Тимофей Бордачёв - Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки»
Во-первых, за редким исключением сами российские предприниматели не готовы серьезно инвестировать в создание такой лоббистской инфраструктуры. Во-вторых, характер взаимоотношений бизнеса и власти в России не способствует защите интересов предпринимателей за ее пределами. Переговорный процесс Россия – Евросоюз остается закрытым и непрозрачным для российского бизнес-сообщества, что приводит к недостаточному учету его интересов.
Учитывая уникальное место ЕС в российском внешнеторговом обороте (порядка половины), целесообразно поднять вопрос о расширении представительства интересов предпринимателей на уровне стратегического союза в целом, собственных институтов ЕС (Еврокомиссия, Европарламент), а также о создании правовой основы интеграции российского предпринимательства в бизнес-сообщество единой Европы. Необходима даже подготовка отдельного соглашения о поддержке представительства интересов. Главный смысл данного соглашения (секторального документа) видится в формальном предоставлении предпринимателям России и Европы прав по представительству и защите интересов на территории партнеров.
Вместе с тем на деловые круги необходимо возложить обязательства по координации своих подходов к вопросам экономических отношений в рамках специальных консультативных механизмов. Ассоциациям, компаниям и их представителям стоит обеспечить гарантии доступа к правительственной информации (по четко обозначенному типу документов и на определенной стадии их разработки) и формализовать минимальные (до их вынесения на уровень принятия решений) сроки представления проектов межгосударственных соглашений и других документов на рассмотрение советов предпринимателей России и ЕС.
Наконец, третий уровень политико-правовой базы союза: секторальные соглашения различного охвата и разной степени обязательности, которые и станут подлинным «мотором» и практическим инструментом взаимоотношений. Эти документы должны предусматривать функциональную интеграцию в отдельных областях деятельности вплоть до объединения сегментов рынка, например энергетики. В свое время именно функциональный подход – достижение политического интеграционного эффекта посредством углубленного сотрудничества в отдельных чисто технических областях – запустил весь процесс европейской интеграции. Как уже отмечалось, речь идет о возможности применить к отношениям между Россией и ЕС практику, лежавшую в основе Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) в начале 1950-х годов. Это единственный удачный опыт преодоления конфликта и противоречий между прежде недружественными странами. Участие в ЕОУС Франции и Германии не только отвечало экономическим интересам сторон, но и стало одним из решающих факторов исторического примирения.
Сотрудничество на функциональной основе позволяет свести к минимуму дискриминацию кого-либо из участников проекта. По крайней мере три страны, стоявшие у истоков ЕОУС (Франция, Германия и Италия), смогли с помощью этой организации укрепить свои пошатнувшиеся политические позиции, став лидерами нового исторического процесса. При этом функциональный подход дает возможность более гибко относиться к проблеме принятия тех или иных норм и ценностей как к обязательному условию интеграции. Когда в 1957-м подписывались Римские договоры о Европейских сообществах, никому и в голову не пришло заявить, что условием членства Франции является прекращение ею военных операций в Алжире.
Кроме того, функциональное сближение и прямое взаимодействие исполнительных органов союза (постоянная комиссия по энергетике), бизнеса и общественных структур участвующих сторон позволит создать главное, чего не хватает в отношениях между Россией и Европейским союзом да и, пожалуй, между самими странами-членами, – атмосферу доверия.
Среди очевидных областей углубленного сотрудничества, помимо энергетики, можно выделить такие, как транспорт, связь, образование и космос. Так, сфера транспорта, особенно воздушного, – одна из подходящих областей для начала действительно интеграционного российско-европейского проекта. Прибыли здесь минимальны. И в России, и в Евросоюзе крупные компании-перевозчики испытывают схожие трудности. Степень государственной поддержки, без которой отрасль не обходится даже в США, примерно одинакова повсюду. Самое главное – потенциальный вклад России и ЕС в «общий котел» может оказаться практически равным.
Нижний, но не менее важный уровень
Совместное решение стратегической задачи переналаживания системы и философии государственного регулирования экономики будет несравнимо проще, если диалог и практическое ежедневное взаимодействие бизнеса и государства будут обеспечены на международно-правовом уровне, который гарантирует права и обязанности государства и бизнеса в рамках совместного проекта России и Европы. Диалог, который неминуемо приведет к изменению качества частно-государственных отношений и взаимопонимания на трансграничном уровне, включая и важнейший аспект, связанный с общественным мнением и взаимным восприятием.
Поэтому очень важно уделить особое внимание фактору, способному связать общественный и частный интересы в конструкции долгосрочных и стабильных отношений России и Европы. Таковым является максимально широкое и всеобъемлющее вовлечение в общую среду бизнеса и представителей его интересов.
Инфраструктура представительства частных интересов внутри России и Европейского союза по отдельности достаточно развита уже сейчас. Хотя даже в Европе, как свидетельствует опыт, она во многом влияет на национальные позиции стран-членов, представительство интересов на общеевропейском уровне играет скорее вспомогательную роль, несмотря на усилия объединений предпринимателей и европейских агентств, которые видят в ассоциациях альтернативный источник информации и экспертизы. И приобретения европейским лоббизмом качества и эффективности национального лоббизма придется еще подождать.
Что же касается отношений России и Европы, то на этом направлении представительству частных интересов и выразителям интересов общественных необходимо пройти еще достаточно длинный путь навстречу друг другу. Хотя отдельные ростки такого диалога уже начали появляться даже в сегодняшних, отнюдь не типичных условиях.
Очевидно, что реальное объединение России и Европы в рамках стратегического союза вряд ли может быть создано без постепенного формирования социально-экономической среды, обитатели которой будут не только чувствовать себя комфортно в отношениях с собственными государствами, но и иметь основания поддерживать сближение на межгосударственном уровне. Особенно в том случае, если совместное начинание России и Евросоюза будет оказывать непосредственное влияние на вопросы государственного суверенитета или иметь материальное воплощение для граждан и бизнеса.
В этом контексте наиболее важной и знаковой является проблема доверия, парализующая исполнение принятых на официальном уровне договоренностей и провоцирующая политиков на секьюритизацию экономических отношений. Как и внутри самого ЕС, проблема доверия в его отношениях с Россией связана с несовершенством демократических механизмов сглаживания отличий в социальном поведении. Однако именно она может решаться на микроуровне силами наиболее заинтересованных сторон – гражданского общества и бизнеса России и стран ЕС. Со стороны государства и его административного аппарата необходима лишь минимальная поддержка.
Многие специалисты-практики отмечают, что конкуренция между Россией и странами Европы растет по мере углубления между ними сотрудничества. Уже сейчас можно предположить, что Россия и страны ЕС настолько близки и реальное наполнение отношений столь велико, что требуется качественно новый уровень взаимопонимания, который уже не может быть обеспечен институтами и практиками, возникшими в начале 1990-х годов. Таким образом, можно предположить, что проблема доверия сейчас связана не только с растущей враждебностью по отношению друг к другу под влиянием международной среды, но и с расширением повестки дня de facto и введением в оборот вопросов, которые казались совершенно немыслимыми еще 10–15 лет назад.
В этом случае актуальным становится вопрос постоянной адаптации существующих и появления новых совместных институтов и практик России и Европы. Однако на стадии строительства и функционирования стратегического союза первостепенной задачей данных институтов и практик станет уже не обеспечение минимального взаимопонимания и диалога. Новые или обновленные механизмы сотрудничества Россия – Европа должны будут работать на обеспечение сложного и продолжительного процесса интеграции.
Здесь, однако, как и при всякой интеграции, мы сталкиваемся с проблемой культурных и ценностных различий.[146] Культурное разнообразие (cultural variety),[147] свойственное ситуации внутри ЕС, где существуют различия в нормах социального поведения между странами севера, центра, юга, а теперь и востока, «расширенного Европейского союза», оказывает не меньшее влияние на отношения между ЕС и Россией, где также существуют свои нормы, основанные на традиции и доминирующих религиозных течениях. В случае с Россией это усугубляется моделью государственного управления, сложившейся после 2000 года.
