Андрей Громыко - Памятное. Книга первая
Это сейчас стало широко известно, что Сталин мог с легкостью давать людям успокоительные обещания и даже заверения в уважении, а за ними следовали самые жестокие расправы. Тогда же для большинства людей эти дьявольские способности Сталина не были известны.
Имена его жертв никогда не сотрутся со страниц истории. С большой силой прозвучали слова о Сталине Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева, произнесенные на торжественном заседании, посвященном 70-летию Великой Октябрьской социалистической революции. В них выражены мысли и чувства советских людей.
Гнев советских людей по отношению к Сталину, творившему грубый произвол над ни в чем не повинными людьми, — оправданный гнев. Никто никогда не облекал этого человека правом и властью творить суд над бесчисленными жертвами. Его действия в период культа личности представляют собой такую громаду преступлений, перед которой меркнут тягчайшие злодейства, совершенные в прошлом российскими самодержцами против собственного народа.
Вполне понятно, почему праведный гнев миллионов людей не ослабевает.
Накопившаяся в обществе боль иногда выходит наружу в таких формах, которые заслоняют подвиг народа, совершенный как во время войны, так и во время мира.
Конечно, особое место в суровой, но великой летописи занимает самая важная ее страница — триумф победы в войне против гитлеровской Германии. Никакие, даже самые беспощадные оценки культа личности Сталина не должны и не могут умалить богатырских усилий и заслуг в этом народа. Они являются органической частью истории страны.
Советские люди отдают себе отчет в том. что все героические дела, совершенные народом как в мирной обстановке, так и в годы войны, это именно его подвиг. Подвиг тех миллионов, кто был беззаветно предан Родине, кто шел на смерть во имя защиты ее независимости, во имя защиты социализма и всего того, что дала революция в 1917 году, всего того, что так убежденно и страстно отстаивал В. И. Ленин.
Великая победа в великой битве
Стоял ясный день. В Москве в это время была уже поздняя ночь, а на тихоокеанском побережье США сияло солнце — между Сан-Франциско и Москвой разница одиннадцать часов. Мы находились на конференции, где разрабатывался Устав ООН. Нарком В. М. Молотов уже отбыл в Москву, главой советской делегации на конференции оставался я. Меня неожиданно пригласили к телефону:
— Мистер Громыко?
— Да, я вас слушаю. Кто говорит?
— Говорит Леопольд Стоковский. Я вас поздравляю: ваша великая страна одержала победу над Германией.
Мы все ждали этого часа, готовились к нему, и все-таки этот день наступил неожиданно. Известный деятель искусства Леопольд Стоковский был первым, кто поздравил меня и сообщил о победе.
И началось. День Победы запомнился мне бесконечным потоком поздравлений. Они нахлынули со всех сторон. Звонили самые разные люди, знакомые и незнакомые, в том числе Юджин Орманди, Чарли Чаплин, дипломаты, государственные деятели, представители различных американских общественных организаций и, конечно, часто бывавшие в советском посольстве эмигранты из нашей страны, у которых не завяла патриотическая душа.
Через некоторое время позвонила Лидия Дмитриевна (она в то время находилась в Вашингтоне) и прерывающимся от волнения голосом сообщила:
— К нам в посольство без конца идут люди, у ворот выстроилась огромная очередь. Все радуются и поздравляют. Тысячи людей ждут, что ты выйдешь и скажешь им речь. Мы объясняем, что посла нет, он в Сан-Франциско, а они все равно стоят, говорят: «Пусть русские выходят, мы их будем поздравлять. Эта победа — наша общая большая радость».
Золотыми буквами в летопись истории человечества навсегда вписана дата — 9 мая 1945 года. В этот день пришла Победа, которую так жаждали все советские люди. Наступил праздник и для всех народов, боровшихся с фашизмом.
Всему миру было известно, что добытая славная победа стоила нам великих жертв, неисчислимых лишений. Но Советские Вооруженные Силы, весь наш народ с честью выполнили свой патриотический и интернациональный долг.
Никто не будет оспаривать, что в деле Победы есть лепта и советских дипломатов. Сталин на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии отметил:
— Хорошая внешняя политика весит больше, чем две-три армии на фронте.
Советский народ внес решающий вклад в разгром гитлеровской Германии и ее союзников, в освобождение Европы от фашистского рабства, в спасение мировой цивилизации. Он совершил этот подвиг во имя мира и жизни на земле.
Внесли вклад в достижение победы во второй мировой войне народы и армии США, Великобритании, Франции, Китая, других государств антигитлеровской коалиции. Самоотверженно боролись с фашистскими захватчиками бойцы воинских соединений, партизанских армий и отрядов Югославии, Польши, Чехословакии, Болгарии, Румынии, Венгрии, Албании, движения Сопротивления и участники антифашистского, в том числе немецкого, подполья.
Находившиеся в США советские люди чувствовали в те дни теплоту, с которой их приветствовало подавляющее большинство американцев. Упомяну лишь об одной встрече, состоявшейся 28 мая 1945 года в Американо-русском институте в честь делегатов Советского Союза, Украины и Белоруссии во время Сан-Францисской конференции. На этой встрече присутствовало свыше, полутысячи человек, в том числе многие видные американские деятели.
Все выступавшие отмечали необходимость сохранить и упрочить дружественные советско-американские отношения в интересах будущего мира. В своем выступлении от имени трех наших делегаций я также особо подчеркнул то огромное значение, которое имеет для послевоенного мира сотрудничество между двумя великими державами — Советским Союзом и США.
Празднование Победы не привелось увидеть президенту США Рузвельту, который много сделал для ее достижения. Судьба распорядилась по-своему…
У меня осталось твердое мнение, что Рузвельт относился с большим уважением к Советскому Союзу и лично к Сталину. Известно, что секретная служба США в лице Аллена Даллеса вела переговоры в Швейцарии с некоторыми руководителями гитлеровского рейха, интересы которых представлял германский генерал Вольф.
Узнав об этих переговорах, Сталин направил американскому президенту послание с выражением своего возмущения действиями американских спецслужб.
12 апреля 1945 года Рузвельт подписал послание в адрес Сталина. В нем говорилось о твердом намерении укреплять сотрудничество США с Советским Союзом. Это было последнее письмо, написанное Рузвельтом в адрес Сталина, и вообще последний документ, подписанный этим президентом. В тот же день, к вечеру, Франклин Рузвельт скончался.
Брешь в политической жизни США образовалась зияющая. Международные последствия ее оказались огромными. К власти в США пришел Трумэн, бывший вице-президент. Как политик он до этого светил вроде Луны — отраженным светом. В советско-американских отношениях почти сразу же стали проявляться серьезные натянутости.
Добрые отношения Рузвельта к Советскому Союзу чувствовались во многих его поступках. В частности, знаменательно, что американский президент пригласил народного комиссара иностранных дел поприсутствовать на конференции в Сан-Франциско весной 1945 года. Молотов принял это приглашение и прилетел в США. Путь его лежал через Вашингтон.
Но Рузвельта уже не было в живых. И тогда Трумэн, занявший пост президента, провел встречу с советским гостем. Как посол, я сопровождал Молотова в Белый дом на беседу.
Мне приходилось и до этого встречаться с Трумэном. Как-то раз вице-президент Трумэн (это было еще месяца за два до кончины Рузвельта) пригласил меня на просмотр хроникального фильма. На экране показывали киносюжеты о сражениях американцев на Тихом океане. А потом стали демонстрировать советскую кинохронику о боях на советско-германском фронте. В небольшом зале кроме нас с вице-президентом находились еще только его помощники. Трумэн сидел рядом со мной. Глядя на экран, он почти выкрикивал:
— Это поразительно! Я потрясен! Какой героизм людей! Какая мощь армии!
Кадры, которые шли на экране, я не видел. Наше посольство еще не получило той хроники. Американцы достали ее по каким-то своим каналам. Мне хотелось слушать голос диктора, который сопровождал киноленту. Но мой сосед говорил, говорил без умолку.
После просмотра Трумэн продолжал с восхищением отзываться о Красной Армии, ее героизме, о вкладе Советского Союза в общую победу над фашизмом. Высказывания его отражали только превосходную степень восхищения. А ведь передо мной находился тот самый Гарри Трумэн, который в самом начале войны, когда гитлеровская Германия только напала на Советский Союз, сделал заявление, прогремевшее на всю страну и ставшее известным за ее пределами. Звучало оно так:
