Йозеф Бодански - Талибы, международный терроризм и человек, объявивший войну Америке
После взрыва Фазиль и другие террористы остались в Найроби, чтобы замести все следы. Они провели хорошую работу — правда, они не знали, что Овхали уцелел во время взрыва и был арестован в больнице кенийскими органами безопасности. Фазиль и его товарищи оставались в Найроби примерно четыре недели, после чего благополучно покинули страну. Фазиль улетел в Морони (Коморские острова), где пробыл вместе со своей семьей до 22 августа. Потом он сел на рейс в Дубай — и исчез. В его доме на Коморских островах полиция нашла множество паспортов и удостоверений личности — в том числе кенийский и пакистанский паспорта.
Что касается операции в Дар-эс-Саламе, то тут долгосрочная помощь Ирана многочисленным оппозиционным движениям — от сепаратистов до исламистов — окупилась сполна. Террористы действовали очень четко, а показания двух подозреваемых, все еще находящихся в руках танзанийских властей, лишь запутывают воссоздание хода операции. Главный подозреваемый — Мустафа Махмуд Сайд Ахмад, египтянин с паспортами гражданина Йемена, Конго и Ирака. Он был арестован в Аруше, на границе с Кенией. Ахмад предупредил Соединенные Штаты о предстоящем взрыве американского посольства в Кении — чрезвычайно необычный поступок для потенциального террориста. «Мустафа Ахмад является либо идейным вдохновителем взрывов в Танзании, либо главным человеком в террористическом заговоре», — заявил Али Аме-ир Мохаммед, министр внутренних дел Танзании. Другой подозреваемый — Рашид Салех Хемед, известный также как Сайд Ахмед и Салех Абен Алахалес, — уроженец Занзибара, которого видели в местах, прилегающих к посольству. В его доме и автомобиле полиция обнаружила следы веществ, которые могли быть использованы при изготовлении бомбы. Средства на операцию переводились с Ближнего Востока на счет Салеха в Гринленд-банке. Однако основная оперативная группа состояла примерно из шести террористов, все из которых сейчас либо на свободе, либо мертвы. Локальным командиром был Мустафа Мохаммад Фадхил, практически неизвестный ни западным, ни местным органам безопасности.
План операции был дерзким — установить крупную бомбу в грузовике-рефрижераторе, который должен был проникнуть на территорию посольства вместе с грузовиком-водовозом, обслуживающим посольство. Бомба была установлена в специальным образом переделанном холодильнике двухтонного грузовика «Ниссан Атлас». Из соображений безопасности грузовик был куплен у местной фирмы, специализирующейся на подержанных автомобилях.
7 августа, примерно в 10:35, к посольству подъехал грузовик с цистерной с водой. Когда грузовик стал тормозить, к нему сбоку подъехал рефрижератор «Ниссан Атлас» — с белой или бежевой кабиной и серебристым кузовом. Четыре-пять минут спустя «Атлас» взорвался; сидевший в кабине водитель погиб. В результате взрыва было убито одиннадцать человек — все африканцы, — и ранено семьдесят два. По-прежнему остается загадкой, почему бомба взорвалась прежде, чем грузовик-водовоз подъехал поближе к зданию посольства — к обычному месту выгрузки воды. Свидетели рассказывают, что несколько охранников подошли к грузовику для обычной проверки. Бено Мсимде — руководитель охранного агентства, обслуживающего посольство, — сказал, что охранник с детектором обнаружил «подозрительное вещество» под капотом водовоза и решил открыть его. «Так все и произошло, — сказал Мсимде. — Бомба сработала, убив охранника и водителя». Верхняя половина тела водителя, с зажатым в руках рулем, отлетела к стене здания посольства. Следы взрывчатых веществ, обнаруженные в грузовике посольства, должно быть, были уловкой, призванной отвлечь внимание охраны. Водитель грузовика — по имени Нданге — уже давно работал при посольстве и не подозревается в терроризме. Еще одно возможное объяснение — террористы, видя, что время утекает, но полные решимости взорвать бомбу вовремя, решили не дожидаться, пока грузовик въедет на территорию посольства, и задействовали бомбу.
Все это указывает на то, что автомобиль, из которого была активизирована бомба, должен был находиться где-то поблизости. Согласно показаниям свидетелей, белый внедорожник «Судзуки Самурай» на большой скорости подъехал к посольству и пристроился рядом с грузовиком-водовозом, словно бы собираясь въехать на территорию посольства. Из «Судзуки» выскочил водитель и сфотографировал последствия взрыва, после чего внедорожник исчез. Другие свидетели показывают, что в «Судзуки» находилось четверо арабов, которые как раз перед взрывом пересели в другой автомобиль, стоявший возле посольства, а внедорожник бросили на месте.
Эти арабы могли быть оперативной группой, взорвавшей бомбу. А загадочный «Судзуки Самурай», который позже был обнаружен полицией, может пролить свет на местонахождение второго водителя— «крутильщика», в обязанности которого входило откручивать и закручивать кран водовоза. Во время взрыва он должен был находиться в водовозе, однако его останки не были обнаружены, а его семья упорно отказывается помогать расследованию — в частности, осмотреть найденные на месте взрыва одежду и обувь. Возможно, второй водитель, после того как поместил в водовоз немного взрывчатки в качестве ложного следа, в последнюю минуту скрылся на загадочном «Самурае».
Остальные участники обеих операций — во главе с Одехом и Фадхилом — накануне взрыва покинули свои посты: в аэропорту Найроби Фадхил, Одех и другие оперативники сели на рейс до Карачи. (Одех позже скажет, что он отправился в аэропорт вскоре после взрыва, пока весь Найроби пребывал в шоке.) В аэропорту, как вспоминал Одех, он, к своему удивлению, обнаружил, что в операции участвовали незнакомые ему террористы. У всех у них были поддельные паспорта и проездные документы. Никто не ожидал по прибытии в Пакистан никаких проблем. Однако по прибытии в Карачи Одех, летевший под своим конспиративным именем Мухаммад Садик Ховайда, был задержан сотрудниками аэропорта. Другие же шесть террористов, с такими же поддельными паспортами, благополучно прошли досмотр. Разъяренный Одех заявил служащим, что он — террорист, возвращающийся в свое убежище в Афганистане. Затем он попытался подкупить их. Но Одех был слишком уж заметной личностью — он был известен ЦРУ, которое специально попросило МВР о его аресте. У Исламабада не было выбора: отказать в просьбе Вашингтону значило бы признаться в поддержке терроризма, что повлекло бы за собой суровые санкции.
Согласно утверждениям пакистанских официальных лиц, последующие три дня Одех «встречался с экспертами МВР, давно занимавшимися афганскими и арабскими моджахедами». Показательно, что употреблено слово «встречался», а не «допрашивался». Исламабад официально признал, что Одех «спокойно и гордо заявил, что он обеспечивал техническую, инженерную и материальную поддержку взрыва грузовика 7 августа в Найроби». Нет никаких доказательств, что Одех рассказывал что-либо пакистанцам. «Признания», которые позже пакистанская госбезопасность предоставила Соединенным Штатам и которые просочились в американские средства массовой информации, — это лишь отчеты МВР о показаниях Одеха. Материал представляет собой смесь правды и своекорыстной дезинформации — например, обвинения бин Ладена в убийстве его наставника Аззама в 1989 году.
После выдачи его в Найроби Одех отказался подтверждать сведения пакистанцев и не признался американским следователям в причастности к взрыву. Американским официальным лицам так и не удалось самостоятельно подтвердить факты, приписываемые Одеху в пакистанском отчете о допросе. В Нью-Йорке Одех сказал своему первому адвокату, что пакистанцы добились от него показаний, лишив его пищи, воды и сна на три дня. Это может быть отговоркой, хотя методы допросов МВР известны своей «эффективностью». Но, похоже, в словах Одеха есть доля истины — а именно, он заявил своему адвокату, что один из следователей «сжалился над ним». «Этот парень сказал ему: мы собираемся использовать тебя — то есть твои признания, — чтобы избежать ядерных санкций со стороны американцев», — процитировал адвокат слова Одеха. Отправляясь в Найроби, Одех — жертва запутанной политики Исламабада — знал, что он уже не вернется.
ГЛАВА 9
ОСМЕЯТЬ ВРАГА
Для международного исламистского движения, в особенности для его высших руководителей, 1998 год стал поворотным моментом. Связанные растущим присутствием Запада и всепроникающей европеизацией, которая стала возможной благодаря спутниковому телевидению и Интернету, исламисты все же крепли, проведя несколько эффектных ударов и активно планируя провести еще несколько. Весной и летом 1998 года исламисты готовили ряд операций — от Кубка мира до Восточной Африки. Пакистанцы разворачивали военные действия, получив полномочия в Кашмире. Более того, исламисты обдумывали новые подходы к конфронтации консервативного режима на Аравийском полуострове. Эти активные действия были подтверждены массой выпущенных в течение года деклараций религиозного и идеологического характера. Подобные документы позволяли осмыслить эту разностороннюю деятельность в свете доминирующего направления, подчинившего себе мусульманский мир.
