Василий Галин - Интервенция и Гражданская война
Солидарность с большевиками стали проявлять американские интервенционистские войска. Командующий английским контингентом в Сибири полковник Уорд сообщал: «В Никольске была получена телеграмма от начальника станции Краевской с указанием, что… на станцию пришел отряд красногвардейцев и в присутствии американских солдат, охранявших железную дорогу, арестовал его и его служащих и занял станцию»1343. По данным атамана Розанова, «казаки открыто заявляют, что американцы помогают большевикам. По показаниям одного пленного из красных, его отряд имел целый ящик бомб и ящик револьверов системы Кольта, предоставленных ему американцами»1344.
Наиболее активно и последовательно против интервенции выступал президент В. Вильсон. Свою позицию он строил на целом ряде фундаментальных принципов: демократических – невмешательства в дела другой страны; гуманистических – интервенция в Россию подорвет ее жизненные силы и принесет только страдания и разруху; цивилизационных – считая, несмотря на все недостатки, революцию в России одним из наиболее прогрессивных явлений в человеческой истории; прагматических – организовывая конференцию на Принцевых островах. В. Вильсон прямо указывал, что интервенцию не удастся осуществить ни штыками английской, ни штыками американской армий1345. Вильсон также полагал, что большевики черпают свои силы отчасти из угрозы иностранной интервенции, это помогает им объединить вокруг себя народ1346. Французский посол, очевидно, во многом был прав, когда писал: «Он (большевизм) был спасен благодаря уловкам правительств союзников, большей частью обязанных досадному вмешательству президента Вильсона. Останавливая японцев в Харбине, отказывая в помощи чехам, когда те были в Казани и Екатеринбурге, президент обеспечил выживание режима. Большевики сами были убеждены, что русский опыт коммунизма близился к концу,- они были удивлены неожиданным поворотом событий»1347. «В августе 1919 г. Вильсон отверг предложение об участии США в совместной союзнической блокаде России в Балтийском море, заявив о том, что каждая страна самостоятельно определяет линию своего поведения. А в июне 1920 г. президент объявил о том, что американский бизнес может свободно торговать с Советской Россией, однако при условии, что власти США не будут нести за это никакой ответственности»1348. В феврале 1920 г. была создана «Американская коммерческая ассоциация для развития торговли с Россией».
Только после того, как в 1920 г. к власти в США пришел республиканский президент, ситуация кардинально изменится – «в марте 1921 г. новый государственный секретарь Юз ответил через американского консула нотой, в которой отрицалась возможность даже торговых отношений между обеими странами. «Было бы тщетно ожидать возобновления торговли, пока экономические основы производства прочно не установлены. Производство обусловлено безопасностью жизни, признанием твердой гарантии частной собственности, святости договоров и права свободного труда». Министр торговли Гувер публично говорил, что «вопрос о торговле с Россией скорее политический, чем экономический вопрос, пока Россия находится под контролем большевиков. Одновременно с этим он заявлял: «При их экономической системе, как бы умеренна она ни была по названию, невозможен действительный возврат к производству в России, и поэтому в России не будет значительных товаров для экспорта, а следовательно, и способности получать импорт… Это требует отказа большевиков от их настоящей экономической системы»1349.
Затруднением для интервенции стало подписание Советской республикой мирных договоров с Латвией (16 апреля 1920 г.), Литвой (12 июля), Финляндией (14 октября). 16 марта 1921 г. был заключен торговый договор с Великобританией, а 18 марта подписано перемирие с последним из близлежащих противников Советской России – Польшей. «В то время как правительство Вильсона оставалось глухим к повторным просьбам балтийских стран о признании, правительство Гардинга в июле 1922 г. заявило о признании правительств Эстонии, Латвии и Литвы. Правда, это произошло после того, как этим странам дали признание европейские великие державы и после заключения мирных договоров этими странами с советской властью… С другой стороны, СССР не был приглашен к участию в Вашингтонской конференции 1922 г.»1350.
Великобритания
16 января 1919 г. Ллойд Джордж заявлял в Париже: «Большевистское правительство теперь сильнее, чем несколько месяцев назад… Крестьяне боятся, что любые другие партии, если им удастся восстановить старый режим, отнимут землю, которую дала крестьянам революция»1351. Ллойд Джордж 11 февраля объяснял в своем письме Черчиллю ошибочность его призывов к прямой интервенции: «Интервенция бросит антибольшевистские партии в объятия большевиков… Если Россия действительно настроена враждебно к большевикам, то снабжение боеприпасами даст ей возможность освободиться. Если же Россия стоит за большевиков, то мы не только не имеем права вмешиваться в ее внутренние дела, но это было бы даже пагубно, потому что усилило бы большевистские настроения и консолидировало бы силы сторонников большевизма»1352.
16 февраля Ллойд Джодж снова возвращался к теме интервенции: «Может быть только одно оправдание вмешательству в дела России, а именно то, что Россия этого желает. Если это так, то в таком случае Колчак, Краснов и Деникин должны иметь возможность собрать вокруг себя гораздо большие силы, чем большевики. Эти войска мы могли бы снабдить снаряжением, а хорошо снаряженное войско, состоящее из людей, действительно готовых сражаться, скоро одержит победу над большевистской армией, состоящей из насильно завербованных солдат, особенно в том случае, если все население настроено против большевиков… Если же, с другой стороны, Россия не идет за Красновым и его помощниками, то в таком случае мы нанесли бы оскорбление всем британским принципам свободы, если бы использовали иностранные армии для того, чтобы насильно организовать в России правительство, которого не желает русский народ»1353.
Ллойд Джордж, предлагавший в начале 1919 г. пригласить на Парижскую мирную конференцию представителей от России, выражающих «господствующее мнение» ее народа, признавал, что антибольшевистские силы подходили для этой роли меньше всего: «Русские крестьяне принимают большевизм… Возможно, что большевизм не представляет Россию, но князь Львов, безусловно, ее не представляет и тем менее Савинков»1354. После осенних неудач белых армий в 1919 г. Ллойд Джордж уже открыто заявлял в парламенте, что большевизм не может быть поражен мечом и что необходимо искать путей для соглашения с РСФСР. 18 ноября 1919 г. он заявил там же о невозможности до бесконечности финансировать белые русские правительства и о необходимости созвать международную конференцию для решения русского вопроса1355. Осенью 1919 г. Ллойд Джордж говорил: «Я не могу решиться предложить Англии взвалить на свои плечи такую страшную тяжесть, какой является водворение порядка в стране, раскинувшейся в двух частях света, в стране, где проникавшие внутрь ее чужеземные армии всегда испытывали страшные неудачи… Я не жалею об оказанной нами помощи России, но мы не можем тратить огромные средства на участие в бесконечной гражданской войне… Большевизм не может быть побежден оружием, и нам нужно прибегнуть к другим способам, чтобы восстановить мир и изменить систему управления в несчастной России…»1356
У. Черчилль, выступавший активным поборником интервенции и тройственного союза «между Англией, Францией и Германией в целях взаимной помощи и поддержания общей безопасности», негодовал: «Премьер-министр повел совершенно иную политику… Главной целью политики премьер-министра была Москва. Он хотел, чтобы Великобритания находилась в возможно более тесных отношениях с большевиками и являлась в Европе их покровителем и поручителем. В такой политике я не вижу решительно никаких выгод для Великобритании… Благодаря нашей позиции по отношению к России мы оказались отчужденными от обеих великих демократий, с которыми мы всего сильнее связаны, то есть от Соединенных Штатов и Франции… Я уверен, что, если бы мы сохранили дружбу и расположение обеих этих стран, мы могли бы оказывать большое влияние на их поведение и определенным образом изменить его. При данных условиях из-за русского вопроса мы пошли почти на полный разрыв с Францией»1357.
Ллойлд Джордж, в свою очередь, писал Черчиллю: «Я убедительно прошу Вас не ввергать Англию в чисто сумасшедшее предприятие из-за ненависти к большевистским принципам. Дорогая агрессивная война против России будет служить делу укрепления большевизма в России и создания его у нас в Англии. Мы не можем взять на себя такую ношу. Чемберлен (министр финансов.- В. Г.) сообщает мне, что мы едва сведем концы с концами в мирных условиях даже при теперешних огромных налогах, и если мы втянемся в войну против такого континента, как Россия, то это будет прямой дорогой к банкротству и установлению большевизма на Британских островах. Французы не являются верными руководителями в этом деле. Их политика в значительной степени определяется огромным количеством мелких вкладчиков, поместивших свои деньги в русские займы и не видящих в настоящее время перспектив получить их когда-либо обратно. Поэтому я настоятельно прошу Вас не обращать слишком много внимания на их подстрекательство. Они ничего так не хотели бы, как заставить нас таскать для них каштаны из огня. Я также хотел бы, чтобы Вы имели в виду весьма тяжелый рабочий вопрос в Англии. Если бы стало известно, что Вы отправились в Париж для подготовки плана войны против большевиков, то это привело бы организованных рабочих в такую ярость, как ничто другое»1358.
