого Павла в Лондоне. В Англии его называли национальным героем, и на то были все основания. А Маргарет Хатчинсон скончалась в тихий зимний день в своем доме в Массачусетсе, и это событие не сопровождалось пышными мероприятиями. «Вообще-то меня мало кто поддержал, когда я заявила, что смогу эффективно совмещать роли инженера и женщины, – рассказывала она за много лет до этого. – Но я просто отказывалась слушать тех, кто пытался отговорить меня от этой смелой цели».
Глава 5
Решения в условиях ограничений
Варанаси, он же Бенарес, он же Каши в древности, – настоящая маленькая вселенная, населенная богами, мистиками и нищенствующими монахами. В этом древнем городе на севере Индии насчитывается более двадцати тысяч храмов. Сердце Варанаси – река Ганг, или, как ее ласково называют, мать Ганга. Ганг берет начало в Гималаях – «обители снегов» – и течет, бурля и извиваясь, на протяжении 2414 км, обеспечивая водой 40 % населения Индии примерно в 115 городах.
В сумерках жрецы и верующие собираются для проведения древнего ритуала с лампадками на одной из «гхат» Варанаси – набережных с лестницами, ведущими вниз в Ганг. Тысячи верующих наблюдают за этим зрелищем поклонения, а жрецы поют хвалу матери Ганге.
В обычно шумном Варанаси верующие могут найти тишину. В священных писаниях индуизма отмечается, что в нашем иллюзорном мире только воды Ганга и жизнь в Варанаси – две наиболее реальные вещи. «В отношении религии все страны просто нищие, а Индия – единственный миллионер, – сказал Марк Твен, описавший Варанаси так: – Он старше истории, старше традиции, даже старше легенды и выглядит вдвое старше, чем история, традиция и легенда, вместе взятые».
Впервые я побывал в Варанаси, когда мне было восемь лет, а теперь решил туда вернуться. С учетом задержек я 38 часов ехал из города Ченнаи в купе второго класса поезда. Под аккомпанемент жужжания потолочного вентилятора я коротал время за беседой с любознательным соседом-студентом, будущим инженером-строителем, пока то электровоз, то тепловоз тащил наш поезд через пять крупнейших штатов Индии. Казалось, вся жизнь страны – от жаждущих воды полей до покрытых пышной зеленью гор, от бурлящего уличного движения до назойливых продавцов чая в джинсах-клеш (подделках под известные бренды) – пребывает в состоянии постоянного изменения, за исключением ритмичного, как удары метронома, перестукивания колес поезда.
Зачем я возвращался в Варанаси после многолетнего перерыва?
Чтобы встретить святого инженера.
2Перевал Смоки-ривер в Скалистых горах на территории Канады. 1874 год. Температура воздуха – минус пятьдесят; у рабочих мерзли носы, уши и пальцы на ногах. Усталость и обморожения не щадили никого. Даже когда люди жгли самые сухие дрова, от них шел пар, а не дым. Пять с половиной месяцев они питались хлебом, тушеной фасолью и беконом, а ездовые собаки грызли сушеную лососину.
После очередной стоянки у ледника, когда команда снова засобиралась в путь, самый старый пес «сделал слабую попытку встать, судорожно взмахнул хвостом, упал на спину и умер». Как сказано в одной из записей путевого журнала: «Нам пришлось похоронить его на берегу, в яме на снегу; потому что мы не смогли выкопать для него более глубокую могилу». Эти первопроходцы строили страну.
Это была команда Сэндфорда Флеминга.
Флеминг родился в 1827 году в шотландском графстве Файфшир. Отучившись в приходской школе, он начал свою карьеру как геодезист-стажер, чтобы впоследствии стать инженером. Затем Флеминг переехал в Канаду и устроился на работу в железнодорожную компанию. А много лет спустя был назначен главным инженером Межколониальной железной дороги и Канадской тихоокеанской железной дороги.
В 1871 году Британская Колумбия присоединилась к Канадской конфедерации. Законодатели растущей страны были готовы в течение десятилетия проложить железнодорожную ветвь от одного ее побережья до другого. Но никто прежде не проводил полную топографическую съемку местности. Именно эту задачу поставили перед Флемингом и его командой, и им пришлось выполнять ее в чрезвычайно суровых условиях.
Флеминг и его люди нанесли на карту около дюжины различных маршрутов к Британской Колумбии и от нее через перевал Йеллоухед. В ходе топографических работ Флеминг мог опираться на самые приблизительные вычисления координат, основанные лишь на географической долготе, поскольку единого исчисления времени, что необходимо для определения географической долготы, на столь обширной территории не существовало.
«Не было никакой системы. Различное время, подобно железнодорожным веткам, соприкасалось или пересекалось в 300 точках по стране», – пишет Иэн Бартки, исследующий историю исчисления времени. От Галифакса до Торонто было пять часовых поясов, отличавшихся друг от друга на десятки минут. При желании между Нью-Йорком и Сан-Франциско можно было насчитать 144 часовых пояса! Неразбериха в исчислении времени царила и на региональном уровне. Если в Бостоне было 12:13, то в Филадельфии – 12:27, а в Буффало – 12:32.
В 1832 году протяженность железных дорог в США составляла приблизительно 368 км, а к 1880-му – уже 152 тыс. км. Чтобы окончательно свести с ума машинистов, каждая железнодорожная компания начала вести собственный отсчет времени. На часах было до шести циферблатов, а часы на вокзалах показывали время в разных городах. Поезд из Балтимора (штат Мэриленд) до Скрантона (Пенсильвания) шел в те дни по балтиморскому времени, создавая опасность столкновений на одноколейных участках пути. Сегодня, когда, сидя в Окинаве, можно легко пообщаться с людьми в Лондоне с помощью конференц-связи, прежняя «система» исчисления времени кажется дикой.
Но эти проблемы игнорировались, пока не происходила какая-нибудь катастрофа.
3На дорогах Варанаси царит абсолютный хаос. Это досадное напоминание о том, что британцы ездят по левой стороне дороги, а индийцы – по той ее части, которая им остается. Романист Джефф Дайер пишет: «Дорожное движение здесь вовсе не ужасно; оно находится за гранью понятия “ужасный”. Это вообще нельзя называть дорожным движением».
Я нанял рикшу – худого мускулистого мужчину лет тридцати пяти; пунктом назначения был Санкат Моччан – храм Ханумана, обезьяноподобного божества, избавляющего от неприятностей. Махантом, то есть главным жрецом храма, был Вир Бхадра Мишра. Санкат Моччан – важное религиозное учреждение, основанное в XVI веке поэтом-святым Тулси Дасом, автором «Рамачаритаманасы» – одного из наиболее почитаемых в индуизме произведений. Жрецы в Варанаси – на особом положении, и глубоко религиозные паломники относятся к их ритуалам серьезно. Но Мишра вел парадоксальную жизнь: статус жреца был только одной из сторон его личности.
В тот вечер, когда я шел к дому Мишры на Тулси-Гхат, сгустились тучи и хлынул косой дождь. Я наклонился, чтобы подвернуть штанины своих Levi’s и тем самым спасти их от грязи Варанаси, которая потоком устремилась в Ганг, и тут мой диктофон выскользнул из кармана рубашки и умчался в реку.
Я поднялся по крутой лестнице из 70 с лишним ступеней к двери Мишры, промокнув до нитки. Жрец приветствовал меня доброжелательной улыбкой. «А я думал, вы не сможете прийти», – сказал он. Я вошел в его тихую, спокойную гостиную, которую многие называли «тронным залом». Мишра – седой усатый мужчина семидесяти с небольшим лет – излучал спокойствие.
Мой диктофон сбежал на свободу, батарейка в камере села, а блокнот промок насквозь – технологии меня подвели. Мишра рассмеялся: «Давайте просто поговорим».
* * *Мишра родился в семье правоверных браминов, его отец в то время был махантом храма Санкат Моччана. Когда отец внезапно умер, 12-летнего Мишру возвели в сан главного жреца, а родной дядя стал его опекуном. Следуя традиции, мальчик изучал санскрит, музыку и борьбу.
Мишра также тяготел к науке, хотя и был недостаточно подготовлен к учебе в восьмом классе. В местной школе его не хотели принимать, но юный Мишра переубедил директора школы. Парень учился прекрасно. Позже, поступив в университет, он специализировался на гражданском строительстве и строительстве и эксплуатации коммунальных сооружений, причем страстно увлекся гидромеханикой (изучением движения жидкостей и газов). В итоге он получил степень доктора философии в этой области, стал профессором и заведующим кафедрой в Бенаресском индуистском университете, одном из ведущих учебных заведений Индии (сейчас это подразделение Индийского технологического института).
