Джордж Фридман - «Горячие» точки. Геополитика, кризис и будущее мира
Мне кажется наиболее удачным следующее объяснение. После поражения Наполеона Британия стала доминирующей силой в Мировом океане и создала могущественную империю с Индией в качестве главной жемчужины. Британцы собрали под властью своей короны самые лакомые земли и обеспечили себе полное господство в торговле на имперском пространстве. Франция тоже сколотила свою империю, но во многом она состояла из того что оставалось, что объективно было менее ценно, чем то, что захватила Британия. Французская империя была геополитическим образованием более «низкого уровня» во всех отношениях. Торговля внутри Французской империи не обладала должным уровнем самодостаточности, что явно было характерно для империи Британской.
Другим значимым фактором были особые отношения Британии с Америкой. Несмотря на болезненное поражение в войне за независимость Соединенных Штатов, Британия сохранила тесные торговые отношения с бывшей колонией. Особую важность в этой торговле приобрели американские земли в бассейне Миссисипи, которые были просто каким-то рогом изобилия в смысле производства продовольствия. В результате цены на продовольствие в Великобритании снизились, что привело к разорению британских фермеров и пополнению ими армии промышленных рабочих. Франция не использовала американское продовольствие в такой степени, тем самым объективно поддержав своих фермеров. В результате индустриальная рабочая сила во Франции оказалась более малочисленна, а продовольствие в городах — в среднем более дорогим. Британцы были более безжалостны к своим фермерам, а поэтому достигли бóльших экономических успехов.
В то же время Германия проводила свою индустриализацию, не опираясь на колониальную империю. Но у нее было свое огромное преимущество: из-за доступности речных торговых маршрутов вдоль Рейна, Эльбы и особенно Дуная, из-за географической близости немцы быстро завоевали доминирующие экономические позиции в Австро-Венгерской и Российской империи. В общем, какими бы ни были причины, факт был налицо: Франция осталась позади, конечно, не до такой степени, чтобы не считать ее страной с мощной индустрией и вообще одной из самых развитых стран, но она никогда так и не пробилась в первые ряды, которые оккупировали Британия и Германия.
Франция боролась с Великобританией на протяжении веков. Северо-запад Франции — Бретань и Нормандия — в разное время либо контролировались британцами, либо Британия и Франция воевали друг с другом за эти земли. Французы обвиняют британцев в поражении Наполеона не столько из-за поражения флота в Трафальгарской битве, сколько из-за морской блокады, которая существенно повлияла на снабжение Франции. С точки зрения французов, Британия всегда поддерживала врагов Франции и отсекала пути выхода в океан без серьезных рисков для себя. Словосочетание «вероломный Альбион» очень долго выражал общее отношение французов к британцам. Французский богослов XVII века, епископ Боссюэ говорил:
Англия, о вероломная Англия,
бастионы ее морей стали недоступными для римлян,
но там также вера Христова обосновалась.
В общем, как и повсюду в Европе, история взаимоотношений Франции и Британии была полна вражды и подозрительности. Чувство вероломного предательства обострилось во время Второй мировой войны, когда — по мнению французов — Великобритания бросила Францию в момент, когда последняя больше всего нуждалась в помощи и вывела свои войска. Отношение французов к Британии, которая сыграла решающую роль в разгроме Наполеона при Ватерлоо, было очень часто просто отвратительным.
Такими же сложными были и отношения с Германией. Прусские войска сыграли не менее критическую роль в битве при Ватерлоо, чем английские. Одновременно с окончанием процесса объединения Германии разразилась Франко-прусская война, которая закончилась поражением Франции. В результате она потеряла часть пограничной территории — Эльзас и Лотарингию. Для широкой демонстрации унижения французов немцы настояли на проведении парада своих войск в Париже. Если вспомнить к тому же и две мировые войны, то можно заключить, что история франко-германских отношений была еще более мрачной, чем отношений франко-британских.
Франция была зажата между двух своих исторических врагов. Но по мере роста мощи Германии Франция и Британия сблизились друг с другом, а потом к ним присоединилась и Россия. Образовавшийся альянс имел целью сдержать самую мощную страну Европы. Тем не менее крайняя подозрительность французов по отношению к Британии никуда не делась, и для этого были исторические основания. Британия продолжала играть на противоречиях континентальных стран, в частности Франция была использована в большой степени, чтобы затруднить создание германского военно-морского флота, который мог бы бросить вызов британскому господству на море. У Франции не было выбора — страх перед растущей германской мощью был слишком силен. Даже оказавшись с Британией по одну сторону, Франция ощущала себя в ловушке и понимала, что Британия ее использует только к своей выгоде, что становилось особенно очевидным на фоне объективных географических реалий.
После Второй мировой войны, когда шли дискуссии о путях европейской интеграции, одной из основных причин, по которой де Голль выразил свою серьезную заинтересованность в ней, было его глубочайшее недоверие и неприязнь к Великобритании — чувства, берущие начало в далеком прошлом, но в его конкретном случае подкрепленные личным негативным опытом взаимодействия с Британией во время войны. Де Голль открыто выражал свое нежелание видеть британцев в составе Европейского Сообщества. Он считал, что реформированная Германия, тем более находящаяся «под французским присмотром», будет более важна для его страны, чем Британия. К тому же он видел, что Великобритания клонится к своему закату, в сторону своего превращения в орудие Соединенных Штатов, что, в свою очередь, косвенно угрожало полноценному суверенитету Франции.
Из всего сказанного следует важный вывод, который надо всегда держать в уме: послевоенные франко-германские отношения в существенной части были обусловлены реалиями франко-британских взаимоотношений в общеевропейском контексте, с учетом американского фактора в контексте уже глобальном. Франция может как-то сопротивляться воле Германии, только если за ее спиной будут стоять готовые ее поддержать Британия и США. Я не имею в виду какие-то военные аспекты, это касается политико-экономических взаимоотношений. Если Франция оказывается в одиночестве, то она вынуждена следовать в фарватере Германии. Если у нее будет какая-то существенная внешняя поддержка, то возможны варианты. В конце концов, это все обусловлено давней неспособностью Франции поддерживать темп развития других мировых сил — сегодня это темп Германии и США — и идти вперед со сравнимой скоростью. Франция нуждается во внешней поддержке, она не может играть на мировой и даже европейской арене одна.
Британия, в свою очередь, все больше отстраняется от Евросоюза. Не покидая его, она не рассматривает даже теоретически возможность перехода на евро, она не участвует в некоторых важных проектах ЕС. Как и на протяжении многих веков в прошлом, Британия имеет свои интересы на европейском полуострове и готова к своему глубокому вовлечению в европейские дела, но только тогда, когда у нее нет альтернатив такой вовлеченности. Можно сказать, что участие Великобритании в европейских делах обусловлено только защитой британских интересов: если что-то их не затрагивает хотя бы в какой-то перспективе, британцы предпочтут держаться подальше. Когда-то Британия была сконцентрирована на своей империи, теперь — на своих привилегированных отношениях с Соединенными Штатами, которые призваны уравновесить ее зависимость от отношений с остальной Европой.
Американская позиция на данный момент предполагает приоритет постепенного выхода из глубокой вовлеченности в дела исламского мира. Америка также стремится избежать необходимости каких-то новых своих действий и обязательств за рубежом, вдалеке от своих границ. США рассматривают Европу сейчас как нечто, во что не следует вкладывать значительные американские ресурсы. Какое-либо глубокое вмешательство Америки в экономические проблемы Европы, выходящее за пределы обычной торговли, может сулить опасности для Штатов. Тем не менее в последние годы США дважды оказывались вовлеченными во французские военные операции. Первый раз — это бомбардировки Ливии в 2011 году, когда США решили откликнуться на призыв Франции о поддержке и приняли на себя значительную долю ответственности (и связанных с этим конкретных действий) в операции, хотя поначалу занимали несколько отстраненную позицию. Второй раз — когда Франция направила свой военный контингент в Мали в 2013 году для стабилизации там обстановки. США поддержали Францию, правда, обеспечив только с точки зрения логистических услуг.
