Гарун Курбанов - Религия и политика террора
В силу этноконфессиональных особенностей Дагестана проблемы межконфессиональных отношений непосредственно касаются межнациональных отношений. Тесная связь религии и этноса и принадлежность конфликтующих сторон к различным этническим группам, очень часто приводит к тому, что конфликт приобретает и межэтнический характер. Религия в этих случаях используется как этномобилизующий фактор. Эти особенности религии осознают многие дагестанцы. Социологический опрос показал, что только лишь 33,1 % опрошенных считают, что религия положительно влияет на межнациональные отношения. 28,6 % дагестанцев разделяют мнение, что религия и ее институты не способны содействовать улучшению межнациональных отношений, и во многом их усугубляют, а 20,4 % респондентов считают, что религиозная вера никак не влияет на межнациональные отношения в республике.
Выводы1. Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что социальные и политические перемены, происшедшие в республике в 90-е годы, существенно изменили религиозную ситуацию в Дагестане. В целом она сегодня оценивается как напряженная.
2. Произошло заметное возрастание роли и значения религиозной составляющей общественного сознания населения республики, возросло понимание закономерности существования религии и ее институтов в обществе на данном этапе его развития. Религия, речь идет в большей степени об исламе, воспринимается не только как религиозная система, а как естественная для народов Дагестана культурная среда, национальный образ жизни. В этом смысле религиозность несет в себе значительный потенциал отторжения либеральных, западных ценностей, в том числе прозападных экономических реформ.
3. Очевидно, влияние религии на различные сферы общественной жизни республики в ближайшие годы будет усиливаться, хотя относительный уровень религиозности будет поддерживаться формальными верующими, демонстрирующими свою принадлежность к определенной конфессии из соображений конформизма или престижа.
4. Сохраняются тенденции к политизации деятельности духовенства, клерикализации общества при стремлении некоторых государственных органов и деятелей использовать религиозную риторику и настроения верующих масс в своих политических целях.
5. Исследование показало, что утратили свою однозначность такие, прежде ярко выраженные, взаимосвязи, как религиозность и возраст, религиозность и образование. Анализ выявил тенденции к некоторому омоложению состава религиозных общин, формированию нового типа верующих. Одновременно, под влиянием религиозного обучения и активной пропаганды вероучений, можно ожидать наполнения массо-
вого сознания религиозной информацией, а в будущем формирование религиозного центра, способного поставить и решить единые стратегические задачи.
6. В сфере межконфессиональных отношений — можно предположить, что негативный эффект, связанный с миссионерством в республике протестантских объединений и экстремистских течений ислама, будет еще сохраняться.
1.3. СУФИЗМ: ТАЙНЫЙ И ЯВНЫЙ
Психофизиологические аспекты мусульманского мистицизма
Феномен суфизма всегда был одним из приоритетных объектов в мировом и отечественном исламоведении. Это определялось не только глубоким теологическим, философским и этическим наследием суфизма, но и не менее интересным для исследования психологическим опытом.
Тем, кто бывал в Стамбуле, наверняка доводилось быть очевидцем удивительного обряда, регулярно проводимого дервишами суфийского братства Мавлавия, недалеко от величественного собора Аи-София. Группа молодых людей, одетых в традиционные турецкие халаты и фески, под мелодичный аккомпанемент восточной музыки кружит в танце — халай. То стихая, то вновь накатывая с новой силой, танец напоминает морские волны, на гребнях которых блаженно покачиваются белые чайки. Это завораживающий танец. Накаты ритмической экспрессии сменяются мистическим трансом. В какой-то момент кажется, что танцоры находятся в состоянии полного отрешения.
Так, вот уже более семи столетий «танцующие дервиши» не дают забыть имя основателя братства, суфийского поэта Джалалетдина Руми, облекшего свои мистические видения в образы вдохновенной восточной поэзии. Точно так же бережно хранят память о своих основателях многочисленные суфийские братства (сухравардиа, кадирийа, шазилийа, кубравийа, иасавийа, накшбандийа, чиштийа и т. д.) по всему Ближнему Востоку, в Средней Азии и на Кавказе. Исследователи насчитывают в суфизме 12 линий и более 3000 различных братств и ответвлений. Несмотря на то, что в XX веке суфийские братства подвергались серьезным нападкам: ваххабитский переворот в 1924 г. в Саудовской Аравии, запреты Ататюрка в Турции, отмена наследственной преемственности тариката в 1952 г. в Египте, декрет, запрещающий учреждение новых братств в Марокко 1946 г., запреты тарикатских братств в республиках СССР и т. д., суфизм сумел сохранить достаточно высокую популярность в исламском мире.
Конечно, эти и другие процессы секуляризации основательно пошатнули позиции суфизма, и очевидно, что братства уже никогда не сумеют восстановить свое былое влияние на жизнь мусульман. Но это вовсе не означает, что они не играют в ней серьезную роль. Не следует думать, что произошедшие перемены усыпили силы, прежде вдохновлявшие братства суфиев. Они все еще существуют и активно проявляют себя в современной жизни. Это заметно на примерах республик Северного Кавказа, которые в последнее десятилетие буквально захлестнули многочисленные братства. В одном лишь Дагестане представлены три направления тариката — накшбандийский, кадирийский и шазилийский. Происходит возрождение суфийской традиции посвящения и наставничества. Общее число мюридов, являющихся последователями 15 шейхов, в Республике Дагестан сегодня составляет 25–30 тысяч человек. Высок в республике и связанный с тарикатом культ святых. Сегодня в республике действует более 850 святых мест. Религиозные праздники, зикр и посещения зияратов все еще собирают тысячные толпы.
Невольно задаешься вопросами: в чем сила этого учения, почему столь непреходящ интерес к мистическому учению и ритуалу суфизма?
Поиск ответа на эти вопросы высвечивает множество факторов. Говоря о социологической стороне проблемы, важно отметить то, что суфизм привнес в ислам во многих регионах местное этническое своеобразие. Возникнув вне официальной религии и обслуживая более глубокие духовные потребности верующих, братства отвечали на запросы той социальной среды, внутри которой находились. Кроме того, суфизм старался объединить и широкую разнообразную религиозную практику. С помощью суфизма были исламизировны более древние священные традиции, предания, национальные песни, музыка.
И все же, на наш взгляд, не это главное, определяющее в популярности суфизма. Непреходящий интерес к феномену суфизма обусловлен, в первую очередь, его традиционной этико-психологической культурой, методами совершенствования человека, суфийской системой познания. Суфизм пытается предоставить верующему возможность созерцания и общения с Богом. Именно эта особенность суфизма составляет ту притягательную силу, которая вот уже на протяжении столетий привлекает к себе симпатии многочисленных его последователей во всем мусульманском мире от берегов Атлантики до снежных вершин Кавказа. Следует помнить, что суфизм, будучи религиозно-мистическим учением, исторически восполнил и развил те институты ислама, которые прежде всего апеллировали к сфере психической культуры мусульманина.
Надо сказать, что реализация задачи постижения, созерцания или «опьянения» Богом возможна только лишь посредством религиозно-психологических опытов. Этим обусловлен особый интерес суфизма к психологии. Психология, а именно теория сознания, составляла главный предмет суфийского религиозно-философского учения с самых начальных этапов его развития, тогда как сущностная проблематика либо целиком определялась целями и задачами спасения, либо рассматривалась через призму психологии. С другой стороны, сама психология носила в суфизме сущностный характер и суфии не рассуждали о мире как о внеположном сознании, а рассматривали его исключительно как равнозначное психологическим образам и представлениям.
Суфизм утверждает, что каждый человек потенциально способен перейти к состоянию глубокой мудрости, святости и просветления, приблизиться к божеству, причем путем собственных волевых усилий и практических действий. Поднимаясь с одной духовной ступени на другую, с одного макама на другой, суфий приближает себя к состоянию «фана» — нечто схожее с буддийской нирваной. Поэтому центральное место в суфийской концепции «спасения» от мирских заблуждений и страданий заняло учение о достижении состояния «фана» — «опьянение» Богом, которое стало высшей целью всех суфийских школ. А это обусловило важное значение в суфизме не только этической теории достижения просветленного состояния, но и практических методов изменения исходного морального и психологического состояния человека.
