Валерий Коровин - Третья мировая сетевая война
Война «изнутри наружу»
Сетевая война, которая сегодня ведётся против России, имея военное происхождение, в американской военной стратегии имеет свой аналог, реализуемый на базе вооружённых сил США, который называется сетецентричными войнами. Почему оба этих технологических подхода мы относим к военным стратегиям? Потому что в результате достигается реальная военная победа, то есть и в том и в другом случае осуществляется захват территорий и установление контроля над ними. В связи с этим понимание новых реалий требует полного пересмотра подходов к ведению военных действий и достижению военных результатов, о чём подробнее будет сказано в последней главе данной книги.
В индустриальную эпоху боевые действия велись с использованием таких понятий, как фронт и армия. Собственно, боевое, военное столкновение происходило напрямую — противники соприкасались непосредственно, а победа зависела от того, у кого вооружение и техника более совершенны, кто имеет численный перевес в живой силе. Сама победа измерялась количеством потерь с той или иной стороны и установлением непосредственного, физического контроля над захваченной территорией, основанного на эффекте присутствия. Это категории войны эпохи модерна.
С наступлением информационной эпохи, известной в парадигмальном смысле как эпоха постмодерна, данный подход изменился. Для наглядности это можно представить схематически: национальное государство, которое сегодня лежит в основе мирового устройства, рассматривается стратегами сетевых войн в виде концентрических кругов. В центре находится национальный лидер, как правило — глава государства, вокруг него располагаются политические элиты. Следующими кругами являются экспертное сообщество, формирующее политические смыслы и интерпретации, и медиапространство, переводящее всё на язык масс. Предпоследний слой — это сами массы — общество, население страны. А снаружи — внешний слой — располагаются армия, вооружённые силы как средство защиты всей этой концентрической конструкции.
Эта схема в несколько ином виде впервые была предложена американским стратегом, одним из разработчиков теории сетецентричных войн Джоном Уордоном, полковником вооружённых сил США. Впоследствии она была заимствована технологами гуманитарных социальных трансформаций и сама трансформировалась.
Основой стратегии, которая получила название efects-bases operations («операции на базе эффектов», ОБЭ), является то, что агрессия в отношении такой модели государства осуществляется не извне, то есть не лобовым образом против вооружённых сил, не напрямую. Более эффективной становится так называемая концепция ведения войны «изнутри наружу». Первый удар наносится по центру этой системы, то есть по лидеру. Так как эта структура имеет множество защитных слоёв, удар не всегда может быть буквальным, военным, хотя периодически применяется и такой вариант — физическое устранение лидера, что менее эффективно и эффектно. Здесь же происходит идеологическое, идейное воздействие на первое лицо государства, перепрошивка, а в случае невозможности воздействия — его полная замена на идеологически лояльного.
Печальная история СССР — успех ОБЭ
Для того чтобы понять, о чём конкретно идёт речь, давайте вспомним процессы, которые происходили в России в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Американские политики и элиты работали непосредственно с лидером нашего государства, в тот момент Михаилом Горбачевым, и вели его активную обработку, что в итоге привело к распаду СССР. Собственно, как сейчас выясняется, не без американского участия Михаил Сергеевич и пришёл к власти. Консервативное окружение Горбачёва пыталось вяло сопротивляться десуверенизации и развалу (ГКЧП), но проиграло историческую битву. В итоге на первую позицию пришёл ориентированный в ещё более атлантистском прозападном ключе лидер — Борис Ельцин. И в том и в другом случае основное направление воздействия оказывалось по направлению «изнутри наружу». Ельцин, с учётом ошибок Горбачева, сформировал более мировоззренчески соответствовавшие ему элиты, на которые впоследствии и опирался.
Вслед за лидером государства, исходя из его представлений и воли, а также под воздействием новых, уже перепрошитых элит, активно обрабатывались и переформатировались медийное и экспертное сообщество, располагавшиеся в следующих слоях. Преимущественно либеральные на тот момент элиты сформировали под стать себе экспертное и журналистское сообщество. Все советники, основные акторы внутриполитических процессов, имели строго проамериканскую, атлантистскую ориентацию. Медиасообщество полностью соответствовало либеральным западническим воззрениям экспертного сообщества.
Следующий шаг — население, являющееся продуктом воздействия медиапространства. Под прессингом массированной медийной обработки оно нехотя, страдая и плюясь, но всё же дисциплинированно принимало взгляды и представления, спускаемые элитами. Иными словами, по воле лидера, его элит, подручных им экспертов и СМИ население перепрограммировалось в строго проамериканском, прозападном ключе. Внушалась мысль о том, что Россия должна подчиниться общей логике развития глобальных мировых процессов; что мы должны отказаться от своего суверенитета; что мы должны действовать синхронно с нашими западными партнерами, странами западного мира. И то, что наша армия — последний, внешний круг — разлагается, распадается, было в принципе нормальным, потому что это укладывалось в парадигму, согласно которой мы должны быть слабыми для того, чтобы западному миру было удобно нами оперировать, включать нас в глобальные процессы. Соответственно армия как социальный класс, проистекающий напрямую из общества, также разлагалась под воздействием всей этой конструкции, трансформация которой как раз и происходила «изнутри наружу».
Путин и суверенитет: в кольце элит
С приходом Владимира Путина была осуществлена смена лидера — самого центра конструкции, что повлекло за собой резкую смену курса, по крайней мере в отношении к такому понятию, как суверенитет. Основной заслугой Путина стало то, что он сделал суверенитет России ценностью и настоял на том, что мы должны его восстанавливать и отстаивать. Наиболее заострённым образом он продемонстрировал это в ходе второй чеченской кампании, а открыто заявил об этом во всем известной мюнхенской речи. То есть в центре всей конструкции оказался человек, который частично изменил знак развития на противоположный по отношению к тому лидеру, который был перед ним, по меньшей мере — в вопросах внешней политики. И здесь включились обратные процессы. «Изнутри наружу» началась корректировка элит в патриотическом ключе, теперь уже со стороны Путина. Как результат тут же заработали ответные механизмы — процессы исправления этого «системного сбоя»: на лидера, сменившего знак, начала воздействовать сама система, пытаясь устранить возникшую ошибку. В процесс корректировки Путина в первую очередь включились политические элиты, окружавшие его в тот момент: Александр Волошин, Михаил Касьянов, Владислав Сурков и многие другие — ближний круг, сложившийся ещё до прихода Путина к власти. Это были отборные либеральные кадры, ориентированные в западническом ключе, в котором они сформировались за предыдущий период ельцинского правления. Они же подключили к «исправлению Путина» следующий круг — экспертное сообщество, спешно создававшее поправочные коэффициенты смыслов, дезавуирующие основные мировоззренческие месседжи нового главы государства: Павловский, Гельман, Дискин, Юргенс, Гонтмахер. Некоторые из них до сих пор на плаву — произвели такое количество смыслового спама, что он просто утопил путинский патриотический дискурс в море либеральных помоев, смешав его предварительно с потоками смысловых симуляционных фекалий.
Всё ещё либеральные ельцинские СМИ, в свою очередь, подхватывали эти потоки, бесконечно тиражируя и выливая на голову и так ничего не понимающих масс. В итоге что бы ни произнёс Путин — разумного или не очень, — всё это тонуло в несмолкаемом гвалте либеральных экспертов, перевиралось ими же контролируемыми СМИ и уже в таком переваренном и испражнённом виде предлагалось населению с пометкой «от Путина». Народ же во многом благодаря тому, что в нём ещё остались пережитки советского сознания — представления, сформированные в прежние годы и не успевшие полностью выветриться, — относился к предлагаемому продукту с явным недоверием, морщился и пытался постигать Путина как-то по-своему, интуитивно и бессознательно.
В ответ Путин вынужден был начать ротацию элит: разогнал олигархов, которые плотным кольцом обступали его ещё с ельцинских времён, уволил Волошина, потом уволил Касьянова. Путин начал революцию сверху, смещение идеологических акцентов как в политических элитах, так и в СМИ в пользу государственнических ценностей. Показательный пример — ситуация с НТВ: разогнали либеральную редакцию, сформированную ещё Гусинским, и заменили на другую, переподчинив «Газпрому». Эффект ещё тот, но хоть что-то. Формальным окончанием первого этапа трансформации либеральных СМИ в государственническом ключе можно считать закрытие РИА «Новости» и создание нового государственного агентства «Россия сегодня».
