Томас Венцлова - Собеседники на пиру
420
Шерр Б. Строфика Бродского // Поэтика Бродского: Сборник статей / Под ред. Л. В. Лосева. Tenafly, N. J.: Hermitage, 1986. С. 98.
421
Впрочем, эту метрическую строку можно разделить на две четырехстопных, если считать, что слово вперед рифмуется с далеко от него отстоящими в тексте словами наоборот и подберет.
422
Это соответствует общей закономерности русских трехсложных размеров. «Расположение сверхсхемных ударений в метрической строке обнаруживает ясную тенденцию к отяжелению начала стиха и облегчению конца стиха» (Гаспаров М. Л. Современный русский стих: Метрика и ритмика. М.: Наука, 1974. С. 186). Следует заметить, что по «тяжести стиха» (его насыщенности сверхсхемными ударениями) Бродский примыкает к Фету и Пастернаку, а не к современной ему поэзии, которая сверхсхемных ударений в анапесте в общем избегала.
423
Всего в «Литовском ноктюрне» 1386 слов (включая предлоги и союзы); различных слов (отбросив повторения) — 861; пятисложных — 50.
424
Самый длинный параграф (XVII) состоит из 21 строки, самый короткий (II) — всего из 6 строк. По числу стоп наиболее пространны параграфы VIII, X и XI (в каждом из них 65 стоп, причем в параграфе XI метр в одной стопе нарушен дополнительным слогом), наиболее компактен тот же параграф II (17 стоп). Как видим, размер параграфов колеблется в обширных пределах (1:3,5–1:3,8).
425
Заметим, что эти параграфы распределены попарно, а также более или менее симметрично относительно центра стихотворения.
426
При другом чтении (см. примечание 10): аВсаВс dEfEfgHdgHd.
427
См., например <Аноним>. Письмо о русской поэзии // Поэтика Бродского… С. 25–26; Шерр Б. Op. cit. С. 105, 107.
428
Эткинд Е. Материя стиха. Paris: Institut d’études slaves, 1978. С. 114 (переиздано в 1998 г.: СПб.: Гуманитарный союз. С. 114).
429
Там же. С. 119 (ср. изд. 1998 г., с. 119).
430
Первая тенденция, кстати, стремится к доминированию при акустическом восприятии стихотворения, вторая — при визуальном.
431
Такие стихи, как бы наследующие жанру carmen figuration, известны в поэзии различных стран и эпох.
432
Айкон (icon, иконический знак) этого рода встречается в стихах польского поэта Александра Вата, которого Бродский высоко ценил и переводил. См. Venclova Т. Aleksander Wat: Life and Art of an Iconoclast. New Haven and London: Yale University Press, 1996. P. 224, 300.
433
См. Лотман М. Мандельштам и Пастернак (опыт контрастивной поэтики) // Literary Tradition and Practice in Russian Culture / Ed. by V. Polukhina, J. Andrew and R. Reid. Amsterdam: Rodopi, 1993. P. 123–162.
434
Интервью Бродского в «Русской мысли» (1983. 3 февраля. С. 9) (интервью Наталье Горбаневской; переиздано в кн. Бродский И. Большая книга интервью / Сост. В. Полухина. М.: Захаров, 2000. С. 234).
435
См. Gasparov В. Encounter of Two Poets in the Desert: Pushkin’s Myth // Myth in Literature / Ed. by A. Kodjak, K. Pomorska, S. Rudy. Columbus, Ohio: Slavica, 1985. P. 124–153.
436
Ср. там же. С. 125.
437
Ср. весьма интересные замечания Бродского об Овидии в одном из его последних эссе «Letter to Horace» (1995) (русский перевод Е. Касаткиной в изд.: Сочинения Иосифа Бродского. 2-е изд., испр. и доп. СПб.: Пушкинский фонд, 2000. Т. 6. С. 362–385). О некоторых интертекстуальных связях этих двух поэтов см., например: Burnett L. The Complicity of the Real: Affinities in the Poetics of Brodsky and Mandelstam // Brodsky’s Poetics and Aesthetics / Ed. by L. Loseff and V. Polukhina. London: The Macmillan Press, 1990. P. 23–25. Нам неизвестны подробные исследования на тему «Овидий и Бродский», хотя они, несомненно, могли бы быть плодотворными. (Во время написания данной статьи автор не знал о работе Ичина К. Бродский и Овидий // Новое литературное обозрение. 1996. № 19. С. 227–249).
438
В некоторых местах «Литовского ноктюрна» можно заподозрить перекличку со стихами адресата, которые были известны Бродскому в подстрочнике. Ср. строки 41–42: «расширяет свои радиус / бренность — память, словно циркуль, меняет диаметр» («Sutema pasitiko šalčiu»); строки 55–56: «булыжник мерцает, как / пойманный лещ — под сетью тяжеловесного облака, как рыбы, блестят узкие площади» («Pašnekesys žiemą»); строки 64–65: «впадает во тьму… руки твоей устье — темное море находят устья рек» («Poeto atminimui. Variantas»); строка 122: «от стоваттной слезы над твоей головой — где на слепую кирпичную стену падает стоваттный запутывающий луч» («Sutema pasitiko šalčiu»); строка 314: «бездумный Борей — безумный Борей за безымянным холмом» («Odė miestui»). Здесь, конечно, неуместно говорить о «влиянии»: отсылая к чужому мотиву, Бродский показывает, как его следовало бы развить.
439
Дом (домой) встречается в «Литовском ноктюрне» пять раз, домоседство — однажды. Эти слова обычно появляются в маркированных местах (например, в позиции рифмы); со слова дом начинается последняя строка (с. 335: «дом и сердце ему»).
440
Ср. «Я, пасынок державы дикой / с разбитой мордой, / другой, не менее великой, / приемыш гордый…» («Пьяцца Маттеи», 1981).
441
Речь идет о вильнюсской квартире (точнее, мансарде), где адресат жил с конца 1970 по 1973 год. Бродский бывал и некоторое время жил в этой квартире; с ней связаны события, послужившие импульсом для «Литовского дивертисмента». Под мансардой, на втором этаже дома, находилось какое-то учреждение, официально связанное с радио. Мы подозревали (без особых на то оснований и не совсем всерьез), что это центр подслушивания вильнюсского КГБ и что все происходящее в мансарде автоматически записывается. Отсюда строки 71–73: «микрофоны спецслужбы в квартире певца / пишут скрежет матраца и всплески мотива / общей песни без слов».
442
Ср. строки 22–23 («Над жнивьем Жемайтии / вьется снег, как небесных обителей прах»), строки 202–204 («Кельнер, глядя в упор, / видит только салфетки, огни бакалеи, / снег, такси на углу»), строки 324–327 («То Святой Казимир / с Чудотворным Николой / коротают часы / в ожидании зимней зари»).
443
Ср. строки 67–68 («В полночь всякая речь / обретает ухватки слепца»), строка 170 («Полночь. Сойка кричит»), строка 183 («Полночь в лиственном крае»).
444
На уровне синтаксиса и наррации это отображается запутанным строением монолога с многочисленными «петлями», возвращениями к прежним темам и т. п.
445
Как мы уже заметили, диалог в «Литовском ноктюрне» так и не завязывается.
446
Ср. параграф XIV, полностью посвященный этой теме.
447
Ср. характерное для Бродского место: «Там чем дальше, тем больше в тебе силуэта» (строка 155).
448
В этой непереводимой шутке, обыгрывающей понятие «больших (мокрых?) усов» и звуки имени Маркс, видимо, контаминированы усатый Маркс и усатый Сталин — два пророка максимы «цель оправдывает средства» (ср. строки 97–98).
449
Об этом см. в конце настоящей работы.
450
Категория границы у Бродского почти всегда подчеркивается и в чисто структурном плане, о чем мы отчасти уже говорили. Ср. в этой связи: Жолковский А. «Я вас любил…» Бродского: интертексты, инварианты, тематика и структура // Поэтика Бродского… С. 39 и след, (переиздано в кн.: Жолковский А. К. Блуждающие сны и другие работы. М.: Наука, Издательская фирма «Восточная литература», 1994. С. 205–224).
451
К той же теме, кстати, относятся на первый взгляд нейтральные детали — занавес в местном театре (строка 57) и занавеска из тюля (строка 62). Театр в параграфе V — один из многочисленных намеков на бытовые обстоятельства адресата, который тогда служил завлитом в театре провинциального города Шяуляй.
452
Имя адресата Томас, кстати, означает «близнец».
453
«Зеркальность» в стихотворении присутствует и на формальном уровне. Кроме зеркальной симметрии параграфов привлекает внимание то, что многие из них представляют собой «двойчатки», начинаясь сходным или одинаковым образом. Ср.: III и V («Поздний вечер в Литве» — «Поздний вечер в Империи»), XII и XIII («Полночь. Сойка кричит» — «Полночь в лиственном крае»), XIV и XV («Призрак продит по Каунасу» — «Призрак бродит бесцельно по Каунасу»), а также VII и XVI («Вот откуда твои» — «Вот откуда пера»). Отметим также «зеркало, вставленное в строку» — слоговый палиндром безликий ликбез (строка 318).
