Андрей ЗУБОВ - ИСТОРИЯ РЕЛИГИИ
Обзор книги Андрей ЗУБОВ - ИСТОРИЯ РЕЛИГИИ
Андрей Борисович ЗУБОВ
ИСТОРИЯ РЕЛИГИИ
ДОИСТОРИЧЕСКИЕ И ВНЕИСТОРИЧЕСКИЕ РЕЛИГИИ
Курс лекций
Редакционный совет:
В. И. Бахмин, ЯМ. Бергер, Е. Ю. Гениева, Г. Г. Дилигенский, В. Д. Шадриков
Биография
Зубов Андрей Борисович, родился в 1952 г. в Москве) – российский политолог, историк, публицист.
В 1973 закончил факультет международных отношений МГИМО МИД.
Доктор исторических наук (1989, тема диссертации – «Парламентская демократия и политическая традиция Востока»), профессор, генеральный директор Центра «Церковь и Международные отношения» МГИМО. Зав.кафедрой истории религий Православного ин-та апостола Иоанна Богослова, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН.
В настоящее время читает курсы по истории религиозных идей в МГИМО и других учебных заведениях.
Общественная деятельность
Член Союза писателей Москвы. Член редколлегии журнала «Континент». В 1998 году награжден премией фонда «Знамя».
Координатор Общественного комитета «Преемственность и возрождение России», целью которого является «восстановление правового и культурно-исторического преемства с дореволюционной Россией как основы её возрождения».
Прихожанин и чтец в храме иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыне и Рождества Богородицы в Крылатском (Москва).
Лекция 1. ПРЕДМЕТ И ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ИСТОРИИ РЕЛИГИЙ
Вступление
Слово «религия» знакомо всем нам, как верующим, так и неверующим, знакомо также, как и его русский эквивалент – слою вера. Что означают эти слова? Слою религия – religio латинского происхождения. Означает оно – совестливость, благочестие, святость. К глубокой древности, к раннехристианскому латинскому мыслителю блаженному Августину (354-430) восходит объяснение смысла этого слова из глагола religo – связываю развязанное, воссоединяю. Наше слово вера тоже очень древнее. Уже в языке Авесты – священной книги древних иранцев, созданной за много столетий до рождества Христова, используется глагол var – верить, и существительное vareiia – вера.
У индоариев, кочевавших со своими стадами по пространствам великой Евразийской степи в III тысячелетие до Р. Х., тех самых индоариев, отдаленными потомками которых являются все почти народы современной Европы, один из самых чтимых богов носил имя Варуна. У очень многих народов, относящихся к индоевропейской языковой семье, слова с корнем var, ver обозначают понятия веры, честности, доблести, правдивости. Но корень этот тождествен двум другим древнейшим индоевропейским корням – вар – жар (отсюда наше – варить) и вервь – веревка, восходящему к древнеиндийскому varatra – слову с тем же самым значением. Подобно Августину мы можем предположить, что идея связи, а также идея жара, горячности, огня но чужды нашему слову вера.
Но что же связывается верой? Верой соединяется небо и земля, Бог и человек. Многие религии употребляют слово небо для обозначения высшей реальности. Но слово «небо» употребляется всегда символически. Это не только то голубовато-серое небо, по которому то плывут белые облачка, то клубятся черные грозовые тучи. Нет, словом небо наши далекие предки именовали и тот иной мир, в котором нет страданий и смерти, тоски и незнания, но в котором вечность, полнота, всемогущество и всеведение являются нормальным состоянием. Тот мир, столь манящий для слабого человека, ограниченного в своем существовании кратким мигом лет между рождением и смертью, существовал всегда и всегда будет существовать. Войти в него, стать частью его значило обрести его качества, его полноту и целостность. Но вот беда, тот мир отстоит от этого как небо, по которому бегут облака и в котором сияют ночью звезды, отстоит от земли, по которой мы ходим.
Мы порой наивно думаем достичь неба с помощью каких-то технических средств, радуемся подъему в корзине воздушного шара, гондоле дирижабля, салоне современного авиалайнера. Мы следим за полетами в космос и не всегда замечаем, что небо также далеко от нас как и в тот бесконечно далекий миг прошлого, когда наш предок, чуть-чуть разогнув спину, впервые с тоской и надеждой взглянул на звезды ночи. Мы прошли сквозь облака, мы вышли за пределы стратосферы в «открытый космос», но все также далеки от нас звезды небесные и, зная безграничность вселенной, ясно сознаем мы, что никогда и никто не достигнет края ее никакими техническими средствами. Небо и для нас осталось образом недостижимости.
Но значит человеку надо примириться со своей земной судьбой, со своей слабостью, со своей смертностью? Забыть о небе и сосредоточить внимание на земле, постараться хотя бы немного облегчить эту временную жизнь, уменьшить страдания болезней, чуть-чуть отсрочить смерть? Многие так думают сейчас, были такие люди и в древности. Большинство из них утверждают, что иного мира, где нет смерти и страдания, просто не существует. Древние индийцы так и называли своих неверующих соплеменников nastika – от na-asti – нет иного ‹мира›. Но подавляющее большинство людей в прошлом, да пожалуй, и теперь, так или иначе, используя очень различные средства и способы, веря в существование иного мира совершенного и вечного бытия, надеются его достичь. Бытие это философы именуют Абсолютом, а сами верующие в большинстве традиций – Богом.
Религия – это и есть способ или совокупность способов достижения человеком Бога, смертным – бессмертного, временным – вечного. Потому-то слово религия и восходит к слову связь.
Но в нашем современном значении слово вера противоположно слову знание. Мы никогда не скажем «я верю в существование соседнего дома» или «я верю, что рядом со мной за столом сидит Ваня». Мы знаем, что рядом с нашим домом есть и соседний и что имя моего соседа по столу в классе – Иван. Мы можем познавать законы природы и общества, мы не сомневаемся, что даже неизвестное сегодня будет понято в будущем. Но мы не всегда задумываемся – в чем источник нашей убежденности в познаваемости мира. А причина познаваемости мира в том, что мы – его часть. Равное себе и низшее себя познать всегда возможно. И человек и камень состоят из материи. Но камень – это материя не сознающая себя, а человек – сознающая. Камень познать себя не может, а человек может познать и себя и камень. Человек изучает и живую и неживую природу, и самого себя. Этим занимаются естественные и социальные науки, психология, философия.
Но если представить себе, что есть Бог, то как можно надеяться изучить Его? Ведь Его природа абсолютна, Он создал нас и весь мир. Может ли созданное понять создателя? Может ли временное и ограниченное понять То, что существует вне времени и пространства? Законы познания бессильны перед Богом. Потому-то человек верит в Бога. Вера – это иная форма отношений, нежели знание. Вера требует от человека волевого усилия, направленного к объекту веры. На знание соглашаться не надо. Знание объективно. Соседний дом и сосед по парте познаются нами помимо нашей воли. Но вера поддерживается только волевым усилием, только желанием верующего, ибо такова природа Бога, что Он не может быть нами объективно познан, как Им сотворенные формы нашего мира.
Вера, как сказано в одном древнем христианском тексте, «действует любовью» [Гал. 5, 6] [1], поскольку волевое усилие верить из всех земных подобий больше всего напоминает любовь. Мы не можем объяснить, почему мы любим, почему влюбляемся именно в этого человека. Мы любим не потому, что до всех тонкостей познали любимого, но скорее наоборот – познание объекта любви приходит постепенно, с усилением нашего чувства. «И эта прежняя, простая, уже другая, уж не та» – точно сказал о познании через любовь Александр Блок.
Но в любой земной любви какое-то предварительное знание все же необходимо. Иначе в любви божественной: ведь Творец не может быть познан теми, кого Он сотворил. И потому, по точному определению французского мыслителя Блеза Паскаля (1623-1662) «Человеческие дела нужно познавать, чтобы их любить; божественные нужно любить, чтобы их познавать» [Pensees 1, 156].
Как рассказывать о религии? Представим себе ученого XVI века, описывающего плавания в недавно открытую Америку, но уверенного при этом, что никакой Америки на самом деле не существует. Все рассказы путешественников он объяснит ошибкой, миражом, болезненными галлюцинациями, порожденными слишком горячим желанием ступить на землю Нового Света. Подобно этому и ученый, не признающий существования объекта религиозных стремлений, отрицающий Бога, многообразный религиозный опыт
человечества сводит к более или менее возвышенному самообману, к заблуждению, а иногда и к сознательному обману священнослужителями народа. Так еще совсем недавно объяснялась сущность религии в нашей и средней, и высшей школе.
